«Отличные правила наследования придумали французы» - так можно было переделать слова одной известной песни. Корона Франции наследуется членами дома Капетингов только по мужской линии (то есть, только лишь Капетингами и никем более) – это известная аксиома.
Но во за пределами Франции - все иные короны, и герцогские, и графские, и королевские, разумеется, наследовать тем же Капетингам не возбранялось и по женской линии. Ну, а что? Тем более что сами правообладатели были вовсе не против подобного. Конечно, на пути многочисленных потомков Гуго Капета порой вставали «несознательные» заграничные принцы, которые, видите ли, требовали что-то совсем «несусветного», а именно - наследования в своём собственном королевстве или герцогстве, так же, как во Франции. По мужской линии, без выдачи кузин замуж за Капетингов, с последующим созданием новой очередной правящей капетингской династии.
Но обычно членам французского королевского дома везло и потому младшие отпрыски Капетингов в свое время сидели на европейских престолах от Португалии до Польши. Даже в Бразильской империи почти добрались до короны, чуть-чуть не дотянули - монархия в принципе рухнула. К слову, в Португалии, как и в Польше, корона Капетингам (Старшему Бургундскому дому и Анжу-Сицилийцам, соответственно) досталась без конфликтов - так уж сложились династические и политические обстоятельства.
Собственно, в Португалии они и были основателями самой королевской династии и правили вплоть до падения монархии, лишь однажды на пару поколений утратив власть. И что интересно, потеряли они тогда в конце XV века, португальскую корону именно потому что пытались играть честно – по полусалическим правилам. Но вот парадокс – игра по правилам порой совсем не способствует благосостоянию государства и народа.
Ну, а в общем, одним из девизов династии Капетингов могло бы стать изречение: «У вас еще остались невесты с правами на корону? Тогда мы идем к вам». Разве что с англичанами у Капетингов (ни у старших, ни у младших) никак не получалось, те сами были мастера династических игр.
И вот один из таких случаев Позднего Средневековья, наилучшим образом показывающий, что иногда полезно следовать методу «клин клином вышибают». Хотя положительный результат был достигнут соперниками одной из Капетингских ветвей все-таки случайно, а не благодаря хитроумной комбинации.
В герцогстве Лотарингия (это наименование окончательно закрепилось за так называемой Верхней Лотарингией в XII веке), и там с 1047 года правил Эльзасский дом. Лишь дважды власть переходила от старшего бездетного брата к младшему: в самом начале правления этой династии - от Адальберта (1000-1048) к Герхарду (1030-1070), и в 1205 году - от Симона II к Ферри I, а вообще в течении довольно длительного ряда поколений, передавалась уже от отца к сыну. То есть, у правящего герцога к моменту его кончины, в большинстве случаев, всегда оставался как минимум один живой сын. Отдаленно это почти похоже на «чудо Капетингов», когда старшая линия не прерывалась от Гуго Капета до Жана I Посмертного.
Дочерей у лотарингских герцогов всегда было предостаточно, но согласно общему принципу наследования (называемому позднее «полусалическим») дочь получала право наследования за отцом только в случае смерти или отсутствия родных и единокровных братьев. Как вариант - после смерти уже правящего бездетного брата.
Правда, в последнем случае очень часто возникали проблемы, а именно - когда сестер было несколько и они являлись уже взрослыми замужними дамами. Их мужья (и сыновья) обычно игнорировали право первородства и знать не хотели – младшая дочь эта сеньора или старшая. Но пока, до определенного момента спорных прецедентов не было и вот, наконец, это время настало и для Эльзасской династии. Династическая схема сложилась следующим образом.
Герцогу Жану I (1346-1390), как и полагается наследовал старший сын – Карл II (1364-1431). Вот только оба законных сына последнего умерли в детстве (слабым утешением было то, что трое сыновей-бастардов были довольно крепкими парнями) и очевидно на линию прямого наследования герцогства выходила старшая из двух дочерей Карла – Изабелла. Можно предположить, что незыблемость её права и не обсуждалась.
Политическая же обстановка для герцога Лотарингского складывалась не лучшим образом – своё бы сохранить и уберечь. С юности Карл был другом и соратником Филиппа Смелого, нового герцога Бургундии, но он не мог не опасться экспансионистской политики младшего сына короля Франции Жана II. Владения герцога Бургундии нависали над Лотарингией с севера и подпирали её с юга, с каждым десятилетием приобретая все более угрожающий вид.
С другой стороны – дружить с бургундцами и так пришлось, герцог Луи Орлеанский, брат короля Франции Карла VI Безумного, вел не менее агрессивную политику в контексте приобретения себе новых владений. Одной из его целей было создание себе отдельного княжества за пределами Франции, он покупает права на герцогство Люксембург, но укрепиться Луи не удалось – Карл Лотарингский разбил его коалицию в 1407 году, незадолго до гибели Орлеана.
