После "Песни про конькобежца на короткие дистанции, которого заставили бежать на длинную" Владимир Высоцкий написал продолжение - "Вторая серия этой песни — когда он стал боксёром, то он очень не любил этого дела. Не любил он драться, но умел. И вот песня про сентиментального боксёра".
Как уже писалось в предыдущей статье, бывшие сокурсники Высоцкого по Школе-студии объединились в Экспериментальный молодежный театр и пробовали себя в разных ипостасях. Георгий Епифанцев, разносторонне одаренный человек, помимо актерской карьеры, занимался живописью, сочинял стихи, писал пьесы. Для одной из них нужны были песни, которые и взялся сочинить В. Высоцкий. По словам Епифанцева, "главный герой — молодой парень, боксер. У него все сложно, его выгоняют с работы, но он все равно тренируется". Вот, собственно, вся преамбула. Возможно, там действительно, герой разными видами спорта занимался, а возможно, этого не было и близко. Но песенная дилогия рассказывает нам о не очень удачливом спортсмене, который сначала занимался конькобежным спортом, потом решил переквалифицироваться: "Я ведь нынче занимаюсь и борьбой, и боксом". Какой именно борьбой, в первой песне не уточняется, но вот вам любопытный автограф из "второй серии", в котором есть конкретное указание:
Вот он упал, я говорил – устал, лишился сил.
Мне руку поднял рефери, которой я не бил.
Ведь наш одесский лучший врач мне челюсть заменил.
Теперь признаюсь, кончен матч – я снова победил.
Я думал, на встречу по самбо спеша,
Что жить хорошо, и жизнь хороша!
Этот куплет никогда не исполнялся. Но и автограф на черновик тоже не похож. Возможно, именно этот вариант должен был звучать в пьесе и отражает её реалии?
Участвуя в концерте-беседе «Так рождается песня» (Политехнический музей, 5 апреля 1966 г.), Владимир исполнил "Песню конькобежца" без всякого упоминания второй серии. Кстати, в биохронике белорусского исследователя Валерия Шакало упоминается, что во время исполнения этой песни ведущий вечера заслуженный деятель искусств РСФСР Аркадий Островский "убежал со сцены, повторяя: «Провокация... провокация...»". Ума не приложу, что его так напугало... Но, собственно, интересен этот момент тем, что косвенно подтверждает: вторая песня ещё не написана. Прозвучала она впервые в начале мая (то ли первого числа, то ли пятнадцатого) на квартире Валерия Абрамова (брата второй жены Высоцкого, Людмилы). Правда, всего 10 строчек, очень отличающихся от привычного варианта:
Удар, удар, ещё удар, опять удар и вот
Противник мой, какой кошмар, проводит апперкот.
Вот он прижал меня в углу,
Вот я едва ушёл,
Вот — апперкот, я — на полу,
И мне нехорошо!
Почему повержен я, почему повален?
Потому подвержен я и сентиментален.
Но, судя по всему, и это ещё не рождение песни. Вернее, она была почти написана, но пропала до того, как автор опробовал песню на публике и запомнил текст! Работал Высоцкий над песней во время павильонных съёмок фильма "Я родом из детства". Видимо, как это часто бывало, подспудная работа мысли вылилась в слова неожиданно и Высоцкий записал текст на том, что было под рукой. А под рукой оказалась книга, которую Владимир привез с собой, читал. На форзаце он и записал пришедшие на ум строки.
Но книга с черновиком песни пропала. По словам участников событий, они решили подшутить над Высоцким и спрятали книгу, чтобы проверить его реакцию. Не знаю, прятали они просто вещь или именно набросок песни, но реакция Высоцкого на пропажу была такова, что никто не рискнул признаться. Только через много-много лет книгу принесли в музей и рассказали эту историю. Не знаю, насколько она достоверна в части побудительных мотивов (ведь ничто не мешало вернуть книгу хозяину анонимно или через режиссёра), но спасибо, что сохранили и вернули в конце концов.
Начальный вариант достаточно сильно отличается от привычного и, признаюсь, я даже рада, что Высоцкому пришлось сочинять песню заново.
Прямой удар, ещё удар, [опять] удар и вот
Противник мой, какой кошмар, проводит апперкот.
Вот он зажал меня в углу,
Вот я едва ушёл,
Вот — апперкот, я — на полу,
И мне нехорошо!
Почему повержен я, почему повален?
Потому подвержен я и я сентиментален.
Бить в лицо противно как, я ж за всё в ответе.
Жалко мне противника, очень я корректен.
У меня закалка, бой веду пассивненько,
Потому жалко мне своего противника.
И думал противник, мне челюсть кроша:
«И жить хорошо, и жизнь хороша!» (Наверно читал Маяковского)
Противник Смирнов, мастер ближних боёв,
(К тому же он из «Спартака». Вот.)
Он в боксе не год, у него апперкот,
А после обычно нокаут.
А тренер шептал, прямо в ухо дыша,
Что жить хорошо и жизнь хороша! (Наверно читал Маяковского)
Я тоже такой. Я вошел в ближний бой:
Два слева – и снова атака
Корректен я был. А он позабыл,
Что бокс - это спорт, а не драка.
Он, видимо, думал, мне челюсть кроша,
Что жить хорошо и жизнь хороша.
Вся жизнь — парадокс, и подался я в бокс,
Но тренер внушил мне, однако,
Что бокс — это дело отважных и смелых,
Что бокс — это спорт, а не драка.
Боксёрам у нас — не в пример этим США —
<И> жить хорошо и жизнь хороша.
<Да> что он, здоров? Этот самый Смирнов
<Угомо>нится ли когда он?
<Стерп>ел всё и вот получил апперкот,
<Это> был первый нокдаун.
<Я ду>мал, когда поднялся не спеша,
<Что> жить хорошо и жизнь хороша.
Решил, что пора он, но кончился раунд.
Мне муторно было и жарко.
Мой тренер махал, а мне это — я знал —
Как мёртвому значит, припарка.
Он, видно, шептал, полотенцем маша,
Что жить хорошо, и жизнь хороша.
Решил я: кой чёрт, что бокс это спорт?!
Забыл я и врезал по уху.
Взгрустнул рефери, проиграл он пари
И нехотя поднял мне руку.
Потом я под душем стоял, вереща!
И думал, что всё-таки жизнь хороша.
Не знаю, как там, в упомянутых США,
Там сами решат. А у нас — хороша!
Варианты, черновики: https://vk.com/page-50031359_55538454
В угловых скобках слова утраченного фрагмента форзаца, взятые из "Архивов" (Владимир Высоцкий. Архивы рассказывают -17 / сост. Ю. Гуров, С. Дёмин, Б. Черторицкий. - Новосибирск, 2018. - С. 181.). Вот меня всегда занимал вопрос - почему боксёр именно сентиментальный? Вроде в тексте ничто не наталкивает на восторженность, растроганность или что-то подобное от имени рассказчика. Нежелание бить человека по лицу никак не назовешь сентиментальностью. А вот же он, отголосок первого варианта, где сказано прямо: "подвержен я и я сентиментален", "потому что жалко мне своего противника".
Как сказано в описании Госкаталога, помимо "Песни о сентиментальном боксёре", там была и ещё одна песня, для фильма "Саша-Сашенька". Поэтому вполне понятна ярость Высоцкого при пропаже книги. В конце концов, муза не прилетает по заказу, а дедлайн никто не отменял.
Людмила Абрамова, вторая жена Высоцкого, не согласна с тем, что песня о боксёре писалась по заказу Епифанцева: "Жора постоянно пытался писать пьесы, мечтал открыть театр, в котором бы шла научная фантастика. В этой связи мы и к Стругацкому ходили… Но то, что Володины некоторые песни написаны были для Жориной пьесы, — я думаю, что это не так".
И там же, в интервью В. Перевозчикову, уточняет, что Борис Евсеев из авторского варианта песни стал Борисом Буткеевым вполне осознанно: "А на следующий день обокрали Буткеева, — причем, украли настолько «всё», что он приехал в Москву в чужих «вьетнамках»… И Володя, для того чтобы развлечь и утешить его, стал петь не «Борис Евсеев», а «Борис Буткеев», — так это и осталось в песне…" Это было в 1966 г. на гастролях ТнТ в Сухуми. Борис Буткеев был рабочим сцены, позднее актером театра и, говорят, действительно был из Краснодара.
В чём-то вторит Л. Абрамовой и Артур Макаров:
"Я убеждён, что "Песня про сентиментального боксёра - это отражение рассказов Эдика Борисова - чемпиона СССР, участника Мельбурнской олимпиады... Он приезжал с соревнований - много и интересно рассказывал".
"...Почти все Володины песни периода Большого Каретного имеют конкретный адрес. Помните? «Бить человека по лицу я с детства не могу…» Как-то мы ехали в троллейбусе втроем: Володя, Миша Туманишвили — он тогда только появился в нашей компании — и я… И когда подъезжали к старой Арбатской площади, в троллейбус ввалилась большая компания. И кто-то из них стал приставать к девушке. Миша, естественно, не мог не заступиться. Они — на него, мы — на них, В общем, началась потасовка. Мы вывалились из троллейбуса на Арбатской площади. Их было больше, я только успевал пригибаться от свистящих кулаков. Володя тоже с кем-то «машется». Я оглянулся назад, там — Миша… Ну все в порядке, думаю, прикрыт, могу заняться передними, И в это самое время очень сильно получаю сзади! Потом, когда все кончилось, я Мише говорю: «Как же так? Ты был сзади, а мне оттуда навесили? Как это называется?» Миша ответил гениальной фразой: «Артур! Люди разные. Ты без размышления можешь ударить любого, а я с детства не могу бить человека по лицу!» Володя просто покатился со смеху: «Миша, родной! О таких вещах заранее предупреждать надо!»" (Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого: интервью и литературная запись Валерия Перевозчикова. - М.: Московский рабочий, 1988. - С. 103-104)
Наверное, и Епифанцев, и Абрамова, и Макаров правы, каждый по-своему. И материал для песен того периода брался из окружающей жизни, и окончательно оформлялся под конкретный заказ - в фильм, пьесу. Не вижу в этом никакого противоречия.
Первое время обе песни исполнялись единым блоком, как дилогия: "Песни будут по сериям. Сейчас такая песня э... Две спортивных песни. Одна называется "Про конькобежца на короткие дистанции, которого заставили бежать на длинную, а он не мог никак" <...> И ещё одна песня про этого же человека, который к... во время встречи его по боксу". 62 сохранившихся фонограммы "Песни про конькобежца" почти всегда звучат в паре с "Сентиментальным боксёром". Но очень скоро "Сентиментальный боксёр" безоговорочно захватил пальму первенства. На сегодняшний день известно 122 фонограммы.
В 1970-1973 г.г. "Боксёр" исполнялся много, часто и с удовольствием, без всякого упоминания "Конькобежца". Не удивительно, что некоторые слушатели всерьез задаются вопросом, как этот мягкотелый человек попал на ринг и почему не может драться. Ведь предысторию уже никто не помнит! И сама песня тоже немножко меняется. Темп исполнения возрастает, автор предупреждает слушателей:
"Я спою вам ещё две спортивных песни. Одну из них, вот первую, я вас очень прошу, слушайте внимательно, потому что она в таком быстром ритме написана, что я подчас сам не разбираю, чего я там пою. <Оживление в зале>. А написана она так быстро потому, что это песня о боксёре, и я хотел, чтобы она звучала в ритме боя боксёрского. Как во втором периоде... во втором раунде, когда мелькают кулаки так, что их не видно. Вот примерно, такая песня. «Песня о сентиментальном боксёре».
Вот примерно так это звучало:
Для тех, кто пропустил предыдущую публикацию - первая серия:
Спасибо, что прочитали. Если вам понравилась статья, познакомьтесь с другими материалами канала: Каталог статей "Стихии Высоцкого" . Лайки, подписка и комментарии тоже лишними не будут. Дзен требует активности подписчиков.