Вечером Максим зашел к Гульсие Альбертовне. На этот раз бывшая соседка Василисы пригласила уставшего за день молодого человека к себе, который с радостью принял заботу пожилой женщины, разоткровенничался за чаем и рассказал ей о том, что Рябинин прошел генетический тест, результаты которого будут известны через пять дней.
— А если и в правду окажется по анализам, что он Васькин отец? Намучается ведь с ним девчонка, — переживая спросила Гульсия Альбертовна.
— Да подождите вы причитать. Сейчас у Василисы все хорошо. Какого рожна она вдруг сорвется и полетит в объятия непутевого папочки? По документам ее отец Сергей, и он обязан заботиться о дочери.
— Ой, не знаю, не знаю. Ну, хорошо бы, если так. Тем более что одна наша жительница, Галя Мамонтова, взялась помочь девочке. Это она поговорила с Сергеем, как лучше устроить Василису к нему.
— Подождите, стоп, — Максим нахмурил брови. — Как вы сказали, Мамонтова?
— Да, Галя Мамонтова.
— Но ведь у Василисы няня тоже Мамонтова, — молодой человек задумался.
— Это родные две сестры: Галя и Нина.
— Как?
— Две родные сестры. А Нина — светлая голова — познакомила Сергея с Галей. А Галя очень даже большой человек. Она в районном отделе опеки работает. Сто-о-ольким людям помогла, — мотая головой, сообщила Гульсия Альбертовна.
— Ничего себе! Сейчас же еду в отдел опеки, — соскочил Максим.
— Куда ты, парень? Ночь на дворе, — напомнила хозяйка.
— Как вы не понимаете? Это Мамонтовы сделали все, чтобы Сергей признал отцовство и переписал квартиру на Василису. А это значит, что у них были какие-то мотивы.
— Да что ты такое говоришь-то? — с упреком в голоса сказала Гульсия Альбертовна.
— Поверьте, я знаю, что говорю. Нина давно уже обрабатывает эту бедную девчонку. Смотрите, Гульсия Альбертовна, Сергей по документам становится отцом. Так?
— Так.
— Он квартиру дочери передал? Передал. Вот и все — удобный вариант!
— Да ты что, Максим.
— Да, да. Гульсия Альбертовна, вы мне скажите адрес этих Мамонтовых. Сейчас еще не так поздно, я быстро, на такси, туда и обратно.
— Надо же! — Женщина до сих пор пребывала в шоке. — А с виду такими хорошими обе казались, порядочными. И Галя... И Нина...
Максим целиком и полностью разделял возмущение Гульсии Альбертовны. Только Василиса нашла свою семью, более-менее устроилась, как вдруг появляются люди, которые хотят у нее это все отнять. Но ведь и не только у нее, но и у его родителей: Фаины и Сергея. Если бы не эти Мамонтовы, то у Василисы сложилось бы совсем иное отношение к Фаине Николаевне. Подросток легко поддавался влиянию Нины. Максим просто обязан был разобраться с этой Галиной.
***
Через полчаса Максим добрался до дома Галины Мамонтовой. Женщина поначалу отказывалась принимать незнакомца, но молодой человек был до такой степени возмущен и столь агрессивен в своих обвинениях, что работница органов опеки в конце концов вступила с ним в переговоры для того, чтобы, как она сказала, обелить свое честное имя.
Она стояла в наполовину открытых дверях, уткнув кулаки в бока.
— Как у вас язык повернулся, в таком меня обвинить? Да, я хорошо помню Василису и отнеслась к ней с особым вниманием, потому что из рассказов сестры знала, какая сложная у девочки жизнь, — сказала Галина.
— А Сергей у вас оказался случайно, как рояль в кустах, да? — со стебом спросил Максим. — Так бы оформили опеку на Нину?
Но женщина хорошо держалась и не обращала внимания на подколы незваного гостя.
— Она его ко мне привела. Нину вы знаете, если я правильно поняла. А куда ей его вести было, если опека — это моя работа?
— Уверен, вы все делаете ради людей, — с сарказмом согласился Камский.
— Слушайте, Максим, — Галина оглянулась назад. Видимо, у нее был дома кто-то еще, и женщина не хотела огласки перед близкими. Прикрыв дверь, она вышла на лестничную площадку. — Я знала наверняка, что Сергей Васе не родной отец.
— Интересно...
— Нина с Любовью Геннадьевной дружила, обо всем с ней секретничала, помогала. Они прекрасно знали, чья Василиса дочь.
— Да вас под суд нужно отдавать, — высказал свое мнение Максим.
— Да подождите вы. Дайте договорить. Как вы не понимаете, вашему отчиму я просто ничего лишнего не сказала. Объяснила, что если он готов исполнить волю Любы и не хочет, чтобы девочка оказалась на попечении государства, самое лучшее для него — признать отцовство.
— Получается, вы все делали ради Василисы. Так?
— Да я чем угодно готова поклясться, что не единой копейки на этом не заработала. И не собиралась даже.
— Да вы с Ниной святые просто.
— Не святые, — призналась женщина, — но и не cвoлoчи. Кстати, я и за Нину готова поручиться, как за саму себя. Она всю жизнь прожила чужими заботами. — Галина говорила серьезно, продолжая игнорировать издевки.
— Да, всю жизнь она прожила — старушка совсем...
— Всю душу она в Ваську вложила. А у самой — ничего за душой. Говорю как есть. И личной жизни никакой у нее — так и не устроила.
— Галина, ничего не понимаю: или вы профессиональная лгунья, или я что-то не знаю. — Теперь посерьезнел и сам Максим.
— Если хотите, приходите завтра ко мне в отдел, проверьте документы. Хоть я и не имею права, но для вас сделаю исключение. Мне моя репутация дороже обойдется. Фрунзе, пять; кабинет двести первый.
Женщина скрылась за дверью своей квартиры. Максим был растерян. Чутье ему подсказывало — Галина не врет. Но то, что кто-то настраивал Василису против Фаины, в этом молодой человек не сомневался. Девочка, сама не понимая того, пилила сук, на котором сидит.
Кому-то явно хотелось получить выгоду с небедной родни Василисы. Проверять слова Галины не имело смысла, поэтому Максим отправился на вокзал с тем, что имел — не утешительным результатом поездки.