11 апреля 1969 года.
Вот и закончилось мое обучение в Арктическом институте Ленинграда. Хоть выпуск прошел совсем недавно, я уже покоряю просторы Арктики в своей первой экспедиции «Север-13» на дрейфующей станции «Комсомольская». В связи со столь знаменательным событием я решил вести дневник, где буду оставлять записи о текущей работе, так сказать «на память потомкам».
Сегодня наш дизель-электроход, транспортное судно ледового класса «Академик Филатов», причалил к берегу широкой льдины в пять на семь километров, где нас встречали затосковавшие по дому полярники из «Север-12». Закрепив якоря, мы начали разгрузку припасов, что обеспечат наш быт на год работы, если, конечно, могучая глыба льда не начнет раскалываться на части. Но пока об этом не может идти и речи, гигант крепок как сталь.
15 апреля 1969 года.
Спустя столько дней сегодня к вечеру закончили разгребать провизию и оборудование, несмотря на активную работу всей команды, в том числе и персонала корабля. Завтра наконец-то начну метеорологические исследования.
16 апреля 1969 года.
Тепло попрощались со старым коллективом станции. Теперь мы на льдине одни — 23 человека: ученые, два пилота, три механика, один тракторист, связист и повар. Кстати, в нашем распоряжении целых два самолета (Ан-12 и Ил-14, если я правильно запомнил) для ледовой разведки, пополнения запасов и на непредвиденный случай. Измерил температуру воды на глубине, все в пределах нормы для данного времени года. На улице стоит небольшой минус, работая на разгрузке, даже становилось жарко. До полярных дней еще далеко, так что чувствую себя весьма комфортно.
17 апреля 1969 года.
К станции вышел белый медведь, отогнали его собаками. Особенно усердствовал Черныш, бойко хватая незваного гостя за задние лапы.
18 апреля 1969 года.
Рутинный день, замеры температуры, осмотр льдины на тракторе, куча хозработ, где тратится немало ценного времени.
19 апреля 1969 года.
Начальник станции Аркадий Семенович Новичихин похвалил меня за точность и регулярность наблюдений. Приятно. За окном пошел снег, завывает ветер, после рабочего дня и плотного ужина, так и хочется прикорнуть под мелодию арктической природы.
20 апреля 1969 года.
Приятный гул перерос в настоящую бурю. Разломало один из жилых домиков, а в нашей маленькой электростанции из двух генераторов начался пожар. Кроме ярких всполохов, в остальном видимость была близка к нулевой, с трудом, рискуя заблудиться, мы бросились тушить пламя и спасать товарищей. Двоих — Толика-магнитолога и Зотова-геофизика смогли спасти, пропал только астроном Гречко, думаю, он сумел сам выбраться из дома, но заблудился в пурге, тело до сих пор не нашли. Также оказались тщетны попытки потушить генераторную, станция обесточена. Собаки, обезумев, прорвали вольер и бросились в пучину, никогда бы не подумал, что такое возможно.
Ближе к утру нас сильно тряхануло, и тут же окончился ураган, нет, правильнее сказать оборвался, как по команде. С первыми лучами солнца мы узрели причину встряски, льдина, покрывшись торосами, уперлась в остров и что еще хуже, потеряла половину своей площади, опасно урезав длину взлетно-посадочной полосы.
Вернулся с поиска Гречко, связи нет, греемся печками, начальник станции не может понять, о какую сушу мы ударились, все твердит — ее здесь быть не должно. Думал, он куда больший специалист, ну ладно, нужно поспать и продолжать работу, надеюсь, астроном все же найдется живым.
20 апреля 1969 года. Вечер.
Пропавшего коллегу так и не отыскали, страшная потеря, меньше чем за сутки выпало полтора метра снега, да еще и в апреле! Новичихин приказал продолжать научные наблюдения, появилась идея использовать двигатель трактора как источник энергии. Конечно, здорово, но меня преследует странное ощущение, будто время течет куда медленней, чем на самом деле, наверное, сказывается стресс. Сейчас наблюдаю невероятной красоты северное сияние.
21 апреля 1969 года.
Проснулся затемно, небесная мозаика кончилась, раскрыв взору мириады звезд, только я не узнал ни одного знакомого созвездия. Что за чертовщина? Подумав, решил провести простейший опыт, досчитал до 60 секунд, в то время как стрелка на циферблате едва дошла до половины круга. Только тогда до меня дошло, что часы показывают обеденное время. Не может быть, но это так. В шоке я разбудил товарища Сашку — ионосфериста, его часы подтвердили полученный мной результат. Уже начал строить самые безумные теории, пока друг не охладил мой пыл, высказав логичное предположение, что мы имеем дело с какой-то электромагнитной аномалией, в том числе воздействующей на преломление света, поэтому нам и мерещится перемена звездного неба, а стрелка ползет по своей оси. Спустя час после принятия в уме новой теории начальник собрал всех в клубе. Его выступление было неутешительным, работе радиостанции мешают какие-то помехи, длина ВПП не позволяет самолету взлететь, Гречко теперь официально считается погибшим. Подняли вопрос про странности со временем и небом, все согласились с выводом Сани об аномалии. В итоге мы получили приказ продолжать исследования, вплоть до закрытия станции, которое, видимо, состоится весьма скоро — состояние льдины не внушает оптимизма, остается ждать, когда нас найдут, долгое отсутствие вестей, обязательно уже вызвало тревогу у Центра. Н-да, вот так начало карьеры.
22 апреля 1969 года.
Безумие продолжается.
С закатом вернулся «погибший» астроном! Обмороженный, еле живой, он все бормотал про небо и звезды, из его бреда, я разобрал лишь фразу — «мы не там, где думаем».
Пять сотрудников, отосланных начальником на изучение острова, не вернулись, скверно, завтра начнем новую поисковую операцию, по станции расползаются тревожные слухи. Главный вопрос — почему так долго нас не могут найти?
Вновь пошел снег, буквально сейчас слышу, как за окном рыщет какой-то зверь. Белый медведь? Нет. Стрекочущие звуки животного пробирают дрожью до самых костей похлеще мороза.
23 апреля 1969 года. Утро.
Не спал практически всю ночь, пока к рассвету не вырубился в бессилии. Неизвестный науке вид животного бродил по лагерю, периодически отгоняемый выстрелами с ружья начальника станции. У нас из оружия карабин с четырьмя десятком патронов и три сигнальных пистолета, «отлично»!
Чудом выживший Гречко скончался, смысл его слов для меня все более становится очевидным.
23 апреля 1969 года. Вечер.
Нашли разодранные, окровавленные вещи одного из членов исследовательского отряда, следы неведанных тварей вели в пещеру. К нашему стыду пойти внутрь не рискнули, да и есть ли смысл? А вестей из Центра все нет, и я уже не думаю, что нам стоит рассчитывать на помощь. Состояние душ, оставшихся в живых, близко к отчаянию.
По периметру лагеря Новичихин приказал разжечь костры, чтобы не допустить чудовищ внутрь, топлива и древесины остается критически мало.
Неизвестное число.
Спасательной команды не будет. Ночью, когда впервые рассеялись тучи, на небе взошло две луны, сомнений не осталось — мы не на Земле. Тогда где? На другой планете в иной галактике? Или как твердит Саша — нам не удосужилось пережить тот внезапный шторм и сейчас нам предстоит пройти Чистилище? Нет смысла теперь ставить дату: время в этих краях течет иначе, да и неизвестно, как подействовало на привычную реальность наша телепортация. Может в Отечестве уже наступил коммунизм или напротив Солнце потухло, но даже так, я уверен, советские люди не погибли и сейчас бороздят просторы родной галактики. Несмотря на все трудности, мы не опускаем руки и сейчас всеми силами попытаемся увеличить длину ВПП в жажде покинуть проклятый участок суши. Ориентируясь по компасу, который здесь упорно смотрит на «Восток», мы полетим на «Северо-Запад», все наблюдения говорят, что там должно быть тепло.
Шестой день пребывания на Пионере.
«Пионер» — первооткрыватель, так коллективом назвали планету, на которую впервые вступила нога человека, возможно, она первая в истории изучения космонавтики, кто знает. Данный факт грамотно использован начальником для ободрения персонала, а работа отвлекает нас от тяжелых мыслей о доме. Состав здешней морской воды отличается от земной, она куда быстрее затвердевает, снежные массы с крошкой льда позволяют нам нарастить взлетно-посадочную полосу на целых 30 метров за сутки! Скоро сможем взлететь.
Седьмой день пребывания на Пионере.
Прошлой ночью вновь объявились стрекочущие хищники и окружили лагерь, их оранжевые глаза демонически светились в огне, как только охранительный свет костров погас, они ринулись в атаку, наша дверь с трудом выдержала натиск, многим повезло меньше. С последним выстрелом исчез Новичихин, царство ему небесное, вместе с ним пропал и карабин, из оружия остались только сигнальные пистолеты. В довершении трагедии в нашу льдину врезалась другая, оторвав половину созданной наледи. До наступления ночи мы должны восстановить и нарастить еще столько же, создав необходимый минимум для взлета.
Седьмой день пребывания на Пионере. Ночь.
Выжившие укрылись в главной лаборатории, как наиболее крепком здании, шесть отчаянных людей, когда как остальные дома горят, дабы отсрочить бросок чудовищ, но начавшийся снег сулит беду, не знаю, сможем ли пережить эту непривычно длинную ночь. Сигнальные ракеты наизготовку, все окна и двери забаррикадированы.
Неразборчиво
Твари скоро прорвутся, дом трещит по швам, ракеты ввысь и бежим к самолету, больше шанса не будет… Если кто-нибудь из будущих покорителей космоса найдет мой дневник, внесите нижеперечисленные имена в книгу первооткрывателей. Мы были первыми: (записи от воздействия влаги невозможно разобрать).
***
Данный дневник найден на месте аварии станции, коллегией психиатров принято заключение о психическом расстройстве автора. Погодные условия не позволяли своевременно начать поиски, а вкупе с чрезвычайными ситуациями на самой «Комсомольской», совокупность факторов привела к гибели всей команды. Тела и самолет по настоящий момент не найдены.
