Старик

Я родился в далёком 1962 году в небольшой деревушке возле проезжего тракта. Как говорил мой отец: «Жизнь проходит мимо нас». Он имел основание так говорить. Колхоз, который с таким трудом восстанавливали после войны, сошёл на нет. Пахотных земель было всего ничего, с животноводством тоже не заладилось. В один из весенних дней из деревни вывезли всю колхозную технику, но мой рассказ не о том.

Лет пять мне было, когда я заметил идущего по деревенской улице мужчину, он был не из местных. «Может к кому в гости приехал» - подумал я, занятый своими детскими делами. Чем-то он мне запомнился, потому что на следующий год я снова обратил на него внимание. Детское любопытство сильная вещь, толкнув своего друга, я предложил ему проследить, за мужчиной. Скрываясь за заборами и прочими деревенскими строениями, мы пошли за ним. Мужчина вышел на окраину деревни, остановился у одинокой берёзы, стоявшей на самом краю обрыва. Расстелив на земле покрывало, он достал из сумки что-то съестное и фляжку, я такую у деда видел, она у него с войны осталась. Налив половину стакана, мужчина выпил, закусил. Закурив, он смотрел в даль. «Чего он там увидел? Заросшая тальником речка, больше смотреть не на что!» - думал я.

Визиты этого мужчины повторялись каждый год, лишь став старше я понял, что он приезжает к нам в деревню девятого мая, в день Победы. Своей школы у нас не было, приходилось учиться в ближайшем селе, которое было в семи километрах от деревни. Пока были маленькими, нас возил на своей телеге Прокопий, война сильно его покалечила, у него не было ног. Взрослые посадят его на телегу, устроят поудобнее, он нас детвору и везёт. Когда стали старше, ходили пешком через лес, так путь был короче. В школе нам много рассказывали про войну, про то, как мужественно сражались наши воины. В пятом или шестом классе, сейчас уже точно не помню, я заболел. Мама не отпустила меня в школу на торжественные мероприятия, посвящённые дню Победы, пришлось скучать дома. Сидя у окна, я рассматривал улицу, как вдруг увидел того мужчину. Возраст брал своё, шёл он тяжело, его левая нога как будто его не слушалась, волосы на голове были почти седыми. Не желая расстраивать маму, я не пошёл за ним, хотя очень хотелось. На следующий год, как только оттаяла земля, я предложил своим товарищам сделать скамейку. Многие не понимали, зачем и для кого она нужна, и почему именно под берёзой её нужно было вкопать. Девятого мая я ждал больше, чем свой день рождения. Сославшись на недомогание, я не пошёл в школу, я ждал того старика. Автобус на деревенскую остановку приезжал ровно в десять, воспользовавшись тем, что родители были в селе, я вышел на улицу. Когда на дороге показалась знакомая фигура, пошёл навстречу. Протянув руку, взял сумку, старик ничего не сказал, отдал молча. Вдвоём мы пришли к берёзе, новенькая скамейка его порадовала, мне даже показалось, что он удивился. Разложив принесённое с собой, старик налил свои обычные полстакана. Я не знал с чего начать разговор, молчал и гость.
- Немец оттуда пришёл, - закурив вторую папиросу, старик указал на видневшийся за рекой лес, - проводил кто-то, сам бы он дорогу не нашёл. Большая часть отряда уже ушла, остались гражданские, да мы – прикрытие - двадцать восемь человек. Что мы могли сделать? Это сейчас здесь всё заросло, а тогда ни кустика, ни деревца. Выкатили они пушки, и прямой наводкой по переправе.

«Партизаны подгоняли людей, нужно было успеть переправиться на другой берег реки. Дети плакали, женщины суетились, осложняя и без того напряжённую обстановку. Возле воды разорвался снаряд, чуть погодя второй. Комья земли и песка взлетели вверх.
- Торопитесь, товарищи! – кричал заместитель командира партизанского отряда, - садитесь на плоты, гребите, чем есть! Николаев, Николаев! Возьми людей, уничтожь пушки, побьют нас здесь!
Николаев был опытным партизаном, а иначе ему бы не доверили командовать группой прикрытия. Указав на бойцов, он повёл их в ту сторону, откуда доносились выстрелы немецких пушек.
- Вдоль берега пройдите, в лоб не лезьте. Торопитесь! – скомандовал он.
Пятеро партизан спустились к реке, ещё троих Николаев увёл вдоль подлеска.

Возле пушки копошился расчёт, немецкий солдат не мог открыть снарядный ящик.
- Близко не подойти, заметят. У кого граната есть? – Николаев нервничал, каждый выстрел этой пушки отбирал у кого жизнь.
- У меня, - молодой партизан вытянул руку, показывая немецкую гранату.
- За нами держись.
Четверо партизан показались на поляне, не успели они пробежать и десяти метров, как по ним открыли огонь.
- Ползком, ближе нужно подобраться! – кричал Николаев.
Обладатель гранаты поднялся.
- Ложись! Рано! – прокричал кто-то, но было поздно, несколько пуль вошли в тело партизана.
- Ложкин, бросай! – окликнул Николаев партизана, который был ближе всех к гранате.
Ложкин метнул гранату, но сам упал замертво. Граната не долетела до расчёта пушки, разорвавшись, она подняла облако пыли. Николаев решил этим воспользоваться.
- Вперёд! – он уже не кричал, хрипел.
Вдвоём им удалось подбежать к пушке, длинная очередь от бедра, скосила немецких солдат.
- Давай к другой, быстрее! – скомандовал Николаев оставшемуся партизану, но почувствовал, что ранен, правая рука повисла вдоль тела и никак не хотела подниматься.
Впереди раздался взрыв, у немцев осталась всего одна пушка.
- Я сам. Прикрой меня! – партизан перебросил ремень автомата через голову.
Николаев выпустил очередь в сторону другой пушки, что потом было, он уже не видел, потерял сознание.

Его кто-то тащил, он чувствовал, что цепляется головой за кочки и кусты. «Плен! Мучительная смерть!» - подумал Николаев, но услышал женский голос, говорили по-русски. В следующий раз он очнулся уже в доме, под ним было что-то мягкое, а над головой давно небелёный потолок.
- Ожил? Это хорошо! Воды попей, я картошки тебе натолкла, - пожилая женщина поднесла ко рту Николаева ложку.
- Наши где?
- Ушли. Немец три дня свирепствовал, пол деревни спалил, нам повезло.
- Как звать Вас?
- Спиридоновной местные кличут, а больше тебе и знать не надо. Есть не хочешь, тогда спи.
Через три дня Николаев окреп, а через неделю смог выйти на двор.
- Гуляй, дыши свежим воздухом, немца в деревне нет, - подбадривала Спиридоновна».

Я чуть не вскрикнул, ведь Спиридоновна - это моя бабушка!
- Она про Вас не рассказывала.
- А зачем? Знаю, что померла. Справлялся о ней.
- А Вам сейчас сколько лет?
Старик улыбнулся.
- Старый я уже. Уйду, никто и не вспомнит, что здесь было.
- Я буду помнить.
- И ты забудешь. Всё забывается.
Окончив школу, я поступил в университет, для этого пришлось уехать в город. Пять лет меня почти не было дома, из-за учёбы никак не мог приехать на празднование Дня Победы. Мама рассказывала, что приезжала машина, привозила того старика, а однажды он зашёл к нам, меня спрашивал. Вернувшись домой, я первым делом пошёл к берёзе. Долго сидел, вглядываясь вдаль, а потом заметил, что на скамье нацарапано слово: «ПОМНИ». В этот год старик не приехал, не было его и на следующий. Сейчас, когда я сижу возле той самой берёзы, представляю себе, что происходило здесь много лет назад.