Ярополку снилась Ирина. Она убегала, скрывалась от него, а он чувствовал в душе пустоту и хотел кричать, просить ее вернуться. Он проснулся в холодном, липком поту. Желание обладать этой девушкой становилось невыносимым. Но применять к ней силу он не желал. Понимал, что убьет в ней этим, то светлое, что так манило его в ней. «Нельзя без свадьбы!» - звучали в ушах ее слова.
Ярополк даже подпрыгнул на месте от озарившей его мысли. «А что мешает той свадьбе быть?» и сам дал себе ответ. Рогнеда, Полоцкая княжна. И не потому, что боялся протеста Рогнеды и гнева ее, а потому, что знал, по вере Ирины муж должен быть один у жены. Боялся, что Ирина не пойдет на такое, а слово, данное князю Рогволду, нарушить он не мог, не теперь, когда так нужна ему поддержка будущего тестя! Вздохнув, Ярополк омыл лицо из таза, стоящего на столе у кровати, остужая горящие огнем желания щеки, натянул сапоги. Не успел и двух шагов сделать по коридору, как перед ним возникла Олеська, как из-под земли выросшая, словно всю ночь дожидалась его тут.
-Сокол мой! Стол уж накрыт в трапезной!
-Есть не буду, дела! - сказал Ярополк, норовя проскользнуть мимо, но Олеська загородила ему путь, прижавшись высокой грудью к его груди.
-С Ириной дела у тебя? - глядя ему прямо в глаза, спросила она.
-Тебе какое дело до Ирины и до дел моих! Прочь ступай! - Ярополк не сдержался. Слишком назойливой стала Олеська. Он уже и не понимал, чем так прельстила она его когда-то. Теперь он лишь досадливо морщился, натыкаясь на нее едва вернувшись в терем. Ему казалось, что она была везде, ее не было, разве что, когда он был с Ириной. Из каждого угла он чувствовал пристальный взгляд Олеськиных серых глаз.
Олеська не отступала, не смотря на грозный вид князя.
-Я все жду, когда ты снова придешь ко мне, а ты ходишь к ней! - упрекнула она Ярополка, одновременно беря его за руку и прижимаясь к ней горячими губами.
-Не люба ты мне больше, Олеська! - слова сами собой вырвались у Ярополка. Обижать ее не хотелось, но и сил терпеть ее навязчивую любовь он не мог. - Возвращайся к отцу с матерью! Чай найдешь себе мужа по сердцу!
Олеська повалилась на пол, обняла его ноги.
-Не гони меня, любый мой! Разум мне застило горе! Больше ни словом не попрекну тебя, только не гони! - просила она.
Ярополк, по натуре не злобивый, растерялся. И вправду, нет на Олеське вины, что ушла любовь к ней из его сердца.
-Не гоню, оставайся коли хочешь! Но не досаждай - позову тебя сам, если понадобишься!
Когда он ушел, Олеська медленно поднялась. Терпеть Ирину в тереме больше было нельзя. Суеверный страх не позволял ей и помыслить вновь обратиться к ведунье. Она так и стояла посреди коридора раздумывая, как извести ненавистную Ирину, ставшую причиной новой беды, постигшей ее. Она вспомнила, как видела однажды в кладовой, как прислужница сыпет по углам сероватый порошок.
-Что это ты делаешь? - спросила тогда Олеська.
-Крысы зерно подпортили, жгучий мор от того порошка у них бывает! - ответила ей прислужница. - Ты бы осторожнее, княгиня, а то ненароком мор и на тебя перейдет!
Было это, когда еще маленький сыночек ее, сучил ножками в колыбели и величали ее княгиней по статусу матери княжича.
Олеська пошла к ключнице. Та очень удивилась, когда Олеська вдруг потребовала у нее ключи от кладовых, куда раньше она редко заглядывала. Еще больше изумилась, когда Олеська пожелала пойти туда одна.
-Да чего ж там тебе одной-то делать? - спросила она.
-Тебя не касаемо! - отрезала Олеська, вырывая из рук ключницы увесистую связку.
Норов Олеськи давно был всем известен и спорить дальше мудрая женщина не решилась.
Держа над головой толстую свечу, Олеська спускалась по лестнице в погреб. Было холодно и зубы ее начали выбивать дробь. Она прошла в дальний, свободный угол. Подсвечивая углы, внимательно вглядывалась в дощатый пол. Скоро она увидела то, что искала. Опустилась на колени и соскребла с пола горсту серого порошка, завернув его в белый платочек.
По морю плыли корабли. На одном из них, направлялся в далекие страны Новгородский князь Владимир, сын Святослава Игоревича, слава о котором и в этих краях гремела еще, громким колоколом. Все свое войско Владимир оставил в лесах, дожидаться его и лишь с Сигурдом, Олафом, и Добрыней, не считая остальных варягов служивших ему в Новгороде, отправился в путь. Таких бескрайних водных просторов Владимир не видовал еще! Кругом вода, темная, мелкими барашками катящаяся в неизвестность. Порой барашки превращались в большие волны, подбрасывающие суденышки на своих спинах.
Коротали дальнюю дорогу за разговорами, да пивом, с запасом прихваченным собой. Варяги любили похваляться своими подвигами, которые, как догадывался Владимир, порой были приукрашены, а то и вовсе выдуманы, но от того не менее интересны. Самому Владимиру похваляться было пока не чем. Он молча пил пиво и только теперь распознал, как хорошо может оно излечивать душевные раны, заставляя забыть хоть на время свои горести и тревоги. Часто встречались им похожие суда и варяги весело приветствовали друг друга, перекрикиваясь через водную гладь.
Вольный воздух и веселая компания по душе были князю. Он и не знал раньше, что может быть таким бесшабашным и свободным. Добрыня, видя, как племянник его и воспитанник меняется на глазах, хмурился. Ему казалось, что слишком быстро позабыл Владимир, какая угроза висит над ним. Добрыня, хоть и бражничал наравне со всеми, а все же головы не терял. Постоянно заводил разговоры о том, что станут они делать дальше, возвращая Владимира с небес на землю. Тот хмурился в такие моменты, но дядьку не осаживал, поддерживал разговор.
Как и обещал Сигурд, воинов набрали скоро. И вот уж обратно плывут они, в сопровождении множества кораблей. Путь домой стряхнул с Владимира беззаботность. Осознание того, что предстоит ему сразиться с братом, придавало серьезности. Сомненья порой накатывали - а правильно ли он поступает? В такие моменты шел к Добрыне, доверяя свои тревоги только ему.
-Не сомневайся, Владимир! Теперь либо ты, либо тебя! Сомнения отбрось, помешают они тебе на деле! Сердце ожесточи, забудь, что брат перед тобой!
Потом они долго обсуждали, что станут делать, когда пристанут их ладьи к родным берегам.
-Пока идти сушей будем, надобно еще людей подсобрать! Слышал я, что Ярополк к Полоцкой княжне просватался! Значит и Полоцкий князь Рогволд, Ярополку помощник! Коли пройдем округ его, то может он нам в спину удар нанесть. - рассуждал Добрыня.
-А как заставить Рогволда на нашу сторону стать? -вопрошал Владимир, вскакивая с места и нервно расхаживая по не длинному пустому пространству палубы.
-Только если сам возьмешь его дочь в жены!
Перед глазами Владимира промелькнуло красивое лицо любой Зоряны. Добрыня заметил сомнения Владимира.
-Ты это брось! Ты князь и в своем праве столько жен тебе брать, сколько надобно! А кого из них любить уж тебе решать!
Владимиру пока еще трудно было представить, как взять себе в жены ту, кого и не видел ни разу? Говорили, что хороша дочка у князя Рогволда, да только придется ли она ему по вкусу? Да и отдаст ли Рогволд единственную дочь тому, кто пока и сам не ведает своей дальнейшей судьбы?
-Отдаст! - развеивал его сомнения дядька, усмехаясь в уже тронутые сединой усы.
План был намечен. Перво-наперво пройдут они через Полоцкие земли, лежащие прямо на их пути.
Полоцкая княжна, Рогнеда, стояла посреди светлицы своей, капризно разглядывая наряды, что держали в руках личные ее девки-рабыни. Отец, души не чаявший в единственной своей дочери, не пожелал, чтобы его отраде прислуживали дочки знатных людей княжества, как заведено было. Те, почитали себя чуть не подружками для княжны и больше сплетни разводить любили, чем угождать дочери князя. Хотел, чтобы могла его ласточка властвовать уже сейчас. Видел дочь в мечтах своих княгиней Киевской, властной и горделивой. Потому не поскупился на рабынь из самых захудалых деревенских семей. Бедняки рады были поправить свое положение, да сбыть с рук лишний рот, который приходилось кормить.
-Вот это давай! - наконец сказала Рогнеда, указывая тонким, белым пальчиком на один из нарядов. Зеленый, как весенняя трава, сарафан, несказанно шел ей, подчеркивая зелень ее глаз. Светлая кожа и золотистые волосы, заплетенные в две толстые косы, маленький, чуть курносый нос, губы пухлые, манящие. Кто видел Полоцкую княжну, сразу понимали, что такая красавица недоступна простому смертному. «Сам Лель подарил княжне Рогнеде красу!» - говорили в Полоцке. И сама Рогнеда знала, как хороша. Отец, гордый дочерью-красавицей, не скрывал ее в терему, позволял ей показываться на людях. Пусть смотрят и завидуют!
Мать Рогнеды, женщина властная, имеющая на мужа огромное влияние, в ежовых рукавицах держала сыновей. Только власти над дочерью, унаследовавшей ее же крутой нрав, не имела. Рогволд, во всех вопросах с уважением выслушивающий мнение жены и зачастую с ним соглашающийся, когда дело касалось Рогнеды, становился всегда на сторону дочери и не давал матери воспитывать девушку по своему усмотрению. Потому, Рогнеда, в свои неполные пятнадцать лет, была капризна, своенравна и с высока помыкала окружающими. А уж когда к ней посватался князь Киевский, так и вовсе потеряла всякую острастку.
Она повертелась перед небольшим зеркалом, которое за баснословные деньки купил для нее отец у китайского, узкоглазого купца, которого неведомо, как забросила судьба в эти края. Удовлетворившись своим видом, она пошла в трапезную. Отец, мать и братья, смотрели, как вплывает Рогнеда в комнату, с невольным восхищением. Ну как не залюбоваться такой красавицей! Мать-княгиня поворчала для проформы, мол долго спишь дочь, все только тебя и ждут! Но Рогволд, довольно щурясь, сказал:
-А и хороша у меня дочка! Иди Рогнеда, пора трапезничать!
Во время трапезы, между отцом и братьями состоялся разговор. Обычно Рогнеда пропускала их скучные, на ее взгляд, беседы о делах, мимо ушей, но сегодня, она прислушивалась с интересом к их речам.
-Получил я весть из Киева, от князя Ярополка! Он вещает, что брат его, князь Новгородский Владимир, отбыл в варяжские земли, дабы собрать там войско и отобрать у Ярополка Киевский престол!
Рогнеда вскинула на отца испуганные глаза. Заметив это, Рогволд поспешил успокоить дочь.
-У князя Киевского такое войско, что не страшны ему никакие варяги! Ярополк предупредить хотел просто, что путь Владимира мимо наших земель лежать будет. Надо нам начеку быть! - он уже вновь обращался к сыновьям.
Рогнеда успокоилась. Она полностью доверяла отцу и если он говорит, что нет повода для волнений, то и ни к чему забивать себе голову напрасными тревогами.
Но через некоторое время, Рогнеда вновь припомнила тот разговор. Однажды ночью, ее разбудил шум на дворе. Терем наполнился топотом ног, невнятными криками. Рогнеда вскочила с постели и, как была, в простой белой, длинной до пят ночной рубахе, выскочила в коридор, опережая напуганных рабынь. В коридоре она столкнулась с матерью.
-Что случилось? - спросила Рогнеда, с испугом глядя в обычно невозмутимое лицо матери. Сейчас мать явно была взволнована.
-Говорят князь Владимир на подходе, с варяжским войском!
-Погонит его отец и всего делов! - заявила девушка с уверенностью. Она безоговорочно доверяла своему родителю, и раз он сказал, что Владимир им не страшен, то так и будет.
Однако уснуть в ту ночь ей так и не удалось. За окном ржали кони, перекрикивались люди, жгли костры и дым от них наполнял светлицу княжны.
С рассветом, сторожевые на вышках, сообщили, что князь Владимир стоит уже под стенами Полоцка…