Глава 108
После занятий Макс вместе с Жанией отправились в парк, расположенный буквально напротив главного здания университета. Сюда приходили всегда две категории обучающихся. Первые – это ботаны, которые любили посидеть на скамейках дальних аллей и почитать что-нибудь перед занятиями. Вторые – это влюбленные, которые занимали те же места, что и ботаны, когда те уходили домой. То есть обычно поздно вечером.
Шагая рядом с Жанией, Макс уверенно думал, что они с ней относятся ко второй категории, то есть влюбленные. Потому радостно улыбался. «Вот сейчас, – думал он, – все и решится. Она скажет, что согласна со мной встречаться, и я стану самым счастливым человеком на свете!». И действительно: девушка шла в дальний край парка. Там она выбрала одну из скамеек в густой тени высоких деревьев, села и пригласила Макса присоединиться к ней.
Когда он оказался рядом, девушка сказала ему, глядя в глаза:
– Послушай, Максим. Я знаю про твои ко мне чувства, – на лице парня отобразилось блаженное удивление. Мол, как неожиданно и приятно. – Мне рассказали девчонки из группы, как ты про меня все время расспрашиваешь. Я сама видела несколько раз, как ты около моего дома прогуливаешься. Поверь, мне все это очень льстит.
Макс продолжал улыбаться, глядя на Жанию. Быть рядом с ней в этом парке, на такой скамейке, которая слышала сотни любовных признаний, – это разве не счастье? Девушка видела это его возвышенное состояние и поспешила сказать самое главное:
– Но ты абсолютно зря рассчитываешь на мою взаимность.
Свет померк. Затих ветер. Небо и все вокруг стало серым и унылым. Улыбку Макса словно ветром с лица сдуло. Он весь как-то сразу поник и потух, словно даже ростом меньше стал. Но Жания, даже видя такие грустные превращения, не стала останавливаться и продолжала:
– Поверь, ты очень хороший. За месяцы нашего общения я убедилась в этом. И может быть, при других обстоятельствах мы с тобой могли бы... стать парой. Но сейчас все иначе. Между нами лежит пропасть, которую ни ты, ни я перешагнуть не в силах, понимаешь?
– Нет, – честно признался Макс. Какая такая пропасть? Ты что, представительница древнего дворянского рода, а я – простой смерд, который нечаянно влюбился в аристократку?
– Конечно, нет, – улыбнулась Жания. – Ты явно книжек художественных про древнюю Россию прочитал слишком много. – Тут ее лицо словно стало серьезным.
– Наверное, в моем роду действительно были когда-то аристократы, – сказала Жания. – Мне даже отец как-то говорил, что наш род, албан, входит в старший жуз. Только не спрашивай меня, что все это означает. Для людей старшего поколения это имеет какое-то значение, для молодежи – так, не более чем красивая легенда. Теперь-то уже никакого смысла в этом нет. И да, мой дедушка, папин отец, был состоятельным человеком, муллой, и у него в царские времена в Уральске была даже своя мечеть. Но его в начале 1930-х годов раскулачили.
– Ты пойми, Максим, – продолжила Жания свою речь, – я повторюсь, конечно, что при других обстоятельствах мы могли стать парой. Но я не могу себе позволить с тобой встречаться. Потому что моя семья этого не одобрит, а у нас, казахов, это очень важно. Я не могу пойти против воли родителей и других родственников.
– У вас там что, до сих пор феодальный строй, что ли? Девушке находят жениха еще во младенчестве, чтобы потом выгодные межплеменные союзы заключать? – спросил Макс.
– Ну ты точно книжек перечитал, – снова улыбнулась Жания. – Конечно, нет. Даром не прошли 70 лет советской власти, все эти патриархальные правила давно в прошлое ушли. Но уважение к старшим, их влияние на судьбу молоды осталось. И знаешь, все эти разговоры про национальное единение, конечно, правильные. Но не всегда работают в реальной жизни.
– Как это? Твоя родня националисты? Типа «Казахстан для казахов»? – спросил Макс.
– Ну вот ты опять глупости болтаешь! – уже строже сказала Жания. – Никакие они не националисты, чушь это все. Ну как же тебе объяснить... Просто разница культур, обычаев, традиций, религий, наконец. То, что принято у казахов, и у русских – это разные вещи. Мы, например, на поминках не употребляем алкоголь. Это неуважительно к памяти усопшего. А у вас помянуть – значит обязательно выпить.