Вскоре ренегаты, сбежавшие на Берберийский берег, привели свои эскадры к берегам Англии. К 1609 году они во всю грабили побережье Ирландии и Англии, и королевский флот ничего не мог им противопоставить.
Проблема тут была двойственной. В Королевском флоте зарплата моряка составляла десять шиллингов за лунный месяц до вычетов (флот рассчитывал зарплату морякам на основе 28-дневного месяца вплоть до начала девятнадцатого века). Сумма, казалось бы, неплохая, но команда капера, захватившего большой куш, легко могла обеспечить получение 10-15 фунтов, что было больше, чем самый высокий гонорар судьи в Англии. Неудивительно, что многие профессиональные моряки, особенно те, кто преуспевал в каперских операциях до заключения мира с Испанией, выбрали кривую дорожку пиратства вместо «работы в госорганах». Не стоит забывать и про дисциплину, которую моряки ненавидели. Как заметил сэр Уолтер Рэйли, люди шли «служить на кораблях Его Величества с таким же недовольством, как если бы они были рабами на галерах».
Кроме того, к 1607 году английский флот, которому позавидовала Европа, насчитывал всего тридцать семь кораблей, «многие из которых были старыми и гнилыми и едва годными для службы», по словам венецианского посла. Этого было совершенно недостаточно для противодействия пиратам, как из-за того, что эти корабли были в основном большими и предназначались для генерального сражения, так и из-за состояния самих кораблей.
Получился какой-то замкнутый круг, из которого не было видно выхода. Особенно поражает ситуация 1611 года. В июле Яков I получил письмо от губернатора Дублина Артура Честера, в котором говорилось: пират Питер Эстон, 8 лет терзавший английское побережье, предлагает королю Англии сдаться и перейти на его службу под королевское помилование.
На руках у Эстона кровь более сотни людей, и король был резко против но... методов у него против пиратов, как мы уже видели, не было. Яков даже не мог заставить Честера дать корсару бой и захватить его, ибо Эстон прибыл в Дублин с армадой из 25 пиратских кораблей, и понятно, что противостояние с ним слабого дублинского гарнизона заранее обречено.
Советники короля предлагали дать помилование, и имели на это свои аргументы. Во-первых, говорили они, одним грозным пиратом сразу станет меньше. Во-вторых, это может послужить стимулом для других пиратов. В-третьих, бывших пиратов можно использовать в охоте на нынешних пиратов, ибо «подобное лечат подобным».
А как же честь и совесть? - спросил Яков. На что ему ответили, что вот когда королевство будет сильным, тогда можно вспомнить и о чести с совестью, а пока... В общем, король согласился дать помилование.
Эстон же, пока ждал помилования отойдя к Корку, зря время не терял, и захватил еще 13 ирландских и английских кораблей. Ибо... ожидание дело долгое, надо же как-то себя развлекать. Далее к Эстону прибыл королевский поверенный, который обозначил условия помилования - сдать все захваченное и все богатства. На что Эстон ответил, что это слишком, он лучше уйдет в Алжир к берберийским корсарам! Ну или в Тоскану - и даже показал письмо от Козимы II Медичи, который звал пирата на службу морским кондотьером.
После долгих переговоров Эстон сдал часть награбленного, но, обиженный, уплыл к Ньюфаундленду, где устроил сезон большой охоты на английскую рыбную ловлю в регионе. Оттуда он не переставал слать королю просьбы о помиловании, но безо всяких конфискаций, поскольку он «хочет уйти на покой».
К этому времени Яков I решил помиловать вообще всех бывших каперов - нынешних пиратов, которые пиратствовали с 1604 года, то есть со времени заключения мира с Испанией. На тот момент их насчитывалось до 3000 человек. Эту идею поддержал старший сын короля, принц Генрих, который хотел, чтобы «моряки этого королевства пополнились теми, кто сейчас занимается пиратами». В феврале 1612 года о таком помиловании было объявлено, и это одновременно стало признанием того, что государственный флот не в состоянии победить пиратов.
Однако... пираты большей частью не согласились на такие условия. Сразу после объявления амнистии один из королевских офицеров нагнал флот пиратов из 30 кораблей и предложил им условия Якова. Они его отклонили, поскольку «в нынешнем мирном состоянии в Англии им не на что будет жить».
Не соглашались на помилования и по другой причине. Вот история Джона Натта, бывшего капера, в 1620-х годах - уже пирата. Натт не оставлял за собой свидетелей, однако... имел семью в Томпшеме недалеко от Экзетера, и спокойно существовал, даже посещая семью и привозя жене и дочерям «гостинцы из дальних странствий».
В 1623 году он решил воспользоваться амнистией и прибыл в Дартмут, однако вице-адмирал Девона Джон Эллиот решил наказать пирата за все прошлые грехи, и, пользуясь техническими обстоятельствами (старое помилование уже потеряло силу, а нового еще не было), захватил Натта и его корабли, и отправил пирата в Лондон для суда.
Что было дальше - демонстрирует коррупцию по-английски. Оказывается, Натт часть своих богатств отстегивал сэру Эдварду Конвею, заместителю госсекретаря Южного Департамента. И с подачи Конвея, не хотевшего потерять источник прибыли, Эллиота обвинили в том, что он не конфисковал товары, деньги и корабли Натта, а... присвоил их себе.
Эллиот пытался оправдаться, но получил еще и удар с другой стороны - Натт когда-то помог защитить колонию на Ньюфаундленде от французов, которая принадлежала Джону Калверту, госсекретарю Якова I.
В результате Эллиота посадили в тюрьму Маршалси, а Натт получил полное помилование, ему вернули деньги, корабли и товары.
Как видно, произошло сращивание криминальной и властной верхушки. Страна погрязала в коррупции и беднела, а пираты вполне отстегивали мзду Береговой Охране и высоким чинам в окружении короля, поэтому были фактически неподсудны и ненаказуемы. Все потуги Якова не приносили и не могли принести какого-то результата, пока вот эту смычку криминала и власти не попытаться разорвать.
Самым знаменитым пиратом, перешедшим на службу королю стал Мейнваринг (Mainwaring), и он же в своих записках, посланных Якову I, ласково упрекнул короля за политику помилований. Мейнваринг говорил - с пиратами надо не договариваться, дорогой король, их надо уничтожать. Практика помилований привела к тому, что любой пират, когда ему удобно, приходит к английским берегам и обсуждает условия по сути с самим королем. То есть король и пират становятся на одном уровне. Мейнваринг писал - надо разорять каперские гнезда, надо устраивать тайные стоянки и порты подскока, громить пиратов и на суше и на море, но самое главное - не давать им сбывать краденное. Для начала на своей земле. Ибо в той же Англии вполне образовалась смычка пиратов, начальников Береговой стражи, владельцев магазинов «все по 30 пенсов» и местных жителей, которых такие низкие цены вполне устраивают, несмотря на то, что эти товары по сути обагрены кровью.
В общем, Менваринг предлагал две вещи:
1) Начать настоящую охоту на пиратов в море, причем вешать всех, а не только главаря.
2) Выбить у пиратства экономическую основу, прежде всего сильно затруднив сбыт.
Но дело в том, что охота на пиратов требовала новых кораблей, поскольку, как мы уже говорили, государственный флот был построен для сражений больших флотов и не имел кораблей, способных охотиться на пиратов, преследовать их на мелководьях, и т.п.
План Мейнваринга был принят только в 1617 году, когда Яков I сообщил в программной речи, что настала пора «обнажить наш меч против врагов Бога и человечества, то есть против пиратов». И это только начало пути, который стал очень долгим и занял без малого 20-25 лет.
А пока что торговые моряки были вынуждены защищать себя сами, чему пример - действия членов команды торгового брига «Дейкоб» в октябре 1621 года.
Итак, в конце октября 1621 года судно «Джейкоб» (Jacob) из Бристоля проходило через Гибралтарский пролив, когда на него напали и захватили алжирские корсары. Пираты разграбили корабль, большинство англичан засадили в кандалы и поместили в свои трюмы, на корабле же оставили четырех юнг - Джона Кука, Уильяма Линга, Дэвида (почти Дейви) Джонса и Роберта Таки, а так же 12 человек призовой команды, которые бы проследили за транспортировкой судна в Алжир.
Пять дней и пять ночей «Джейкоб» плыл на восток, и конечно же четырех юнг перспектива попасть в рабство совершенно не радовала.
Ночью шестого дня поднялся ветер, и «Джейкоб» отстал от основных сил, Таки стоял у руля, Линг и Джонс были на мачтах, и понимая, что при таком свежем ветре не справятся с парусом, позвали на помощь. Глава алжирской абордажной партии и пошел на помощь, и с этого все началось. (Рис. 5)
Судя по всему, решение угнать корабль и вернуться в Англию было спонтанным. Кук и Джонс подтолкнули главаря, борющегося с парусом, и он полетел за борт. Однако... он упал на основание паруса и зацепился за канат, по которому начал подниматься обратно на палубу. Кук вовремя заметил это и крикнул Лингу, чтобы он сбил пирата, иначе всем крышка. Линг, недолго думая, схватил ручку насоса (pump handle) и ударил ею по голове главарю, который свалился за борт и исчез в волнах.
В этот момент пять или шесть пиратов занимались взятием рифов на фоке, а остальные находились на корме. Кук быстро спустился с грота, проник в каюту капитана, где находились абордажные сабли, протянул одну Лингу, и вдвоем они напали на пиратов на корме, двух рубанули сразу, третьему отрубили руку, и тот прыгнул за борт.
Далее они развернулись и понеслись к фок-мачте, где обезумевшие турки начали бегать от них, пока не прыгнули в световой люк, который юнги быстро заколотили.
Таки был на румпеле, и в этот момент пираты, находившиеся в трюме, обрезали румпельный канат, в результате корабль начал крутиться, кувыркаться на волнах, и стал неуправляемым. Далее пошли переговоры, где пираты требовали выпустить их наверх, а юнги - требовали присоединить обратно румпельный канат, иначе «мы все умрем».
В конце концов, пираты восстановили румпель, управление кораблем стало возможным, и судно взяло курс на Испанию.
Через три дня юнги достигли Сен-Лукара, где продали 9 пиратов в рабство испанцам, на эти деньги наняли людей, и с помпой вернулись в Бристоль.
Ну а 26 декабря 1622 года «Джейкоб» снова был атакован алжирцами в Гибралтарском проливе. В результате последовавшего боя вся команда погибла, кроме двух человек, которые были проданы в рабство в Алжире. Кук, Линг, Джонс и Таки были убиты на самом корабле.
