- Ладно, понял, - взгляд Олега словно потух, радость от возвращения исчезла мгновенно. Понимая, что доказывать что-либо именно сейчас, нет смысла. Он вышел, увидев Вахрушева, ждавшего приглашения на беседу, кивнул ему, будто подбадривая, и вышел.
Еще раз напомнил спасателям, что в тайге осталось три человека, которых при первой возможности надо забрать. – Понимаете, там парень и девушка. А еще мужчина пожилой, под семьдесят ему.
Первая глава "Пленников" по ссылке:
Начальник спасательного отряда заинтересовался: - А откуда он там – пожилой мужчина?
- Сам пришел. Там же скит заброшенный, он его еще раньше запомнил и решил там жить. Условия, конечно, никакие, но человек хочет уединиться. Видимо, чтобы вообще никого рядом не было. А там ведь глушь, случись, что – на сотни километров никакой помощи. Вы уж его уговорите вернуться, чтобы поближе к людям…
- А как у него фамилия? – моложавый начальник стал рыться в документах.
- Фамилию не знаю, зовут Николай Дмитриевич.
- А я, кажется, знаю его фамилию. Сазонов. Николай Дмитриевич, шестьдесят семь лет.
- Ну да, по годам сходится,- согласился Олег.
- Родственники его ищут.
- Не может быть! Он сказал, что один, ни с кем не общается, вроде как дочка вообще не признает его…
- Вот как раз она и обратилась к нам буквально вчера. Он в нашем районе в деревне жил, на отшибе где-то, и вот уже несколько ней как пропал, окна избушки заколочены… в общем, надо сообщить дочери, а завтра доставим.
- Это было бы хорошо, но упирается Митрич, не хочет возвращаться. Вы бы сказали экипажу, который завтра за ними отправится, чтобы про дочь сообщили, может это подействует. А то ведь он так и будет как волк по тайге рыскать на старости лет.
- Хорошо, передам.
***
Это была бессонная ночь в тайге. И не от того, что не хотелось спать, а потому что было непривычно оказаться вроем, когда еще накануне здесь было так много народу. Настя несколько раз пыталась задремать, но потом снова открывала глаза, ощущая рядом Андрея, и становилось спокойно.
- Дядя Коля, ну вот скажи, почему бы тебе не вернуться, и не жить в деревне, как и раньше? Наверняка, родственники волнуются.
- Никто за меня не волнуется, никому я не нужен.
- У вас же внуки…
- Ну и что? Зачем я им? У них своя жизнь.
- У меня тоже своя,- сказал Андрей, - но от деда не отказался бы…только нет уже моих дедов. Тут же тайга, опасно...
-А что - тайга? - спокойно спросил Митрич. - С тайгой можно договориться, даже со зверем можно договориться. А вот с людьми - не всегда.
- Знаете, Николай Дмитриевич, - сонным голосом заговорила Настя, - иногда, чтобы решение правильное принять, надо оказаться в другой обстановке. Я вот тоже думала, что мама всегда против меня, что папа ушел из-за нее…и только здесь поняла, как мне ее не хватает. Она ведь всегда была со мной, а папа… он ведь мог приехать, но не приезжал… это ведь я сама вышла на него, стала звонить…Вот и вы сейчас думаете, что никому не нужны, а ведь вы не спрашивали…
- Спрашивал, было такое, от ворот – поворот мне дали.
- И когда это было?
- Да уж лет пять назад…
- Ну вот, столько лет прошло… надо был еще раз спросить, а вы только и знаете, что казните себя. В общем, Николай Дмитриевич, это будет преступлением оставить вас здесь.
- Слышал, дядь Коля, что Настя говорит? – спросил Андрей. – А ведь она права. Лучше еще пять раз спросить, чем один раз поверить, что никому не нужен.
- Эх, дети, что с вами делать… давайте до утра доживем, а там видно будет.
Утром было пасмурно после дождя, где-то высокого в горах пробрасывало снег.
- Хоть бы распогодилось, - бормотал Митрич, поглядывая на Андрея. – Вы уж никуда отсюда не отходите, чтобы не получилось, как вчера.
- Мы теперь здесь как привязанные,- крикнул Андрей. – Ждем!
После обеда засомневались, что в тот день за ними прилетят. Но вместе с блеснувшим из-за туч солнцем показался вертолет спасателей.
Митрич обнял Андрея и Настю и уже отступил на шаг назад, как к нему подошел второй пилот. – Вы Николай Дмитриевич Сазонов?
- Ну я, - мужчина удивился, что его уже знают по фамилии.
- Вас дома ждут.
- Где дома? Никто меня не ждет, один я жил.
- Дочь вас разыскивает. Дома не застала, обратилась к нам, вот уже несколько дней вас ищет…
- Дядя Коля, а мы что говорили? – крикнул Андрей. – Давай с нами, бери свои санки, да мешок и грузись.
Митрич совсем растерялся, посмотрел на избушку, обдумывая, что взять, а что оставить.
- Мил человек, - обратился он к пилоту, - погоди, дай хоть пять минут барахло свое забрать, а продукты надежно укрыть, чтобы зверь лесной не добрался, может, кому понадобятся, вдруг заплутает кто.
- Ну, давай, дед, быстрее, - сказал пилот.
Минут через десять Митрич, прижимая к себе мешок, с опаской смотрел в иллюминатор, потом отпрянул: - Первый раз на этой вертушке лечу, - признался он.
***
- У меня телефона нет, он остался в моей сумке, там, в вертолете, - сказала Настя, когда приземлились.
- Толку что у меня есть, батарея села, - он достал из кармана мобильный, - я не переживаю, дадут нам сотовый, чтобы своим сообщить.
Ступив на землю, все трое с облегчением вздохнули. И хотя Митрич старался не показывать, что боится, волнение все же было.
- Вы Сазонов? – спросили его, как только он появился на площадке.
- Ну, я, - Митрич приготовился выслушать на счет его отшельничества. Но мужчина кивнул в сторону здания. – Поспеши, дед, тебя там ждут, заставляешь волноваться родственников.
Он и поверить не мог, что дочь Люба будет бить тревогу по поводу его исчезновения. Годами жили, не встречаясь, а тут стоило «потеряться» на несколько дней, как до нее дошли слухи.
Он шел ей навстречу, а ноги подкашивались, хотя раньше не жаловался, мог по тайге десятки километров за день пройти. Родное лицо дочери уже отметили морщинки, - а что удивляться, годы идут. Была когда-то девчонкой, шустрой, смешливой, а потом жизнь прошлась, как вездеходом по семье.
- Папка! – Она подошла к нему. – Ну и зачем это? Зачем ушел? А если бы не хватились? Так и жил бы в тайге?
- Люба, дочка, виноват я, прости…
Они обнялись. Неловко как-то обнялись, словно стесняясь своих чувств. – Зря я тебе тогда так сказала, - призналась Люба, - мама ведь просила помириться с тобой, простила она тебя, говорила, чтобы вместе держались. А я не могла тебя простить, хоть и обещала ей. Не убегай больше, живи, где хочешь, хоть в райцентре, хоть в деревне у себя на отшибе. Я хоть буду знать, что в доме живешь, а не в тайге.
- Буду, буду жить, осяду там, скажи, как внуки мои…
- Младший школу оканчивает, а старший жениться надумал, того и гляди, скоро бабушкой стану, а ты прадедом…
Митрич начинает часто моргать, боясь, что слезы затуманят взгляд.
- Николай Дмитриевич, спасибо! Вижу, все у тебя хорошо, - Андрей пожал руку, а потом взглянул на его дочь: - Хороший у вас отец!
Митрич обнял парня, потом Настю. – Ну, бывайте, молодежь, больше не попадайте в такие ситуации, и чтобы ни было, вместе держитесь.
- Ну, пойдем, - Люба, вытирая глаза, пошла с отцом, держа его под руку, как будто боялась отпустить. А то ведь такой: вдруг снова убежит.
Настя, получив возможность позвонить, набрала отца. – Папа, это я, мы… представляешь, мы нашлись, мы в тайге были…
- В какой тайге? Не понял, Настя, что ли?
- Да папа, да. Я же к тебе летела на том вертолете…
- На каком вертолете?
- Ну как же? Разве Катя не сказала тебе? Я ведь звонила перед полетом, трубку взяла твоя жена, я Кате все сказала…
- Нет, не помню, ничего она не говорила… Настя, давай быстрее, у меня совещание скоро, люди ждут…
- Папа, я хотела сказать, что все нормально…
- Ну, я рад, про тайгу потом расскажешь, а то ничего не понял. Всё, до связи.
Почему-то Настя не удивилась. Она вообще последнее время стала серьезнее, все больше размышляла и уже четко знала, кто у нее самый родной человек. Поэтому когда услышала голос матери, то из-за волнения с трудом сказала: - Мама, я жива. Я скоро буду дома.
- Настенька… я знала, я верила, люблю тебя и очень жду.
***
- Раз, два, три, четыре, - Олег ходил по комнате, разворачивался и снова считал: - Раз, два, три четыре. – И так уже несколько минут. Открылась дверь, пришла с работы жена Лена.
- Олежка, - в секунду оказалась в его объятиях. Он позвонил ей сразу, но увиделись только вечером, когда жена пришла домой.
Стояли молча. Он гладил ее по голове, осознавая, какое это счастье обнять родного человека. – Девчонки у бабушки, позже придут, я уже позвонила.
- Соскучился по тебе, по детям.
Потом они сидели на кухне и долго разговаривали.
- Как на работе? – спросил он.
- Как всегда. Крутимся. – Она медленно мешала ложечкой чай.- Ты, знаешь, в тот день, когда ты улетел, мальчика к нам в больницу привезли, разбился он. Играли где-то на окраине возле старого сарая что ли, забрались на него, и мальчик упал, очень травмировался, десять лет ему… а фамилия у него Карпов, Кирилл Карпов… я потом узнала, что это сын вашего авиационного техника.
- Да-аа, работает у нас Карпов Виталий, кажется Леонидович… и что с мальчиком?
- Не ходит, наши доктора все, что смогли, сделали.
- Надо же, беда какая.- Олег хорошо знал техника Карпова, отличного специалиста. Это обычно он проверял вертолет перед отправкой.
- На днях видела его у нас в больнице, по годам-то еще молодой, а голова почти вся седая, переживает, шутка ли, узнать, что сын почти недвижим.
Олег все пытался представить моложавого Карпова с седыми волосами, но никак не мог, помня его темную шевелюру.
Неделя пролетела, кажется, мгновенно. Олег созванивался с Вахрушевым, который тоже был в недоумении, и они долго разговаривали, вспоминая и обсуждая каждую минуту полета. К вертолету все же удалось добраться, и теперь ждали заключения комиссии, решение которой могло затянуться.
Звонил Владимир Робертович. – Олег Иванович, дорогой, отдых у меня затянулся, но для тебя всегда готов. Слежу отдаленно за разбирательством, понял, что тебе сейчас не просто. Ты только скажи, собираю чемодан и вылетаю, для тебя мои услуги – бесплатно.
- Спасибо, спасибо, я рад, это здорово, когда чувствуешь чью-то поддержку. Мы пока ждем, что скажет комиссия, да тут еще одна версия есть, но пока промолчу, это только домыслы.
- Хорошо, дорогой наш пилот, звони, как только будет необходимость. Да и просто звони всегда рад тебя слышать.
- Я знаю, мне тут на днях звонил Миша Машковский, тоже интересовался. И Павел Валентинович пытается помочь, но пока надо ждать… да-да, ждать.
***
- Раз, два, три, четыре, - Олег снова считал шаги, но теперь уже возле кабинета все того же специалиста по безопасности полетов.
Евгений Матвеевич снова постукивал пальцами по столу, и лицо его выглядело угрюмым. – Да, человеческий фактор – это «бич» нашего времени, - сказал он с каким-то философским подтекстом. – Полетят чьи-то головы… но не твоя. И не Вахрушева.
Олег вслушивался в каждое слово, и хотя подозрения на летчиков теперь уже не было, и можно было обрадоваться, на душе все равно было тягостно.
- Получается, техник по радиоэлектронному оборудованию заболел, замены не было, и Карпов проверял все сам, хотя он больше по двигателям.
- У Карпова в тот день сын чуть не погиб, он как раз был в больнице, и потом на работу приехал, вероятно состояние было настолько удрученным, что подготовку машины к полету пустил на самотек, не сообщил, что радиоэлектронику не проверили. Ну а по большому счету, над ним есть начальники, вот с них тоже спрос.
- А что с Карповым?
- Под суд. Халатность, приведшая к аварии и угроза жизни экипажу и пассажирам. Да он и сам это понимает. Когда потерялся ваш вертолет, Карпов за один день поседел, видно все понял.
Это вообще чудо, что вы выжили. Евгений Матвеевич поднялся и протянул Олегу Лященко руку. – Вы настоящие профессионалы с Вахрушевым, смогли посадить вертолет в таких сложных условиях. И что выжить в тайге смогли – за это тоже спасибо.
- Это людям спасибо,- сказал Олег, - и в самом деле, особенные пассажиры.
Он ехал домой, вспоминая молчаливого Виталия Карпова. Ему было понятно его состояние, как отца, чуть не потерявшего сына. Но Олег не мог понять, почему он молчал, когда его вертолет был потерян, когда их искали, выдвигая всевозможные версии исчезновения машины. Ведь, наверняка, он догадался, что дело в поломке, которую пропустил по халатности. Вот этого Олег не мог понять.
Спустя неделю позвонил Игорь Артемьевич. Его бодрый голос невозможно было спутать с кем-то еще. – Ну как жизнь молодая?
- Полные баки! – Ответил шутливо Олег.
- Читаю, слежу, - уже более сдержанно сказал Бородин, - разгильдяйство, ёлы-палы, - ну как так можно, Олег Иванович, так людей подставить?
- Да-аа, психика подвела, не справился человек с горем, расклеился, вот и результат.
- А что у него за горе?
- Сын травмировался, недвижим теперь, мальчишке всего десять лет. И сам он, Виталий этот, в тюрьме, а дома еще ребенок, да к тому же жена болеет. Так что двойное горе у мужика, вот что значит спешка…
- Надолго он теперь загремит, но, надеюсь, начальство тоже по голове не погладят, надо было обеспечить замену кадров, - ворчал Бородин.
- Так вот, представляешь, Игорь Артемьевич, жена мне буквально вчера сказала, что, оказывается, мальчишке можно помочь, ему уже у нас в стране операцию сделали, это бесплатно, а еще нашелся доктор за границей, который возьмется еще за одну операцию, и тогда, возможно, пацан хотя бы передвигаться сможет.
- Это было бы справедливо, мальчишка-то не виноват. Слушай, Олег Иванович, а на операцию-то собрали?
- Сбор только начался, мы на работе собираем, в школе родители собирают, ну и моя жена Лена на работе у себя тоже пытается что-то собрать. Счет открыт.
- Ты вот что, Олег Иванович, скинь мне номер счета и всю сумму.
- Сумма большая, миллионы там…
- А ты скинь, а там уж посмотрим.
_________
То, что на операцию Кириллу Карпову пришла полная сумму сразу, Олег узнал через два дня. И Олег, ни сколько не сомневаясь, что это помощь Бородина, сам позвонил ему.
- Игорь Артемьевич, ты не просто человек, ты – человечище. Только почему анонимно? Таких героев надо знать.
- Герои – это вы со вторым пилотом Вахрушевым. А я не герой. Пусть пацан поднимется. И вот еще что: ты оставь это в тайне, и главное, чтобы сам Карпов об этом не знал, что именно я оплатил. Нечего ему такие бонусы подкидывать, пусть лучше размышляет теперь о своей ошибке, которая могла стоить нам жизни.
- Жаль. Но раз так хочешь, буду молчать, - пообещал Олег.
- Кстати, Олег Иванович, мы тут с Анной Сергеевной надумали пожениться, решили осенью, скромно так, только близкие. Ну и вас с Виктором приглашаем.
Олег рассмеялся. – Вот если хочешь поднять настроение человеку, скажи, что женишься. – Игорь Артемьевич, вчера Андрей Добрюха звонил, они тоже с Настей решили пожениться. И тоже осенью. Сказал, что с вахтой завязывает, дорабатывает по договору и потом только дома.
- Ну, значит, Олег Иванович, будешь у нас свадебным генералом.
***
Отпуск у Олега закончился в конце июля. Где-то в начале августа, когда еще стояли жаркие дни, а небо было по летнему ясным с редкими, невесомыми облаками, растянувшимися над тайгой, на вертолетной станции спросили Олега Лященко.
- Олег Иванович, там тебя какой-то дед спрашивает.
- А-аа, ну сейчас, иду, - он направился к выходу и еще издали узнал Митрича, который несмотря на жару, был в походном дождевике.
- Здорово, Олежка,- по-свойски сказал он, не ожидая, что Олег в ответ на приветствие обнимет его.
- Во ведь… снова слезу прошиб, - сказал расчувствовавшийся Николай Дмитриевич.
- Здорово, дядь Коля, рад тебя видеть. Как ты?
-Да хорошо все, с дочкой общаемся, помогаю, чем могу… ну и таёжничаю… то траву собирал, то шишка пошла свежая, - он подал мешок в руки Олегу, - держи, угостить вас с Витей хочу. Кедровая, хороший орех нынче, крупный. Собираю, сдаю. Ну, а вам как гостинец.
- Спасибо, дорогой.
- Ну, иди, вижу, торопишься.
- Да, есть немного, вылет скоро.
- Ну, давай, храни вас, Бог.
Митрич снова заморгал, провожая взглядом пилота. Потом посмотрел в небо, словно оно что-то могло ему подсказать. И это небо, огромным голубым шатром растянулось над площадкой, над поселком, над тайгой – такой же бесконечной, как и это небо.
Автор: Татьяна Викторова