Каждый день мы с мужем просыпаемся рано — жизнь в деревне обязывает. А в ту субботу встали ещё раньше — хотелось успеть сделать все по хозяйству, чтобы до обеда съездить в райцентр за покупками. Решив не путаться друг у друга под ногами, разделились: Виктор ушёл хозяйничать во двор, а я осталась хлопотать на кухне. Уже почти заканчивала готовить завтрак и накрывать на стол, как вдруг громыхнула входная дверь.
— Что случилось? За тобой кто-то гонится? — оглянулась я и испугалась. На пороге стоял муж, но на нем не было лица: глаза навыкате, бледный, губы дрожат. А надо понимать, что напугать моего мужа очень трудно, почти нереально — он даже на медведя ходил. А сейчас он боялся.
— Все, Мария, жди беды, только что курица петухом закукарекала, — выдавил из себя Виктор и перекрестился.
Я побледнела:
— Как закукарекала? Такого ведь быть не может! А если и случается раз в сто лет, то люди говорят: «Не к добру». Может, послышалось? — засомневалась я, цепляясь за последнюю надежду.
Виктор отрицательно покачал головой. Дескать, и хотелось бы, чтобы почудилось, но сам все видел и слышал.
— Надо всех своих предупредить, чтобы осторожнее были, —забеспокоилась я.
— Разве от беды убережёшься? — махнул рукой муж. — Живи теперь в неведении, жди неладного. Лучше бы все сразу случилось, чем неизвестно сколько времени томиться в страхе.
— Может, ещё и отведёт, — понадеялась я. — Вдруг это дети баловались?
— Нет - спят они ещё, — сказал муж. — Зачем ты кур завела? Вся беда от них.
Весь день у меня все валилось из рук. Муж был прав — нет ничего хуже, чем безучастно дожидаться несчастья. Поездка не сложилась — автобус в последний момент отменили, я срывалась на детей, наорала на Виктора, а под конец ещё и с соседями поругалась на ровном месте.
Целую неделю я чувствовала себя как на пороховой бочке, а потом постепенно расслабилась и стала забывать — жить все время в ожидании беды невыносимо.
Она пришла с той стороны, откуда и не ждали. В тот день Виктор был на работе, а я на дежурстве — дети дома оставались одни. Им не впервой — Ванька совсем большой, десять лет, а Юрке — шесть. Могут сами себе уже и есть приготовить, и в доме убрать, и за скотиной посмотреть.
О том, что горит наш дом, я узнала по сарафанному радио — и хоть автопарк, где я работала диспетчером, у нас на другом конце деревни, новость долетела до меня в считаные минуты. Я бросила рабочее место и побежала домой — не так за добро переживала, как за детей.
Огонь увидела издалека. Молила Бога об одном — чтобы сыновей уберёг. Когда добежала, соседи выстроились вереницей и передавали по цепочке воду из колодца, пытались тушить пожар.
— Ванька! Юрка! — кинулась я в огонь.
— Куда?! — остановил меня Григорьевич. — Детей Валька забрала, у неё они.
— Господи, спасибо Тебе, — выдохнула я с облегчением. — Отвёл беду — век теперь тебе молиться буду!
— Да где ж отвёл? — как на дуру посмотрел на меня Григорьевич. — Все сгорело. А пожарных не видать.
— Звонили им? — спросила я.
— Да звонили, — бросил сосед. — Только они совсем обнаглели — говорят, за повторный ложный вызов штраф выпишут.
— А почему повторный? — удивилась я, глядя на то, как догорает дом.
— А кто их знает, ленивых, — пожал плечами Григорьевич. — Беги к детям лучше, небось ревут сидят у соседки.
Поблагодарив людей за помощь, я со всех ног бросилась к детям, радуясь, что все обошлось. Даже страшно было подумать, что могло бы быть с ними.
Прижала своих испуганных мальчиков к себе, гладила по голове и успокоиться все никак не могла. Но внезапное признание младшего сына вогнало меня в ступор.
— Это мы дом подожгли, — сознался он.
— Зачем? — ахнула.
— Мы хотели побаловаться — позвонили пожарникам, сообщили, что пожар. А они сказали, что за ложный вызов — штраф.
— И? — я ждала продолжения.
— И мы подожгли дом, — расплакался Юрка. — Чтобы вызов был не ложным...
— Детки-детки, что же вы наделали?! — причитала я. — Да лучше бы мы штраф заплатили, да кто ж вас на такое надоумил?
— Никто, мы сами, — покраснел старший сын. Но по его бегающему взгляду я поняла, что он что-то скрывает. Они у меня оба вообще врать не умеют.
— Ну-ка, говори матери правду! — строго взяла я старшего сына за ворот рубашки.
— Мамочка, это все дядя Николай, — запищал он фальцетом.
— Николай?! — повторила я.
Николай — родной брат мужа. Вот уж нехороший человек. Все ему мало, всем он завидует, дня не пройдёт, чтобы он гадость кому-нибудь не сделал. А уж нам с Виктором и вовсе жить не даёт — науськивает Виктора против меня, а меня — против мужа. Но если я вижу, что он за человек, то Витька брату верит. Сколько раз мы из-за него ссорились — и не сосчитать. Теперь он и до детей добрался!
— А что же он вам такое сказал? — спросила я, понимая, что ничего уже нельзя ни изменить и ни доказать.
— Сказал, что можно в пожарную часть позвонить — проверить, как быстро пожарники приедут. А чтобы штраф не выписали, спустя десять минут после вызова дом поджечь, — честно признался младший и снова разревелся. Сейчас даже он понимал, что его обманули!
— Теперь ясно, к чему курица вместо петуха кукарекала, — тяжело вздохнула я. — Но я и предположить не могла, что брат мужа окажется настолько подлым, что даже детей не пожалеет.
— Мама, только он сказал, чтобы мы вам с отцом ничего не говорили, а то вы нас выпорете, — пролепетал Юрка.
В ответ я только вздохнула тяжко — в другой раз, может быть, и прошлась бы ремнём пониже спины, чтобы не повадно было, а сейчас не время. Дети и так напуганы. А ведь могли бы и в доме закрыться, и сгореть там! С них, малолетних, станется. Слава богу, что все так закончилось.
Когда я рассказала мужу всю правду о том, что произошло, он мне не поверил, ведь по дороге домой уже успел встретить Николая и тот натравил Виктора на меня. Дескать, по моей вине дом загорелся. Вот только он одного не учёл — дети у нас уже большие и сами все могут рассказать. Да и странно было, что все люди пожар водой заливать помогали, а Николай брата на другом конце деревни поджидал, чтобы на меня напраслину возвести.
— И правда, — согласился с моими аргументами Виктор, выслушав также детей. — Странно все это. Я сразу об этом не подумал — не до того было.
— В общем, ты как хочешь, а я буду заявление в милицию писать, — резюмировала я. — Он хоть тебе и родня, но даже детей не пожалел, чтобы нам вред сделать.
— Не надо в милицию, — вздохнул Виктор. — Я и сам с ним поговорю! За семью даже брату не поздоровится.
Уж не знаю, о чём там они с Виктором говорили, но только после того разговора Николая в деревне и след простыл. Дом за бесценок продал и уехал. А мы за лето дом восстановили — спасибо людям - помогли. Только кур больше в хозяйстве не заводим — от греха подальше.