Продолжаем знакомиться с жизнью и гибелью одной из самых ярких женщин допетровской эпохи - боярыни Морозовой.
Начало было здесь:
Итак, вопреки советам своих старообрядческих наставников, призывавших соблюдать осторожность, боярыня Морозова приняла постриг по старому обряду и не явилась по этой причине на новую свадьбу царя, чем привела его в большое раздражение.
Царь отправил к ней послов, которые ей это на вид поставила. Но боярыня сделала наивные глаза, и сказала, что не понимает - какие к ней претензии? Она болела!
Однако на этом она не замолчала, и добавила, что ежели царь собирается заставить ее с ее веры свернуть - она ему не покорится.
Вот это говорить было совершенно не надо. Ибо Алексей Михайлович и так был сердит. Он в наказание после таких слов взял и приказал конфисковать некоторые вотчины боярыни. Однако у Алексея Михайловича была старшая сестра - Ирина, которую он очень почитал - практически как мать. И эта его сестра сочувствовала старообрядцам. Ирине Михайловне удалось брата уговорить сменить гнев на милость и Морозовой вотчины через некоторое время вернули.
Но выводов она не сделала. Вернее не так. Сделала, но противоположные. На тему - "вы меня хоть режьте, а я от своего не отступлю".
Позиция похвальная, но, опять - таки, уж очень она ею размахивала над головой - как знаменем.
Алексей же Михайлович к вопросу своей власти относился трепетно.
В свое время сам патриарх Никон со своей должности слетел, как только возомнил, что может царю что-то диктовать. Реформы его остались, а Никона изящно подвинули.
А тут боярыня, и словом и делом, откровенно пренебрегает царским мнением... И это его задело, он взял такое поведение на заметку и свое возмущение все чаще стал высказывать в кругу приближенных. Которые поддакивали и масла в огонь подливали.
Однажды среди ночи к боярыне вломились незваные гости - архимандрит и думный дьяк. И посреди ночи устроили ей допрос на предмет - как она крестится (двумя пальцами или тремя), и кого у себя скрывает (на предмет разных убежденных сторонников старой веры, которые, как мы помним, действительно у нее в доме роились, а у властей давно были на заметке и в розыске).
У Морозовой в ту ночь гостила ее родная сестра - еще одна героиня и будущая мученица старообрядческого движения - Евдокия Прокофьевна Урусова (1635-1675 гг.)
Муж Евдокии был троюродным братом царя Алексея Михайловича - вот так удачно отец сестер сумел выдать их замуж.
Урусова тоже разделяла взгляды сестры (да, как мы видим, их многие разделяли - даже родная сестра царя - мировоззрение по свистку не меняется), и Евдокия вслед за сестрой тоже признала, что следует старой вере, крестится двумя пальцами и прочее...
Все это донесли царю, который, поначалу, сам испытал неловкость - против Морозовой он имел список претензий, из-за ее топорной прямолинейности, но Урусову сюда вплетать в его планы, по всей видимости, не входило. И он Евдокию даже сам начал выгораживать. На предмет, что женщина запуталась.
Однако отчет ему принародно был представлен по итогам обыска и допроса - и надо было реагировать.
В итоге за обеими дамами пришли. С целью доставить их уже на серьезный допрос в серьезное ведомство.
Морозова идти отказалась - тогда ее вынесли вместе с креслом.
За ней шел сын, но она, по свидетельству очевидцев, не обратила никакого внимания на шокированного мальчика, который с ней прощался. Больше они не увиделись.
Евдокия пошла сама.
Женщин привели к митрополиту Павлу, который сперва завел речь о том, что их совратили с правильной дорожки, что они попали под чужое влияние, что у Морозовой растет сын, и думать надо о нем, а не лезть в богословские темы... В общем - на этом этапе еще можно было что-то исправить.
Но боярыня намеков не восприняла. О сыне попросила не напоминать - поскольку она не для сына живет, а для Бога, сообщила, что никто ее не совращал - а наоборот, она все делает правильно, а присутствующие, да и сам царь - еретики.
Причем, в выражениях дама не стеснялась и ругалась так, как будто не в тереме жила всю жизнь, а с гопниками в подворотне.
В итоге довела всех присутствующих до ярости и покинула место беседы в цепях. Причем их целовала и благодарила Бога за такую честь - пострадать за него.
Дальше ее повезли на Печерское подворье, и тут случилась сцена, которую изобразил на картине Суриков - боярыня проезжая мимо царских палат подняла руку с двумя пальцами и показала их царю (на тот случай, если, как она думала, он смотрел на эту сцену в окно).
Ее сестра тоже подтвердила, что полностью отдает отчет в своих действиях и следует старой вере осознанно - и тоже уехала в цепях - но в другое место, в Алексеевский монастырь.
Там она показала себя вполне в духе своей сестры - ее пытались насильно водить на богослужения (фактически - ее пришлось туда носить - она идти не хотела), а дама в ответ отборно ругалась на новые обряды - и все это при большом стечении народа, собравшегося на обычное богослужение.
Пока дамы сидели - у Морозовой внезапно умер сын. Боярыню в этом событии огорчило главным образом то, что над ним провели прощальные обряды по новым правилам.
В общем, дамы сидели одна в подворье, другая в монастыре, и доставляли уже там на месте неудобства своим поведением местным обитателям. Поэтому настоятельница монастыря подняла вопрос (изначально об Урусовой), с предложением монастырь от ее присутствия и скандалов на службах освободить.
Подала она это прошение тогдашнему патриарху - им был - нет, не Никон. Того давно разжаловали и сослали - патриарх Питирим (?? - 1673 гг.)
Патриарх был человеком не злым. Он пошел к царю и завел речь на тему - бабы-дуры, простить их и отпустить.
Но царь сказал - ты их не видел. Они аж огнем плюются обе. Вот сперва сам с ними поговори - потом как скажешь - так и сделаем.
Продолжение следует...
Прошу вас ставить лайки, если вам нравятся материалы канала. Без них материалы не будут вам показываться в ленте в дальнейшем.
Так же не забывайте самостоятельно заглядывать на канал.
