Начало, первая глава
За ужином Ирина пробовала расспрашивать гостью. Но та ничего не могла сказать, кроме того, что её зовут Нина. Женщина не знала, откуда она пришла, не могла ответить на вопрос – есть ли у неё близкие.
— Где же вы собирались сегодня ночевать? — едва ли не с ужасом спросила Ирина, — В такую погоду, как говорят в народе, хороший хозяин и собаку не выгонит.
Нина с безразличием пожала плечами:
— Приткнулась бы где-нибудь. Не привыкать. В городе всегда можно найти укрытие –подвалы, чердаки… Конечно, их частенько запирают, но я всегда отыскиваю, где голову преклонить.
— А что же вы кушали?
Нина подняла на девушку глаза, и Ирина поразилась, какими глубокими и печальными они были.
— Порой я находила деньги, — сказала Нина,— Знаете, люди часто теряют рубль-два. И не каждый наклонится за монетой, особенно, если она лежит в грязи, в слякоти. Если мне удавалось набрать на хлеб – этого было достаточно. Больше я ни у кого ничего не просила. Если же оставалась голодной, то… есть мусорные контейнеры… Возле остановок открыты киоски, где продают выпечку. Народ порой недоедает, бросает. Самое стыдное – это просить напрямую – «подайте, ради Бога».
— Боже мой, — Ирина содрогнулась,— Нет, сегодня вы останетесь ночевать здесь. А завтра подумаем. Вы же на работу устроиться не можете, потому что документов нет. В первую очередь надо их восстановить. Паспорт, полис...
От родителей Ирине досталась трехкомнатная квартира. И сейчас она решила устроить гостью в кабинете отца – этой комнатой она пользовалась меньше всего. Входить сюда было больно. Когда-то Ирине пришла в голову мысль напечатать фотографии родных, вставить их в рамки, повесить на стены. Собрала она тут и мебель, которая заставляла её вспомнить о детстве. Может, задумка была и хорошая, но каждый раз, когда Ирина смотрела на родные лица, она вспоминала – чего лишилась.
Теперь же она решительно вошла сюда, держа в руках стопку постельного белья, и быстро постелила Нине на диване.
— Вот тут устраивайтесь, пожалуйста.
Женщина робко вошла в комнату, и тут взгляд её застыл на фотографии. Она долго стояла, не в силах шелохнуться, потом резко вскрикнула, и схватилась за голову.
— Что с вами? Боже мой, вам плохо? Воды? Сердечные капли? Нина, вы побледнели, как мел, может быть, вызвать «скорую помощь»?
— Вспомнила, вспомнила, — лепетала женщина.
— Вы вспомнили – что? Кто-то из тех, кто изображён на снимках, вам знаком? — допытывалась Ирина.
Нина только мелко кивала. Её трясло. Ирина помогла женщине сесть, и всё-таки принесла из кухни большой стакан воды.
— Расскажите же мне, что вы вспомнили, — попросила она гостью.
Нина выпила воду, вытерла ладонью рот.
— Нас было двое, — сказала она, — Теперь будто картинка сложилась, и всё это у меня перед глазами. Мы – две сестры. Надя старшая, я – младше её, разница большая. С родителями нам не повезло. Отец спился, Был он простым работягой, слесарем. Работал в частном секторе, там то одна хозяйка что-то попросит сделать, то другая. И каждая нальет, и закуску поставит. Сначала отец просто выпивал, потом мать уже устраивала его в наркологию, а там и лечение помогать перестало. Печень отказала, и он умер.
Не могу сказать, чтобы мать горевала. Она быстро нашла себе другого мужика. Бросила меня, маленькую, шестилетнюю, на сестру, и отбыла в неизвестном направлении.
Надя меня и вырастила. Не стану врать, что была она мягкой и заботливой – ведь сама еще очень молодая, я ей, конечно, в тягость оказалась. Но ответственность она с себя не сняла. Работала, всю зарплату в нашу маленькую семью вкладывала. Так что я была сыта и одета. Надя и шила, и вязала хорошо, все мои обновки, в основном, были её руками сделаны. Да такие нарядные платьица из-под ее рук выходили, что подружки мне завидовали.
Требовала с меня сестра тоже немало. Я с детства умела всю домашнюю работу делать. И считала это справедливым. Надя – деньги зарабатывает. Я готовлю, прибираю, стираю. А ещё я должна была хорошо учиться. Надя не раз повторяла, что только так я себе дорогу в жизни пробить смогу, если получу образование.
Но настал день, и Надя моя вышла замуж. Мне этого ужасно не хотелось, я ее к мужу ревновала. И в чем-то оказалась права. Под влиянием этого человека Надя переменилась. Стала строже ко мне относиться. С одной стороны, мужу её хотелось, чтобы я поскорее свою семью завела, и их освободила. С другой – Надя настаивала, чтобы, прежде всего, я диплом получила, профессию, а тогда уже честь по чести всё было. Чтобы нашелся парень, сделал мне предложение, мы поженились, ребёнка завели.
У сестры своих детей так и не было… Это я уж вперёд забегаю. И лечилась она, и по курортам ездила, и даже в церкви особые молебны заказывала, но — ни сына, ни дочери ей Бог не дал.
А у меня всё пошло не так, как мои родственники себе заранее распланировали. Школу я окончила вполне прилично, но поступила не в институт, а в училище. Муж сестры перед этим со мной целую беседу провел. Говорил, что Надя с юных лет себя не жалела, чтобы меня вырастить. И не имею я права ещё несколько лет у неё на шее сидеть. Если уж я так хочу высшее образование получить, то придётся идти на заочное отделение, учиться и работать.
Ну, особых карьерных амбиций у меня не было. Поэтому поступила я в училище. И там, на практике, познакомилась с Борисом. Можно себе представить, что такое для девчонки первая любовь. Сама о себе забываешь, думаешь только о своём парне, днем и ночью он из головы не идет. Прогуляла я с Борей всю весну, думала, что летом мы поженимся.
Сестра моей личной жизнью не особенно интересовалась – ей своих дел хватало. В июле она в очередной раз лечиться уехала, а я в это время как раз поняла, что беременна.
Нетрудно догадаться, как Борис и его семья на эту новость среагировали. Они еще порядочными людьми себя считали, потому что денег предложили мне, чтоб от дитя избавилась. Плакала я тогда несколько дней подряд. Но такая глупая была, что решила – всё равно рожу. Это сейчас Борис говорит, что ребёнок ему не нужен, а потом, когда он появится на свет — не сможет его не полюбить. И, в конце концов, мы поженимся. Сейчас дивлюсь собственной наивности.
Ну а тогда всё пошло не так, как я мечтала.
Бориса спешно отправили к бабушке в другой город. Чтобы жил там и учился, а после бабушкину квартиру унаследовал. Видимо, родители в страшном сне видели, что он ребёнку своему алименты будет до восемнадцати лет платить. А мне позвонили и пригрозили, что, если я буду настаивать на установлении отцовства, они меня на весь город ославят, это я хорошего мальчика с пути истинного сбила, а на мне самой уж и клейма ставить негде. Как только я все это пережила, сама просто диву даюсь!
Потом приехала Надя, и узнала о случившемся. Сестра за голову схватилась. Кричала, что я ее опозорила, что все знакомые на неё теперь пальцем показывать будут. Вместо того, чтобы выучиться и на работу устроиться, я настолько низко пала. Потом Надежда с мужем допоздна что-то обсуждали, и утром вынесли вердикт. Так и быть, они согласны содержать меня до родов. Но потом я от младенца откажусь, а они его усыновят. К тому времени они уже задумывались о том, чтобы приёмного ребёночка на воспитание взять. Но опасались того же, чего многие боятся. Или болезни скрытые обнаружатся у приёмыша, или дурная наследственность рано или поздно скажется. А тут же – идеальный вариант. Родная кровь, родители молодые, без проблем со здоровьем, и в очереди на младенца стоять не придется. Распишитесь, получите…
Если Надя и пришла в шок от моей беременности, то факт, что я от малыша отказываться не собираюсь, поразил её еще больше. Сначала она решила, как обычно, просто отчихвостить меня, надавить, сломать, заставить поступить так, как она решила. Но увидела сестра, что ничего из этого не получается. Мне пришлось нелегко, но я твердо решила настоять на своем. В конце концов, мы обе живем в родительской квартире, у меня есть своя комната, туда я и принесу ребенка. Чуть подрастет малыш, пойду работать. Не пропадем. На очередном УЗИ мне сказали, что родится девочка, я уже чувствовала её движения, и теперь даже представить не могла, что откажусь от собственной малышки, самом родном для меня человечке.
И тогда сестра вдруг резко сменила тактику. Она снова долго сидела с мужем на кухне, они что-то обсуждали, а потом повели себя по-другому, не так, как раньше. Они оба стали заботиться обо мне. Разговаривали вполне дружелюбно, спрашивали – не надо ли мне чего? Купили всё детское приданое. Кроватку, коляску, пелёнки, бутылочки… Сделали ремонт в моей комнате, превратили её в чудесную детскую. А я, дуреха, ещё радовалась всему этому. Думала, что они хотят позаботиться о племяннице, раз своих детей у них не будет...
СЛЕДУЮЩАЯ, ТРЕТЬЯ ГЛАВА