– Селимие, прости, что отвлекаю тебя от общения с доченькой, но развей мои сомнения, скажи только, с Амиром всё в порядке? До нас дошли слухи о смерти султанзаде Османа. С Амиром это никак не связано? – с тревогой в голосе спросила Филарета.
- Нет, Матушка, успокойтесь, Амир здесь ни при чём. Осман был смертельно ранен в бою, Амир вынес его с поля боя, не дав захватить в плен. Они подружились, - ответила Селимие.
- Слава тебе, Господи! – перекрестилась игуменья, - А султанзаде жаль, завтра целый день посвятим молитве за упокой его души.
- Матушка, я готова начать свой рассказ, он будет длинным. А завтра я уехать собираюсь с моей доченькой, - словно извиняясь, сказала Селимие.
- Ну что ж, если есть куда, конечно, поезжай. Не век же тебе с Мерьемушкой в монастыре жить, - спокойно отреагировала Филарета, с грустью взглянув на малышку. – Подожди, я Татиану позову, пусть тоже послушает, - сказала она и вышла из комнаты.
Не прошло и четверти часа, как в комнату вошла лекарша Татиана, и они с Селимие крепко обнялись…
До полночного часа продолжалась беседа Селимие и монахинь, прерываемая громкими вздохами Татианы и вопросами Филареты.
Наконец, Селимие закончила свой рассказ и устремила вопрошающий взгляд на Филарету.
- Матушка, правильно ли я поступила, согласившись жить у Михримах-султан?
- Не сомневайся, ты приняла верное решение. Михримах-султан женщина умная, и рассудила она правильно. А, главное, власть у неё есть. Если что, защитит тебя. И доченьке своей ты будущее обозначила. Султанзаде это знатный титул, не такой важный, конечно, как шехзаде, так ведь и не такой опасный. Вот и для его молочной сестры, кем Мерьемушка теперь станет, также. И за Амира я рада. Всё же он принц по рождению, а не слуга-охранник. Ну что ж, спать пора укладываться. Завтра с Мерьемушкой прощаться будем, - сказала Филарета.
- Ой, деточка наша ненаглядная, как же мы без неё, - начала причитать Татиана.
- Татиана, успокойся, не голоси. Что ж Селимие должна свою доченьку нам оставить? Видеться мы будем. Как соскучимся, так и отправимся в столицу, - стала утешать подругу Филарета.
- Ой, я так рада вам буду. Вы навсегда теперь наши с Мерьем самые родные люди, - вмешалась Селимие.
Татиана утёрла слёзы, а Филарета как бы невзначай спросила девушку:
- Селимие, у меня останешься или в свою келью пойдёшь?
Селимие разгадала желание матушки побыть этой ночью рядом с Мерьем и с лёгкой улыбкой произнесла:
- Если позволите, Матушка, то у Вас хотела бы заночевать.
- Конечно, позволю, о чём речь, - радостно ответила Филарета и засуетилась возле двух кроватей у неё в келье, поправляя одеяла, взбивая подушки.
Перестелила она и колыбельку Мерьем, взяла её бутылочку из-под молока и вышла из комнаты.
Татиана сидела с грустным выражением лица. Ей очень не хотелось покидать келью с тёплой семейной атмосферой, близкими ей людьми, особенно, малышкой Мерьем.
Спустя некоторое время вернулась Филарета с подносом в руках, на котором стоял кувшин с молоком и лежала краюха ноздреватого белого хлеба.
- Селимие, подкрепись, чем Бог послал, и ложись спать. Не волнуйся, отдыхай, завтра тебя ждёт трудный день и долгий путь. За Мерьем я присмотрю, - озабоченно сказала игуменья, ставя поднос на стол.
- Матушка, я вот что подумала, - сказала Селимие, и лицо её несколько прояснилось, - а давайте эту ночь проведём все вместе! Вы с Татианой стали мне родными людьми, настоящей семьёй. Моей жизни не хватит, чтобы расплатиться с вами за то, что вы сделали для меня и моей Мерьем.
- Да я бы с радостью, но…- пожала плечами Филарета.
- Простите, Матушка, я могу принести матрас из своей кельи, одеяло и подушку и лягу на полу, - предложила Селимие.
Татиана с загоревшимися глазами благодарно посмотрела на девушку и перевела взгляд на игуменью.
Та растерянно обвела взглядом келью, остановилась на Селимие и довольно улыбнулась.
- Ой, молодец, девочка! Хорошо придумала! Ступайте с Татианой за матрасом, одной-то тебе не унести!
Селимие осторожно передала уснувшую дочь на руки Филарете, и вместе со счастливой Татианой они пошли за постельными принадлежностями.
Потом женщины, лёжа в своих кроватях, полушёпотом разговаривали, пока Селимие, наконец, сморил сон.
Филарета с Татианой так и не уснули, попеременно вставая к Мерьем, заботливо поправляя ей подушечку, укрывая одеяльцем высунувшиеся ножки и тихонько мурлыча колыбельные.
Новый день наступил, и пришло время прощаться.
Филарета с Татианой собрали Селимие с Мерьем в дорогу, положив в сумку кое-какую снедь и несколько фляжек с целебной монастырской водой. В специальный короб с ручками они поместили молочко для девочки, обложив его большими листьями специальных охлаждающих растений.
- Ну что ж, можно и в путь. Селимие, мы с Татианой проводим тебя по подземному ходу в таверну Челика-аги, - сказала Филарета, и они вчетвером вышли из кельи.
Впереди шла Татиана с сумками, за ней Филарета с малышкой на руках, а следом за ними Селимие.
Подземные тропы были хорошо знакомы монахиням, которые ни раз проводили по ним бежавших от османского ига рабов и пленных, да мало ли кого ещё, нуждающегося в помощи.
Вскоре Татиана остановилась и трижды постучала в потолок посохом Филареты. Почти сразу люк в подпол открылся, и сверху на женщин упал луч света.
Показавшийся в проёме бородатый человек кивнул, взял у женщины сумки, подал ей руку и помог выбраться наверх.
Следом за Татианой выбрались и Филарета с ребёнком, и Селимие.
Приветливо поздоровавшись с монахинями, Челик-ага о чём-то пошептался с Филаретой и встал у низкой двери, готовый её открыть.
Селимие обнялась и расцеловалась с Филаретой и Татианой, дала приласкать им напоследок свою доченьку и вышла вслед на Челиком-агой, подхватившим сумки.
На улице девушку уже ждала карета. Кучер открыл дверцу, загрузил туда вещи, помог Селимие взобраться внутрь экипажа, и занял своё место на облучке.
Товары Гюля-аги пользовались большой популярностью, покупатели их вмиг раскупили, и караван был готов отправиться домой, в Стамбул.
Несмотря на предстоящую длинную дорогу, Селимие испытывала приятное возбуждение.
- Доченька моя, скоро мы приедем домой, и ты будешь жить во дворце, моя госпожа, моя султанша и моя княжна, - не то с гордостью, не то просто от нахлынувшей восторженной радости промолвила Селимие.
Трудностей в пути не возникло, опытный возница погонял лошадей спокойно, но быстро, ловко объезжая кочки и ухабы, от чего карета шла мягко и плавно, не доставляя неудобств пассажиркам.
Несколько раз обоз останавливался, чтобы люди размяли ноги, лошади отдохнули, поели и попили.
Во время таких привалов Мерьем широко раскрытыми глазками озиралась вокруг, наблюдая окружающий мир, цветы и деревья, птиц и насекомых, и, похоже, была в восторге от созерцания чуда природы.
Селимие не могла налюбоваться на красавицу-дочурку, всю дорогу разговаривала с ней и даже пела ей песни. Девочка с удивлением смотрела на маму, улыбалась и иногда потешно смеялась, заставляя Селимие ликовать.
Вскоре на горизонте в лучах полуденного солнца показались шпили стройных минаретов и золочёные с лазурью купола мечетей Стамбула.
Преодолев последнюю пару вёрст, карета подъехала к Старому дворцу.
Кучер покинул облучок и встал у дверцы экипажа, склонившись в поклоне.
Тотчас к карете подбежали трое охранников, и один из них открыл дверцу, протягивая внутрь руку, чтобы помочь Селимие выбраться из экипажа.
Центральные ворота дворца были распахнуты настежь, за ними на широкой аллее выстроились охранники и дворцовая прислуга.
Возглавляла отряд встречающих сама Михримах-султан. Нарядно одетая в богатых украшениях, невысокая, с изящной фигурой она гордо держала на руках Арслана.
По правую руку от госпожи стоял заметно взволнованный Амир в новом роскошном кафтане и ещё более осунувшаяся, но с доброй улыбкой Матуке-хатун.
Слева от госпожи расположился Сюмбюль-ага, посматривающий своим цепким оценивающим взглядом за действиями слуг и охраны.
Охранники помогли выйти из кареты Селимие с ребёнком, и вышколенная прислуга тут же склонила головы.
Селимие сразу поняла, что Михримах-султан с почестями встречает свою племянницу, султаншу Мерьем, члена династии великих османов, а не просто молочную сестру султанзаде Арслана.
“Кто как хочет, тот так пусть и считает”, - подумала про себя Селимие, ещё раз отметив находчивость и острый ум дочери великих родителей - султана Сулеймана и Хюррем-султан.
Встреча была искренней и радостной.
Селимие поклонилась госпоже и поцеловала Арслана, который, увидев на руках няни незнакомую девочку, перестал улыбаться.
Тепло поздоровался с ними и Амир.
Михримах-султан, не сводя восхищённых глаз с малышки, жестом пригласила Селимие пройти во дворец. Маленькая Мерьем крутила головкой по сторонам, не понимая, что происходит.
В гостиной Михримах отпустила Арслана и протянула руки к племяннице.
- Иди же ко мне, моя красавица! Я хочу познакомиться с тобой! – ласково улыбнувшись, сказала она.
Девочка отвернулась и хотела заплакать, но мама поцелуями успокоила её.
- Ну хорошо, у нас с тобой ещё будет время подружиться, - не настаивала Михримах и отошла в сторону.
- Сюмбюль-ага, накрыты ли столы для трапезы? – спросила она.
- Да, госпожа, - прозвучал утвердительный ответ евнуха.
- А хамам готов? – вновь задала вопрос султанша.
- Да, госпожа, - без тени сомнения ответил Сюмбюль.
- Хорошо. Тогда все идём обедать, - бодро сказала Михримах и улыбнулась застывшему в раздумьях Арслану.
Он не понимал, кто эта девочка, с которой желает дружить его бабушка.
В столовой между детьми разгорелся конфликт, который в будущем перерастёт в крепкую дружбу.
Когда Михримах попыталась вновь взять на руки Мерьем, малышка на этот раз пошла к ней, заглядевшись на сверкающую рубинами корону. Оказавшись вблизи переливавшейся в солнечных лучах разноцветными огоньками игрушки, девочка крепко ухватилась за выступавший драгоценный камень.
- Тебе понравилась моя корона? – засмеялась Михримах-султан, - ну что ж, бери, я тебе дарю её, - взмахнула рукой госпожа, сняла с головы украшение и поднесла к девочке поближе.
Мерьем часто захлопала пушистыми ресничками, забарабанила ножками, улыбнулась и ухватилась двумя ручками за позолоченные зубцы изделия.
Михримах поцеловала племянницу в пухлую щёчку и рассмеялась. Развеселились и все присутствующие.
Хмурился только Арслан. Он слез со своего большого сиденья, подошёл к Михримах и слегка оттолкнул от неё девочку.
- Это моя бабушка, - строго сказал он и насупил бровки.
Мерьем сверкнула на него своими чёрными глазками-бусинками и, вдруг, замахала на него ручками, пытаясь дотянуться до лица.
Мальчик растерялся и посмотрел на Михримах.
- Арслан, мой любимый внук, послушай, что я тебе сейчас скажу, - серьёзным тоном произнесла госпожа. – Эту девочку зовут Мерьем, она твоя сестра. Она маленькая и беззащитная. Ей тоже требуется сильный и храбрый защитник, как и мне. Думаю, ты станешь ей надёжным заступником и будешь её любить, как и она тебя. Хорошо? Обещаешь?
Арслан внимательно выслушал бабушку, с недоверием посмотрел на любящую его, как сказала бабушка, Мерьем, только что готовую его стукнуть, но оценив её “малышовский” возраст, согласно кивнул, торжественно провозгласив:
- Обещаю!
Все взрослые с улыбками переглянулись: мир был установлен!
На следующий день Михрмах-султан съездила вместе с внуком и Амиром в Топкапы на аудиенцию к султану Мураду и получила у него часть фирманов, которые хотела.
Другую половину царственный племянник обещал ей передать со своим визирем, когда бумаги по закону утвердит ушедший в хадж шейх-уль-Ислам-Эфенди.
Познакомившись с Арсланом, султан Мурад и его мать Нурбану-султан в один голос отметили поразительное сходство мальчика с Османом.
В тот же день Нурбану-султан, будучи по делам вакфа в одной из мечетей, раздала страждущим садака и поблагодарила Аллаха за то, что послал утешение Михримах-султан. Она любила и жалела госпожу, потерявшую сына.