Бабки стояли на ребенком, ожидая дурных вестей, предрекая нехорошее.
-Усопнет к рассвету. Не жилец. Как же вы не уберегли-то? Кто позволил хулигану грудника с собой тащить?
Начало истории тут:
Евдокия равнодушно стояла в сторонке, молчала и ждала вместе со всеми, когда же наконец всё случится. Никто не дивился тому, что родная мать такая безучастная - на ребенка было страшно взглянуть, едва дышала, даже чужое сердце рвалось на части, не то что у мамки, что в муках рожала.
***
Зина родилась хилой, слабенькой. Евдокия уже в утробе её возненавидела, проклинала дочь, желала зла. Мечтала, что бог приберет никчемного ребенка, а она наконец избавится от тяжкого груза, тут же уйдет от мужа, его трёх, бестолковых детей, станет жить в отчем доме не зная хлопот и огорчений.
Молитвы женщины были услышаны - старший сын Захара случайно покалечил ребенка, по неосторожности. Взял с собой на улицу, да на бревна залез, когда те покатились, выронил сестренку, себя спасая, вот малышка и ударилась несколько раз.
Крепко досталось Зиночке - лежала сейчас на твердой кровати отца с матерью, с потухшими глазенками, едва шевелилась. Стоило взять её на руки, как лицо её кривилось в страдании и исходили такие стоны, что было понятно - лучше её не трогать вовсе и дать спокойно умереть.
Евдокия каждый час волнуясь, поглядывала на дочь, словно выжидая момент, когда можно будет хлопнуть дверью, забыть всё как страшный сон и бежать из этого дома без оглядки. Приехала мать Захара, Мария. Стала приглядывать за покалеченной внучкой, приноровилась кормить её - намочит в мясном бульоне край халата, сунет в рот малышке, а та глаза таращит, пытается насытится.
Мария видела, что совсем не смотрят тут за младенцем, некогда молодой жене в хлопотах и заботах, взяла и уехала с Зиночкой. Положила её на доску, обмотала пеленками и везла так всю дорогу до дому, как самый ценный груз.
Возраст, конечно, давал о себе знать - то спина болела, то ноги, еще и лишний вес добавлял проблем, но женщина понимала, что если не заберет больного ребенка, то не будет покоя в семье сына, а так глядишь, всё наладится.
Поила внучку отварами, гладила по ручкам и ножкам, разминала их. Зина словно почуяла любовь,ласку, стала хвататься за жизнь, поправляться- к двум годам девочка не отличалась от других ребят, разве что немного сутулилась и прихрамывала. Это не мешало ей бегать со всеми наравне по селу, хорошо говорить и быть обычным счастливым ребенком.
Как в воду глядела мать Захара - Евдокия пока решалась на решительный шаг, пока ждала что с дочерью станет, забеременела снова, только теперь смирилась со своей участью, привыкла к новой жизни. Бог словно пожалел женщину, устранил все беды - вредная падчерица, дочь Захара, уехала жить к тетке в город, старшие пасынки присмирели, после того случая, стали покладистые, звали Дуню мамой.
Мальчик родился кстати, словно по заказу - Евдокия гордилась им, была счастлива, что угодила мужу, раздобрела, похорошела, родила еще двух дочерей и будто бы забыла про Зину, всем казалось, что и не было её вовсе. К матери Захар почти не ездил, она сама время от времени наведывалась к ним одна, Зина росла у бабушки и всем было хорошо.
Евдокия давно собиралась съездить в район развеяться с мужем, прикупить себе чего по мелочи, сыну пару рубах да чего вкусного... Когда обратно возвращались, с лошадью беда случилась - то ли наступила на железяку какую, то ли споткнулась неудачно, идти дальше отказалась, встала как вкопанная. На счастье проезжали мамкино село, кое-как доковыляли до него к вечеру, к Марии зашли, решили там переждать ночь.
Евдокия как увидела Зиночку, так и обомлела - несколько лет назад отправила сюда почти покойницу, а тут перед ней такая живенькая и бойкая девчушка, лишь хромает чуток. Мария увидела Дунино лицо, украдкой обрадовалась, что в невестке материнский дух проснулся, наконец-то узнает Зинуля ласку мамину, да нежность. Хоть и грустно будет пожилой женщине без внучки любимой, а негоже ребенку без родителей расти...
Ошиблась в этот раз Мария. Евдокия лишь только увидев старшую дочь, сразу поняла - хорошая нянька выросла для её младшеньких, будет теперь кому приглядывать за её дочурками, пока она дела свои справляет по дому. Изобразив радость несусветную, забрала Зину, даже как следует обнять не дала бабке на прощание.
Дома толкнула её к люльке, едва покормивши, приказала качать и следить за грудным ребенком. Еще вчера Зина сама была ребенком, а сегодня с неё спрашивали как со взрослой, наказывали за то что ребенок мокрый, за то что плачет и лезет куда не надо.
Зина иногда наблюдала, как Евдокия милует и обнимает своих младших детей, называет любимыми, красивыми. По детской наивности подбегала к матери вместе с ними, ластилась, но каждый раз Дуня её грубо отталкивала, с отвращением вытирая руку от её поцелуя. Зина удивлялась, почему с ней так поступают, допытывалась у Евдокии.
-Мама, а почему ты меня не любишь? Их целуешь, а меня нет.
Евдокия, если была в добром расположении, отвечала ей мимоходом, с раздражением.
-Ну Катюшка маленькая, Оленька красивая, на меня похожа, Мишутка - сын единственный. А ты... Не наша будто, чужая.
Когда Зина пошла в школу, выяснилось, что у девочки плохое зрение и учитель пригласил Евдокию в школу.
-Зиночка плохо видит, ей требуется заказать очки.
Евдокия разозлилась, обругала учителя.
-У меня корова не доена, дети не кормлены, а вы из-за такой ерунды меня от дел оторвали? Я думала что-то с младшими.
-У Зины есть талант, она очень умная!
Женщина уже не слушала, торопилась домой, чтобы отругать дочь, за то что отправила её из-за такого пустяка в школу и совсем не обрадовалась, когда Зину, единственную из всего класса отправили на районную олимпиаду.
-Что толку от твоей учебы? Лучше бы делом занялась. Почему девчонки за тебя должны воду таскать и надрываться? Тьфу, корова ученая, без очков. Курам на смех!
Деньги на дорогу дал учитель, понимая, что от матери этого не дождешься, а в восьмом классе Зина получила высший балл в городской олимпиаде.
Очки, с горем пополам ей купили, после того как школа пригрозила отправить девочку в интернат, Евдокия не готова была лишиться главной помощницы, согласилась на покупку. На этом обновы девочки закончились - она донашивала старые платья, носила обувь не по размеру, в то время, как сестры щеголяли в новых платьях, пусть и ситцевых, но очень красивых.
-Ты всё равно некрасивая, больная, кому ты нужна будешь слепая? А девчонок надо выдать замуж, они у меня как яблочки, их нужно наряжать!
Зина собиралась поступать в город, просила у матери купить хотя бы одну блузку и платье, но та в ответ лишь морщила лицо.
-Если уж Катька с Олькой не суются в город, со своей красотой, то ты куда лезешь? Сгинешь там, дура, никому не нужная! Хотя что тебе еще делать? Замуж всё равно не выйдешь.
Зина натянула своё школьное платье, отсчитала деньги на дорогу, сунула в сумку буханку хлеба и уехала навсегда из этого дома...
***
Не думала, не гадала Евдокия, что на старость лет останется одна в полуразрушенном доме, доживать свой век. Уже который год никто не кажет носа в отчий дом, как отца похоронили, так и забыли дорогу сюда.
Женщина плакала, вспоминая загубленную молодость, сожалея о судьбах детей, ругала себя, что недоглядела, не усмотрела их. Мишка, как восьмой класс окончил с горем пополам, стал к выпивке частенько припадать. И в кого такой уродился? Ни отец капли в рот не брал, примером был, сама водки не знала, а сынок взял и покатился, сидит сейчас - спьяну за руль трактора сел, да человека чуть не угробил...
Олюшка, раскрасавица, её копия, как в семнадцать лет замуж выскочила, так и уехала на край страны, в столовой работать, развелась, располнела, руки красные, коленки болят от тяжестей...Уж сколько лет прошло, только редкие письмена пишет, отписки. Не думает, что матери плохо тут совсем одной, хорошо бы забрать старуху к себе, да делает вид, что не понимает, на занятость ссылается.
Кате совсем не до этого - муж гуляка попался, все нервы девочке измотал, проблемы матери ей не нужны. В свои сорок на все шестьдесят выглядит, молодость сгубила, пока за этим кобелём бегала по подворотням...
Старшие понятное дело, не станут чужую тётку привечать, не сложилось у них добрых отношений с самого начала.
А Зина? Она сгинула в городе наверное, куда ей там, ни рожи ни кожи, подалась, дура, неведома куда. Сидела бы подле мамки, сейчас обе были бы в выигрыше - у ней пенсия какая-никакая, а от Зины был бы прок, всё же не одна осталась бы на старость лет куковать...Если жива еще, бедолага...
Евдокия тоже никому ненужная осталась, а могла бы выйти замуж удачно, да прожить всю жизнь счастливо... Коли бы не Зинка...
***
Умирать было не страшно, тем более в такой сырости. Всюду капала вода с крыши, с окон неимоверно дуло и смысла дальше ждать чего-то уже совсем не осталось смысла. Мысли стали путаться, убегать, её знобило. Она получше укуталась в старый платок и увидела сон.
К ней в дом зашла красивая, светловолосая женщина, до невозможности похожая на неё в молодости, только чуть пониже ростом, в модных очках и строгом костюме, на городской манер. Она прошла в комнату, с тоской оглядела стены, ласково погладила Евдокию по плечу и бесшумно вышла из дома.
***
Евдокия никогда не была в городе и сейчас, глядя из окна квартиры со страхом наблюдала за людьми - бегут в разные стороны кто куда, машины летают, все торопятся, будто конец света настал! А высоко то как, аж дух захватывает. А Зиночка до того сильно похожа не неё в молодости, аж плакать хочется!
А Дуня и плакала, почти две недели, пока прощения просила у дочери, умоляла не держать на неё зла. Зина будто бы и не обижалась на мать, улыбалась по-доброму. А зять обещал летом свозить в деревню на своих жигулях, яблок с сада собрать, дом проведать...