участника Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., Героя Советского Союза. Именем И.Т. Гулькина названа улица в г. Барнауле.
Он был самым молодым капитаном авиации. Участвовал в боях на Волховском, Калининском, Воронежском, Степном, 1-м и 2-м Украинских фронтах. Произвел 170 боевых вылетов на самолете ИЛ-2 «летающем танке». На нем он уничтожил большое количество живой силы и техники противника. Награжден двумя орденами Красной Звезды, орденами Ленина, Красного Знамени, Александра Невского, Отечественной войны 1 степени, медалями.
СЕМЬЯ ИВАНА
…Когда-то в селе Алексеевка, в Семипалатинской области жила большая, трудолюбивая семья Гулькиных. У супругов Тихона Васильевича и Елены Васильевны с 1913 по 1928 год родились четыре сына и три дочери. Иван - младший сын, родился 23 июня 1923 года, самый открытый, искренний и ранимый.
В 1931 году, семью раскулачили, и они переехали под Барнаул в село Лебяжье. В декабре 1933 года неожиданно умерла мама. Ивану было десять лет. Это горе он переживал всю свою короткую жизнь. Даже на фронте вспоминал маму каждое 18 декабря, и, как он писал в своих дневниках, в этот день старался уничтожить как можно больше фашистов.
Отцу было тяжело одному вести хозяйство, да еще с такой оравой. Он перебрался детьми в город и пошел работать на меланжевый комбинат. С 1934 по январь 1941 года Ваня учился в барнаульской школе N 25 и одновременно занимался в аэроклубе. В школе он заядлый авиатор: строит авиамодели, руководит кружком. Развивал себя всесторонне: увлекался литературой, писал стихи, готовился стать защитником Родины.
Уже в 1936 г. сдал все нормы на значок «Готов к санитарной обороне» при краевом комитете Красного Креста.
16 мая 1940 г. года пришла повестка из военкомата. Гулькина направили в Пермскую школу военных пилотов. Летом 1941 г., в начале Великой Отечественной войны, Ивана направили в Майкопское военно-авиационное училище летчиков, где он зиму 1941 г. служил летчиком-инструктором, а в мае 1942 г. убыл на фронт.
ДНЕВНИКИ и ПИСЬМА
Тетрадка, начатая в мае 1940 года, открывается стихами, в которых еще 16-летним мальчишкой Иван пишет, что «будет летчиком на страх врагу, на радость революции». Восторженно описывает первый самостоятельный полёт.
«Я налетал семь часов десять минут с инструктором. Получил выговор. И вдруг приносят в переднюю кабину мешок с песком – «заместителя инструктора» и ... летите самостоятельно, курсант Гулькин!».
Несколько страниц подробного описания полёта и восторга. Сел нормально. Инструктор подал руку: «Молодец, отлично!» Легкая эйфория от первого самостоятельного полета длилась почти месяц. Иван писал много стихов, рисовал. И вдруг пророческие строки:
«Прощай, дорогая страна... Смиренно над миром мой дух пронесется. Я песни услышу о том, как тысячи пали за волю, за жизнь и за дом».
Тут же строки сомнения:
«Не кончится ли мой дух коротким писком после больших идей? Может быть, «пронесутся» другие, похожие на меня, но рожденные не в Азии, а в Киеве, Магнитогорске, где происходят великие события? Каждый день заставляет волноваться, трепетать, злиться, нервничать".
Полеты для Ивана - сама жизнь, а если они окончатся, то «кончайся тогда и тело вместе с духом!».
Из фронтовых писем Ивана Гулькина
Первые месяцы войны он верил в скорую победу, продолжая вести дневник:
2 января 1942 года:
«Сейчас такой переходный период, когда трудно нашим продвигаться вперед. Но мы собрались с силами и через месяц эти трусливые собаки побегут».
Гулькин часто отправлял домой письма. О боях, в которых участвовал, писал опосредовано.
25 декабря 1942 года.
«Отец, в день 56-летия Сталина награждён орденом «Красной Звезды». Бог даст, до Нового года доживу. Когда уезжал из дома, запомнилось наше прощание на пути к станции. Ночью в лютую пургу я зашагал на вокзал, а ты на работу в ночную смену. Вспоминается твоя колючая борода и жгучие слёзы».
28 июля 1943 года.
«Недавно закончили Белгородскую операцию. Меня пронесло через моря огня невредимым, правда, отощал основательно, но были бы кости…»
В письмах постоянная забота о родных, которым он отправлял деньги. Иван хотел, чтобы «отец больше знал, где в Отечественную войну сражался его младший сын и что сделал для защиты Родины». Поэтому он пишет ему большое, почти итоговое письмо.
Исповедь как завещание
29 октября 1944 года. «Папа, если выживу в этой последней, самой упорной битве по разгрому Германии, обязательно приеду к тебе и расскажу во всех подробностях, как досталась нам эта Победа. Но, если этого не будет, я решил написать тебе кое-что сейчас. Война, сам знаешь, в первую очередь делается руками солдат, которые расходуют свои силы, здоровье, нервы, жизнь. Я уже больше половины этого потерял. В моем распоряжении осталась жизнь. Каждый раз, уходя выполнять задачу, думаешь, кто встретит тебя над целью? Я бью немецкие танки, артиллерию, пехоту, автомашины и т.д. Но в это время и меня бьют: зенитная артиллерия всех калибров, истребительная авиация противника, танки с современными пушками, пулеметы, автоматчики. Опасность упасть в руки противнику страшнее самой смерти. Часто, вырвав себя и своих ребят из огня, спрашиваю: как смог уцелеть? Ответ один - действовал уверенно. Я часто приходил домой с изрешеченными крыльями, колесами, несколько раз - с перебитым управлением, с сорванными у самолета клочками тела. Но мое счастье было со мной, садился у своих посадочных знаков. Одного моего стрелка убило наповал из зенитного пулемета, двух легко ранило, еще одного - сильно, в ногу. Он четыре месяца лежал в госпитале, а теперь снова бессменно хожу с ним в бой. Если погибну, запомни, папа, его имя - гвардии старший сержант Александр Сорокин, 25 года рождения. Он не раз защищал меня от истребителей. Свыше ста раз ходил со мной в бой. Однажды был ранен мотор. Это самое неприятное в воздухе. 30 километров не долетел до своего дома, приземлился на соседнем аэродроме. Это было на 150 вылете, первый и пока последний раз.
Многое видел за последние четыре года. Прибыл на оборону Ленинграда неопытным молодым бойцом. Затем на Калининском фронте дрался за Великие Луки, Старую Руссу, участвовал в ликвидации «Демянского котла». Летом 1943 года начались бои за Украину, а до этого - горячие бои на Курской Дуге. Сдержали последний натиск немцев. Отсюда началось их массовое изгнание с нашей земли. При этом я участвовал во многих других операциях: Корсунь-Шевченковской, при форсировании Днепра, дрался за Умань, Первомайск, Кировоград, Харьков, за Молдавию, Румынию, отвоевывал Висленский плацдарм... Разве все расскажешь в письме.
Папа, в боях за Украину я заимел себе хорошего друга, летчика Ивана Алексеевича Антипина. Он из Башкирии. Сколько раз ходил с ним в бой, не подсчитать, не менее ста. Не один десяток раз выручали друг друга из смертельной опасности. А сколько военных и житейских невзгод разделил с ним. Он сейчас Герой Советского Союза.
Буду жив, расскажу обо всем подробно не только тебе, но и внукам... Но впереди самое последнее, самое напряженное наше усилие. Еще два-три месяца и Россия облегченно вздохнет, закончив титаническую битву.
Папа! Если что случится со мной, расскажи барнаульцам, что наши сибиряки, всюду в боях были первыми, бесстрашными».
1 января 1945 года. «Вечером 31 декабря пришла весть о награждении меня орденом Александра Невского. У нас пока затишье. Для встречи Нового года командир части приглашал к себе на квартиру Ивана Антипина и меня. До этого был на вечере, на котором присутствовал маршал Конев. Приятно было поднять тост за человека, так много сделавшего для освобождения. О наших боевых делах читай газеты, там все написано».
2-19 февраля. Время началось горячее, особенно писать некогда. «Работаю» по немцам. До Берлина осталось 75 километров. Наступила новая фаза войны - расплата! За все, что они натворили на нашей земле, окаянные...»
2 марта. «Сейчас бы на побывку в Россию, хотя бы на месяц. Но видимо, до последнего выстрела не удастся. Очень скучаю. Иван Антипин в госпитале. Ничего, выдержим. Наступление почти прекратилось, но оно будет, во всей своей силе и в последний раз».
Это последнее письмо Ивана Гулькина. Через два дня, 4 марта, он погиб. Как это было, пишет его отцу Иван Антипин:
«Когда погиб ваш прекрасный сын и лучший мой друг Иван, я чуть не «отдал концы», лежа в госпитале. Когда зашел его адъютант и сказал, что Тихонович погиб, меня обдало таким жаром, что минут сорок не спрашивал об обстоятельствах. Думал, брежу. Кое-как пришел в сознание. Приведу рассказ ребят, которые с ним были. После того, как отбомбились и выходили на нашу территорию, начала сильно бить зенитная артиллерия. Самолет Ивана перевернулся в воздухе на спину и упал на землю около города Лаубан, восточнее деревни Зейферсдорф, на занятой немцами территории. С парашютом никто не выпрыгнул. Наверное, он был убит в воздухе. Я потом просил у начальства машину, хотел съездить туда, где он упал, но это оказалось трудно. А еще труднее найти само место, немцев ведь не спросить».
Дом, в котором жил И.Т. Гулькин, расположен на улице, носящей его имя. Здание кирпичное трехэтажное под железной крышей. В 1961 году на здании со стороны двора была установлена мемориальная доска с текстом: «Здесь жил Герой Советского Союза гвардии капитан И.Т. Гулькин, павший смертью храбрых в боях в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
Источники:
https://altai.aif.ru/society/vanyusha_geroy_sovetskogo_soyuza_ulica_v_barnaule_nosit_imya_lyotchika_gulkina
