Глава 25. Я принимаю самое непростое решение в моей жизни.
Начало ЗДЕСЬ
Мы с Маринкой возвращались в станицу. Вернее, дядя Слава подобрал нас опять же возле Парка Горького, и теперь мы сидели сзади, уставившись каждый в своё окно и погрузившись в размышления. А подумать было о чём.
Нынешнее лето стало самым странным в моей жизни, а нынешний день – самым переломным. С тех самых пор я называю его Днём Принятия Решения. Дядя Слава, периодически поглядывая на нас в зеркало, усмехался по-доброму, сделав, видимо, вывод, что мы с сестрой утомлены прогулкой и нашим общим секретом. Признаться, я всегда был благодарен ему и маме тоже, что они никогда не лезли в моё, как теперь принято выражаться, личное пространство. Тогда мы таких слов не знали и не слыхивали, да и мало кому из родителей пришло бы в голову, что у их отпрысков имеется своё личное пространство. Тогда всё было иначе. Взрослые были для нас непререкаемым авторитетом (бывали, конечно, редкие исключения, но в основном всё же так), вряд ли кому-то могло взбрести в голову дерзить старшим и уж тем боле неуважительно разговаривать с ними. Мнения нашего, как правило, никто никогда не спрашивал. Сейчас много ведётся разговоров о том, что, мол, раньше детей за людей не считали, беспардонно влезая в их личное пространство, несчастные дети! Спорить не буду, психологам виднее. Хочу только казать от себя: я такого не чувствовал. А нынче, глядя вокруг и отмечая перегибы в другую сторону в виде полной вседозволенности и абсолютной невоспитанности под соусом, якобы, соблюдения прав и свобод ребёнка с полнейшим игнорированием обязанностей, всё больше задумываюсь о том, как важен разумный баланс, и очень надеюсь, что нам с Наташей удалось-таки найти его в воспитании наших отпрысков. Но я снова ухожу куда-то в сторону от темы.
Итак, никто не выспрашивал нас с Маринкой о том, где мы были и чем занимались. А нам только этого и надо было. Вернулись мы, когда уже совсем стемнело. Баба Зина выскочила на крыльцо и радостно всплеснула руками.
- Ох, батюшки! Наконец-то! Славик, неужто ты обратно сейчас! Не пущу! Тут переночуешь, а утром поедешь, и не спорь. Не пущу в ночь ехать!
- Зинаида Филипповна, да я и сам не собирался, - улыбнулся дядя Слава. – Уверен был, что приютите вынужденного извозчика.
- Да тю на тебя! – отмахнулась баба Зина. – Ступайте умываться и ужинать.
Аппетита не было совершенно. Сказались усталость и впечатления этого суматошного дня. Кое-как впихнув в себя пару печений и стакан чаю, я поплёлся в свою комнату, отметив, что Маринка тоже едва осилила пустой чай. «Сегодня она точно будет спать всю ночь», - не без ехидства подумал я. Закрывшись у себя, я медленно разделся, разобрал кровать, постоял немного у распахнутого окна и залез в постель в полной уверенности, что вот сейчас сразу же и усну.
Ан нет! Не тут-то было! Я лежал, тупо пялясь в потолок, считая мысленно овец, но эти глупые животные нагло разбегались в разные стороны, категорически не желая выстроиться в колонну или шеренгу, да всё равно как, лишь бы было удобно сосчитать. Даже попытка полежать с закрытыми глазами ни к чему не привела. В итоге я вздохнул, поднялся с кровати и снова подошёл к окну.
В доме тишина, все уснули давно, один я бодрствую. Станица тоже спит, разве что, где-нибудь могут отмечать какие-нибудь даты, но на нашей улице пусто и тихо. Со двора донёсся еле слышный топот и сопение. Ну, понятно! Баба Зина для них молоко в блюдце оставляет на крыльце. Ежи это. Стоит только всем улечься, как они тут как тут, снуют возле крыльца, топотят, потом на некоторое время всё стихает, это ежи молоком лакомятся, дальше снова топот и сопение. А уж если собака ночью рычит и подгавкивает, то, к бабке не ходи, ежи рядом, а она с ними ничего поделать не может, вот и злится. Иногда ещё какие-нибудь шорохи доносятся. Возможно, мышка или ящерка пробежит. И всё это сопровождают своим стрекотанием сверчки. Небо чистое, прозрачное, все звёзды видать! Полнолуние опять же, двор хорошо просматривается. Вон котяра соседей, что слева от нас, вальяжной походкой следует через наш участок, благо, тут помешать некому, ибо с псом нашим, Джеком, у них сложились вполне нейтральные отношения.
Я долго так стоял, вдыхая аромат ночного сада. Сна по-прежнему ни в одном глазу, а в голове снова и снова прокручивается рассказ дяди Лёши.
***
Рассказ Алексея Сергеевича.
Когда погиб Павел, я долго не мог поверить в это. Для меня твой батя был, наверное, бессмертным! Во всяком случае, я так воспринимал его, ведь не было ни одного случая, когда он не справился бы с какой-то сущностью, даже самой сложной и непредсказуемой. Ни царапины никогда не получил, в отличие от меня, например. По мне уже можно карту шрамов составлять, по которой вполне можно изучать историю моих охот, примерно две трети из них оканчивались для меня лёгкими повреждениями. Действительно лёгкими, никаких ран, из-за которых пришлось бы обратиться к врачам, я не получал. Максимум, порезы с необходимостью наложить пару швов (с этим я превосходно справлялся сам), раза три получал растяжение связок голеностопа, один раз вывих плеча. Пашка подтрунивал надо мной, называя Ходячей Катастрофой, но на самом деле постоянно «капал на мозги», призывая к осторожности и осмотрительности. Я и впрямь был абсолютно бесшабашным, считая всё случившееся лишь царапинами, немного беспокоящими на короткий промежуток времени, так стоит ли обращать на них внимание или волноваться? Павел со мной категорически не соглашался:
- Пойми, дурья твоя голова! Твоя неосмотрительность может довести до беды в один прекрасный момент. Нас, Ловцов, не так уж и много, и некоторые сущности только и ждут полного исчезновения нас, как вида. Вот они порезвятся тогда! Считаешь мои доводы ерундой? Тогда хоть о Зойке подумай, может этот довод будет для тебя важнее?
- Ты говоришь так, словно я Зойку с собой на охоту беру, - не понимал я. – Она не в курсе наших дел, как и Юлька твоя, спокойно ждёт меня дома, как обыкновенного дальнобойщика.
- Да я не об этом, - Пашка начал раздражаться. – То, что жёны не в курсе, это даже не обсуждается, так и должно быть. Я о другом. Вот представь, что ты, не дай Бог, покалечишься? Да так, что инвалидом останешься на всю жизнь. Хочешь ты Зойке своей такой участи? Она ведь не уйдёт, даже если ты её выгонять начнёшь. И даже ещё хуже может случиться. Например, тебе не хуже, чем мне, известно, что сущности могут прицепиться к ТЕБЕ САМОМУ, если ты ослаблен, а ты и знать об этом не будешь! Просто принесёшь ЭТО к себе домой и «подаришь» своим самым близким людям. Нет, Лёшка, мы не можем так легкомысленно относиться к ранениям, мы должны всё делать так, чтобы не допустить этого. Я понимаю, бывает всякое, но у тебя случается почти на каждой охоте! А что это означает?
- Что? – так и не понимал я.
- Это означает, что ты недостаточно хорошо готовишься! Вероятно, слишком поверхностно изучаешь материал. От этого все твои повреждения. Ты их получаешь даже там, где другие ни разу не попали в переделку.
Я задумался. После такой пламенной Пашкиной речи я мысленно стал анализировать все свои неудачные походы. Нет, назвать их неудачными неверно в корне, ведь во всех этих случаях я либо уничтожал, либо ловил сущность. Но назвать их исполненными хотя бы на «хорошо» тоже нельзя, это просто твёрдая «троечка», как говаривали школьные учителя. А ведь мой лучший друг прав! Эта мысль мелькнула у меня, как только я прокрутил в голове несколько последних дел. Поначалу я разозлился на Пашку из-за того, что он наговорил мне, а теперь признал, что по-иному меня было не пронять. Я с детства такой, рубаха-парень, бесшабашно храбрый, ничего не опасающийся, всегда готовый лезть на рожон. А твой батя всегда был другим: спокойным, рассудительным, вдумчивым, но в то же время найти второго такого правдоруба, наверное, невозможно. Вот он всегда всё выдавал прямо в глаза, и, естественно, многим это было не по душе. Видимо, поэтому и круг общения у Пашки был не слишком обширным, в отличие от меня. Я-то вечно заводил знакомства, что называется, с полоборота, но теперь следует признать, что большинство из них были лишь мимолётными. А вот когда со мной случилась беда, произошёл отсев, как сквозь сито, оставив рядом лишь действительно моих людей, а таких у каждого человека немного.
После этого разговора, после того как резко и прямолинейно Пашка мне всё высказал, я изменил отношение к своей работе, словно мне мозги вправили. Вышло так, что я будто бы посмотрел на свои действия со стороны. И мне не понравилось. Мой друг оказался прав: я слишком мало времени посвящал изучению нужного материала, подходил к теории довольно поверхностно, полностью полагаясь на свои природные качества. Как оказалось, напрасно, мои многочисленные, хоть и мелкие, ранения тому подтверждение. Ведь я умудрялся получать их даже при поимке хорошо известных мне сущностей, с которыми мне уже приходилось иметь дело. Поэтому, когда подвернулось очередное дело, я не стал пренебрегать повторением теории, наоборот, от корки до корки проштудировал все записи, присовокупив собственный опыт. Так я стал поступать и дальше. И вы не поверите, но с тех пор я не получил ни одной царапины! Пока не столкнулся с Эхом.
Я уже говорил, что охотиться на Ложное Эхо Павел отправился в одиночку, не сказав мне об этом. Во-первых, моей Зое предстояли роды, а во-вторых, Павел, видимо, попался на том, в чём упрекал меня: понадеялся на свои силы. Хотя… Знаете, тут никто не вправе судить его, ведь к тому времени уже несколько человек погибло, Пашка просто решил, что не имеет права больше ждать. В этом был весь он. Твой батя, Сашок, был готов собой пожертвовать, лишь бы избавить людей от очередной жуткой нечисти. Знаешь, я по сей день чувствую внутри себя некоторую пустоту, словно в душе моей не хватает чего-то важного, необходимого… Это место было занято Пашкой. Теперь там только воспоминания.
Вся беда в том, что о Ложном Эхе слишком мало информации. Вернее, не мало, а нет самой важной части, из-за чего эта подлая сущность до сих пор не поймана. Насколько я понимаю, ты уже что-то знаешь о ней?
- Кое-что рассказал дедушка Данияр. Ну, который Хранитель, - ответил я.
Ладно, тогда кратко обрисую. В общем, я с некоторыми Хранителями успел пообщаться, и Павел, как сам понимаешь, тоже. Все доступные архивы проштудировали, изучили. Информации не сказать, чтобы мало, но вся она какая-то бессистемная, что ли. Сложно, видишь ли, привести в систему то, что только и делало, что убивало свои жертвы, включая Ловцов. Свидетелей живых не оставляет, зараза такая! Всё, получается, на уровне слухов.
В общем, слухи таковы: древнейшее зло, существующее с незапамятных времён, самое раннее упоминание о котором в архивах относится к тринадцатому веку. Во всяком случае, Павел нашёл именно такое. Ложное Эхо будто воплощение абсолютного зла, единственным желанием которого было и остаётся желание убивать, но не просто убивать. Оно питается человеческим страхом. Представляешь, что оно творит? Сначала заманивает, потом доводит до состояния безумного, неконтролируемого ужаса, а затем… А ведь ему и убивать затем не приходится, страх делает своё дело. В древности, понятное дело, диагнозов не ставили, а в наше время у всех найденных одна причина смерти – разрыв сердца. Видимо, в результате испытанного страха.
В каждом случае оставшиеся в живых, все, как один, твердили одно и то же: слышали необычные звуки. Звуки, которых там быть не должно, которые диссонируют с окружающей средой и многократно повторяются эхом, так что невозможно определить, откуда они доносятся. Потому и прозвали его Ложное Эхо. А оставшиеся в живых в каждом случае, это те, кто просто оказался умнее и осторожнее, кто не пошёл дальше, кто решил вернуться, даже выслушав насмешки и обвинения в трусости, не купился «на слабо». Я вообще не понимаю у некоторых дикого, необъяснимого желания соваться в пекло, совершенно не задумываясь о последствиях, хотя бы о том, как потом выпутываться. И всё это под соусом смелости. Хотя, а самом деле, это просто глупость.
Эти немногие выжившие были единственным источником информации, из которого удалось почерпнуть хоть что-то. Мало, отчаянно мало, но других вариантов просто нет. Мы с Павлом скрупулёзно изучили всё, что удалось найти, перечитывая по кругу снова и снова, Павел ставил для себя пометки, анализируя, сопоставляя, сравнивая, делая какие-то выводы. Идти на эту охоту мы собирались вместе. Дело было за малым: понять, где его искать, это чёртово Эхо. Сам понимаешь, что в новостях по телевизору этого не объявляют, вот и приходилось ежедневно просматривать кучу криминальной хроники, но и этого было мало. Есть у нас люди, к которым можно обратиться, они подбирают для нас особенную информацию, о которой в газетах не напишут и по радио не расскажут. От них-то и узнал Павел о событиях в горах Крыма. Только мне не сказал, я, как уже пояснил, тогда немного отошёл от дел, полностью посвятив себя беременной жене.
И Пашка отправился один…
Дальнейшее тебе известно, не буду снова бередить твою детскую душу. Лучше расскажу, чем закончилась моя охота на него.
После гибели Павла я будто части себя лишился, даже радость от рождения сынишки не смог ощутить по полной. Пустота так и осталась, я уж говорил об этом. Я поклялся тогда, что уничтожу это чертово Эхо! Жизнь положу, но уничтожу! Вот это для тебя, Саша, ещё один урок: нельзя нам позволять эмоциям взять верх. А я на них жил не один год, они поддерживали мою злобу, подогревали её, и я снова и снова перечитывал всё о Ложном Эхе, выучив в итоге всё наизусть. Могу воспроизвести любое упоминание о нём с датами, фамилиями и именами. Всё выучил, всё проанализировал. Одно так и осталось тайной – физическое воплощение этой сущности. По сей день оно оставалось загадкой для всех Ловцов, в том числе, для Павла и меня. Правда, незадолго до своей последней охоты Павел как-то сказал:
- Знаешь, Лёшка, что мне непонятно? Как этой сущности удаётся подобраться так близко? Это ведь тебе не город, где можно запросто подойти к любому прохожему с вопросом «который час?». В лесу или горах вряд ли можно допустить, что после необычных, скажем мягко, звуков люди охотно примут в свои объятья незнакомца. Скорее, наоборот, будут держаться настороженно и подозрительно.
Тут я не мог не согласиться с ним. Впоследствии сам много думал над этими словами. Особенно после того, как наш человек сообщил мне по секрету, что Павел не сам свалился с обрыва. Его столкнули. И я представить себе не могу, как это могло случиться? С чего вдруг Пашка подпустил кого-то ТАК близко?
Я погрузился в поиски, я настолько будоражил наших людей в милиции, что они наверняка начали меня ненавидеть. Снова и снова вчитывался я в любые необычные события, парочку раз мимоходом поймав безобидных, но довольно проказливых сущностей, доставивших немало хлопот, хоть и не принёсших ничего непоправимого. Наконец, два года назад, Провидению было угодно утешить мою мятущуюся душу. Зоя как раз ушла на работу, по пути заводя в детский сад нашего сынишку. Я, только накануне вернувшись из рейса, наслаждался ощущением своей кровати. Вылезать из её объятий категорически не хотелось, но тут назойливо заверещал звонок. Я надел тапочки, накинул домашний халат и неохотно пошёл открывать. На пороге стол мой «осведомитель».
- Привет! – поздоровался я. – Зайдёшь?
Вместо ответа от молча протянул мне сложенный вчетверо листок.
- Некогда, - буркнул он и, махнув рукой, убрался из нашего дома.
Закрыв за ним дверь, я, дрожа от нетерпения, развернул листок, и сердце моё бешено заколотилось. Вот оно! Наконец-то!
Это была краткая информация о необычных случаях смертей от инфаркта в районе Пятигорска. Необычным было то, что их объединяло. Все жертвы (их набралось уже четверо) найдены в горах примерно в одном и том же месте в радиусе около трёх километров. Всех нашли с выражением крайнего ужаса на лицах. По заключению судмедэксперта у всех квалифицирована смерть в результате инфаркта. Далее прилагались показания двоих свидетелей, которые были там вместе с жертвами, но решили вернуться. Показания, как под копирку! Шли прогуляться, услышали непонятные звуки, многократно усиленные и повторённые эхом. В первом случае это был раскатистый смех двоих людей, непонятно откуда доносящийся. Во втором – пение дуэтом, причём, было похоже, что поющие находятся на приличном расстоянии друг от друга, просто решили устроить этакий певческий турнир. По словам свидетелей, им сразу же захотелось вернуться обратно, что они и сделали, но в каждой компании нашёлся кто-то, изъявивший желание остаться и посмотреть. Поскольку время не было поздним, никто не стал спорить, и любопытствующий остался в обоих случаях.
Я медленно сложил листок. Значит, началось… Достав из шкафа свой рюкзак, я начал собираться и, когда вечером вернулась Зоя, ведя с собой сынишку, которого только что забрала из садика, я ей объявил, что мне снова придётся уехать, так как необходимо подменить одного заболевшего водителя. Она огорчилась, сын тоже, но, делать нечего, работа есть работа. Через полчаса я был на вокзале и размышлял, как бы мне быстрее добраться до Пятигорска.
Опущу ненужные подробности и сразу перейду к главному. Я бродил по лесу в горах, в том самом районе, где нашли предыдущие жертвы. Начало смеркаться, но никаких посторонних звуков пока не возникало. Я присел под деревом и решил немного передохнуть. Если Эхо здесь, то оно обязательно возникнет. Ждать пришлось довольно долго, тьма совсем окутала окружающий мир, и я достал из рюкзака мощный фонарь. Когда часы подбирались к десяти, наконец, Эхо начало давать о себе знать. Я услыхал заливистый смех, раздававшийся с двух разных сторон, но определить, где находится источник, было невозможно, так как смех многократно повторялся эхом, запутывая мои ощущения.
Я поднялся, включил фонарь и медленно пошёл вперёд. Вот теперь мне показалось, что смех всё отдаляется по мере моего продвижения, словно меня пытались заманить подальше. Проплутав так около получаса, я остановился. Смех стих, в лесу воцарился покой. Я удивился, но продолжил идти, прислушиваясь. Внезапно справа от меня я услыхал треск веток, словно кто-то пробирался в мою сторону. «Эхо?» – подумал я, спрятавшись за деревом и выключая фонарь.
- Здесь есть кто-то? – спросил мужчина, и голос его показался мне знакомым. – Лёшка, ты? Ну не прячься!
- Димка? – удивился я, выглядывая из-за дерева.
- Он самый! – радостно ответил он.
С Димой мы знакомы довольно давно, он тоже Ловец. Я даже выдохнул с облегчением. Вдвоём охотиться на такой опасный объект всё-таки приятнее. Мы прочесали лесок в радиусе не меньше километра, но всё безрезультатно. Неужели, Эхо решило перебраться в другое место? Значит, мне снова придётся отслеживать?
- Фух, Лёшка, - выдохнул Дима. – Передохнуть надо.
- У меня тоже такая мысль мелькнула, - признался я.
Мы расположились под деревом, и я тут же почувствовал, как устали ноги. В лесу по-прежнему тихо. А вдруг Ложное Эхо уже покинуло здешние места? Такая мысль мелькнула у меня в голове. А и правда, почему нет? Только досада берёт: мне снова придётся долгое время выслеживать.
- Значит, ты тоже за Ложным Эхом охотишься? – спросил я.
Дима не отвечал и смотрел куда-то за деревья в темноту леса. Когда он снова повернулся ко мне, вид его был жутковатым: глаза отливали краснотой, волосы всклокочены, и он прибирал их назад руками.
- Дима? – прошептал я.
И он, пристально глядя на меня, вдруг…запел! Приятным баритоном выводил он какую-то оперную мелодию. Я вскочил с места и ринулся бегом, не разбирая дороги. Я метался по лесу, не понимая от страха, где я, а со всех сторон одновременно доносилась песня, многократно повторённая эхом. Лихорадочно вспоминая наши с Павлом заметки, я пытался сообразить, что мне теперь нужно предпринять, чтобы уничтожить сущность. Или хотя бы нейтрализовать её. И в это самый момент я вдруг обнаружил, что оставил свой рюкзак со всем необходимым там, на привале, где мы присели отдохнуть с лже-Димой. Чертыхнувшись с досады, я резко развернулся в намерении бежать обратно, как вдруг возникший из пустоты Дима с чудовищной силой толкнул меня в грудь. Я отлетел назад и свалился с кручи, скатившись в глубокий овраг. Сознание моё померкло.
Не знаю, сколько я так провалялся. Когда я открыл глаза, было светло и надо мной склонились люди. После этого снова всё заволокло пеленой. В следующий раз я очнулся в больнице. Как оказалось, свалившись в овраг, я с размаха влетел спиной в лежащий на дне камень.
И вот таков результат – я в инвалидном кресле. Зое сказали, что я попал в аварию.
А Ложное Эхо в том районе больше не проявлялось.
***
Как сказал сам дядя Лёша, во всём этом несчастье есть и светлая сторона: он единственный увидел физическое проявление этой опасной сущности. И от этого стало ещё более жутко. Из всего вытекало, что сущность знает о жертве всё? Читает мысли? Или как она это делает? Получается, что она приняла облик ещё одного Ловца, с которым дядя Лёша был знаком и который, кстати, ни сном, ни духом не знал ничего о Ложном Эхе и уж тем более не собирался охотиться.
Пища для размышлений появилась, а времени теперь у дяди Лёши, по его собственным словам, навалом. Два последних года он занимается тем, что разыскивает новых Хранителей, связывается с ними, чтобы найти новые записи об Эхе, что найти хоть что-то ещё. Дядя Лёша уверен, что Эхо принимает облик каждый раз новый, выбирая тех, кого жертва знает и кого без проблем подпустит близко. А уж потом Эхо показывает свою сущность.
Возможно, он прав, и всё происходит именно так. Возможно, здесь есть что-то ещё. Информация по-прежнему обрывочна. Но, как сказал дядя Лёша, времени у него навалом.
Я вдруг понял, что и у меня его немало. Пока я стану взрослым и смогу инициироваться как настоящий Ловец, пройдёт ещё лет десять, не меньше. Друзья, так у меня уйма времени!
Я, наконец, почувствовал, как сон одолевает меня и отошёл от окна. Рухнув в кровать, я тут же уснул.
Вы же поняли, что выбор я сделал?
Следующая глава будет опубликована 20.06.2023
Для желающих поддержать канал:
Номер карты Сбербанка: 5469 5200 1312 5216
Номер кошелька ЮMoney: 410011488331930
Авторское право данного текста подтверждено на text.ru и охраняется Гражданским Кодексом РФ (глава 70)
Продолжение СЛЕДУЕТ
Предыдущая глава ЗДЕСЬ
Телеграмм-канал с анонсами выходов ЗДЕСЬ
Вам понравилось?
Буду несказанно благодарна за лайки и комментарии)))
Заходите и подписывайтесь на мой КАНАЛ
Мой второй КАНАЛ (кулинарный) "Щепотка колдовства и капелька любви"