"Повесть об оканной" 79 / 78 / 1
Ксанка задрожала, покачнулась. Схватилась за дверной косяк. Ей как будто не хватало дыхания.
Она даже попятилась назад.
Ася смело шагнула вперёд, и Ксанке показалось, что сестра Вадима смотрит на неё со злостью. Никак она не могла в этих глазах увидеть добро.
А Ася ворковала ласково:
— Илюша, сынок, покажись…
Сынок…
От этого слова Ксанка вспыхнула. И даже смогла зло прошипеть:
— Какой он тебе сынок?!
Ася улыбнулась и ответила:
— Так он и есть мой сын. Я же его с малых лет воспитывала, пока ты по тюрьмам шлялась.
Ксанка разозлилась не на шутку. Голова перестала кружиться.
Окаянная подошла к Асе близко и произнесла:
— А ты не шлялась по тюрьмам?
— Было дело. Ошиблись там наверху. И вот я перед тобой. Ты бы спасибо за сына сказала.
—За какого сына? — недоумевала Ксанка. — Ты опять пришла издеваться.
— Я пришла познакомить вас. А ты бросаешься на меня змеюкой. Ничего святого в тебе нет. Пожалуй, я уйду. Пусть твой сын и не знает тебя вовсе.
Ксанка через силу улыбнулась.
— Да уж нет. Раз пришла — показывай.
— Проси прощения за своё гостеприимство, — пробормотала Ася.
Ксанка только и смогла сказать: «Прости…»
Когда на пороге увидела молодого парнишку, старалась держать себя в руках.
Её губы тряслись, лицо горело.
— Мам, — обратился парень к Асе, — ну может домой пойдём? Как-то мне всё не так.
Ксанка на ватных ногах подошла к Илье.
Поклонилась ему и прошептала:
— А ты как отец. Похож на него.
— Знаю я, — ответил Илья. — Отец рисовал себя молодым. Как фотографии его рисунки. Тётя Ксения, вы простите, я знаю, что вы моя мама. Но мне ближе мама Ася. Я не со зла так говорю. Я сколько себя помню — всё время сестра отца была рядом. А вас не было.
— Конечно не было! — вспыхнула Ксанка. — Эти твои Аси и Вадимы всю крoвь мою выпили.
— Простите, — перебил Ксанку Илья, — но мы домой…
Пока Ксанка собиралась с мыслями, гости уже ушли.
Через некоторое время явился Вадим и набросился на окаянную с упрёками:
— По-человечески не могла мальчишку приласкать! Бросалась на всех. Ксанка, Ксанка, где твоё воспитание?
— Учить меня вздумал? — закричала Ксанка. — Катись отсюда!
Вадим присмирел, обнял Ксанку. Она била его кулаками, царапала лицо. Вадим всё стерпел.
Неистовую бойню прекратил пришедший с работы Николай. Он оттащил мать от Вадима и дал ей успокоительное.
Ксанка уснула.
Вадим до самого её пробуждения сидел рядом.
— Что у вас приключилось? — строго спросил Николай у Вадима.
— Плохо ей стало, кричала, била меня. Я не сопротивлялся. Думал, что выбросит всё своё бешенство и успокоится.
— Вот прямо неожиданно начала?
Вадим кивнул. Николай не верил ему.
Ксанка проснулась в хорошем настроении.
— Представляешь, — поделилась она с сыном, — мне Илюша приснился. Говорит: "Ты не мать мне. Меня другая воспитала". А я так разозлилась на него и на мачеху его, так их всех выгоняла, что даже кулаки болят.
Вадим и Николай переглянулись.
— Красивый у нас сын получился, — обратилась Ксанка к Вадиму. — Спасибо, что воспитал.
Вадим просто одобрительно кивнул.
Для него было странным, что Ксанка всё произошедшее приняла за сон.
Вскоре Николай женился. Привёл в квартиру молодую жену.
Она с первых дней не поладила с Ксанкой и Вадимом, да и самому Николаю указывала на то, что он вышел из низов, а она интеллигенция.
Николай быстро насытился таким «счастьем». Стал пропадать на работе. А потом и вовсе уехал на вахту.
Вадим предложил Ксанке переехать к нему. Та согласилась.
В небольшой квартире им вдвоём было хорошо.
Когда туда пришёл Илья, Ксанка поприветствовала его и произнесла:
— Я тебя во сне видела. Похож. Проходи, сынок.
— Можно я буду называть вас мамой Ксюшей?
— Можно, — кивнула окаянная.
— А мама Ася тоже у меня останется.
Ксанка тяжело вздохнула.
Она не всегда была в хорошем расположении духа.
Очень часто у неё были нервные срывы. На ровном месте могла выдумать проблему и поругаться со всеми.
Вадим терпел. Он каждый день признавался в любви. А однажды пригласил Ксанку на прогулку. Они за руку ходили по городскому парку.
Как-то незаметно он завёл её в какие-то трущобы. Там воняло сыростью и чем-то горелым.
— Старое место, — произнёс Вадим. — недавно тут тушили. Вон всё в воде и сырости. Но тем лучше.
Ксанка озиралась по сторонам. Вадим скрылся в одном из полуразвалившихся домов. Он вышел оттуда не быстро. Окаянная успела запаниковать.
Вадим вынес большой деревянный ящик.
Открыл его перед Ксанкой.
Та ахнула.
В ящике были те самые драгоценности, которые когда-то Ксанка видела в доме Эдуарда.
— Нам этого на всю жизнь хватит, — шептал Вадим. — Я старика твоего обманул. Он научил меня воровать. Я урок хорошо усвоил. Увёл у него из-под носа все сокровища. А он и не понял сразу. А когда понял, было слишком поздно. Он получил своё. А нам с тобой надо пожить, пока он не явился в нашу жизнь снова.
Ксанка пнула ногой ящик и пошла прочь.
Вадим догнал её. Вернул к ящику и произнёс:
— Хочешь, я всё это выброшу?
Ксанка кивнула.
Вадим высыпал всё это из ящика и отвёл Ксанку домой. А потом вернулся и перепрятал украшения.
Когда в 1960 году сыну Николая потребовалась серьёзная операция, Вадим отдал часть золота.
Отношения Ксанки с Ильёй были больше приятельскими, нежели родственными. Он всё же больше тянулся к Вадиму и Асе.
Через два года после «знакомства» с Ксанкой Илья женился и уехал в Москву. Навещал родных один раз в год уже после войны. В его семье детей не было.
Ксанка иногда напоминала Вадиму о том, чтобы тот рассказал об Эдуарде.
Но Вадим просил её не ворошить прошлое.
Лишь перед смертью Вадим рассказал окаянной о деяниях её отца.
В 1940 году Вадим повёз Ксанку в родные места.
Родной дом Ксанки был восстановлен после пожара.
В том доме действительно жил мужчина по имени Фёдор. Но он не был братом Ксанки. Он рассказывал совсем другую семейную историю, в которой не было знакомых Ксанке действующих лиц.
Окаянная не понимала, зачем Эдуард всё это придумал.
После посещения кладбища вернулись домой.
И Ксанке стало легче. Полностью прекратились истерические приступы.
Они вернулись только в 1943 году, когда пришло сообщение о том, что Николай, призванный почти в первые дни войны, пропал без вести.
На несколько дней приехал Илья, поддержать мать. Но и он вскоре отбыл на фронт.
Илья был медбратом. Он перед войной закончил медицинские курсы.
Ксанка молилась за сыновей. Она говорила Вадиму, что Николай вернётся, что эта бумажка ничего не значит.
И окаянная оказалась права.
В июне 1945 года Николай постучался в квартиру, где жили Вадим и Ксанка.
Рядом с Николаем стояла маленького роста молодая девчушка лет пятнадцати с виду. У неё на руках пищал маленький комочек.
Без приветствия, без лишних слов Николай обнял Ксанку и произнёс:
— Я вернулся, мать… Принимай. Моя жена Кира и сын Остап.
Ксанка посмотрела ещё раз на невестку и произнесла:
— Так она и сама дитё!
— Мне двадцать четыре, — заступилась за себя Кира.
— Благослови вас Господь…
Ксанкины приступы опять прекратились.
Кира родила Николаю пять детей. Трое из них умерли в годовалом возрасте от сердечных патологий. Двое (мальчик и девочка) выжили, но у них тоже были проблем с сердцем. Старшему сыну делали серьёзную операцию, на которую пожертвовал золото Вадим.
С первой «интеллигентной» женой Николай развёлся уже после войны, но сохранил с ней хорошие отношения. Её мать долгое время занималась со старшим сыном Николая Остапом. Мальчик плохо разговаривал, слабо соображал и неважно учился. Уже после операции он словно заново родился.
Наверстал упущенное и закончил школу с отличием.
До конца своих дней Ксанка верила, что найдёт остальных детей. Но след Моти простыл.
Николай продвинулся по партийной линии и имел доступ ко многим документам. Ему удалось ознакомиться со списком умерших в Казанской тюремной психиатрической больнице с 1938 по 1942 годы. Эдуарда Эрве (отца Ксанки) в этом списке не оказалось.
Продолжение тут
Дорогие читатели!
Сегодня должна была быть глава о Заре.
Но я вынесла в сегодняшнюю главу часть послесловия.
Завтра будет о Заре. И послесловие послезавтра.
Немного растянула удовольствие.
Желаю всем здоровья и счастья!
Берегите себя и излучайте добро!
Любите и не обижайте любимых!
Спасибо, что вы со мной!
У меня сейчас очень много основной работы, поэтому к вам я прихожу поздно.