Муж

Каким-то чудом Николаю удалось забрать Ксанку домой.

Она была слаба. Почти не ходила и ничего не ела. Ночами её мучали кошмары. Часто снилась Павлюта. Она была строга, грозила окаянной кулаком.

Ксанка просыпалась в слезах. Она не понимала, что ей делать дальше.

Каждый день Николай приносил вести об Эдуарде. Старик угасал.

"Повесть об окаянной" 78 / 77 / 1

Ксанка умоляла сына устроить им ещё одну встречу. Но возможности такой у Николая не было.

В апреле 1939 года Эдуарда перевезли в Казанскую тюремную психиатрическую больницу.

Его дело оказалось засекреченным.

Один из следователей, занимавшихся делом Эдуарда, был в хороших отношениях с сыном Ксанки.

Он сказал Николаю, чтобы тот не лез и ничего не копал в этом деле.

По словам следователя Эдуард ещё со времён становления Советской власти был дружен с кем-то из верхов. Поэтому он вёл себя довольно смело, жил в родовом особняке, гулял в соболиных шубах и позволял себе то, чего не могли позволить другие.

Найденные в его доме украшения имели историческую ценность. И высокий покровитель Эдуарда в какой-то момент перестал быть таковым.

Поэтому досталось и Ксанке как сообщнице, и самому Эдуарду.

Не помогла Ксанкиному отцу и встреча с его «высоким» другом.

— Во всём баба виновата, — прошептал на ухо Николаю следователь.

Новость о переводе отца повергла Ксанку в шок.

Она рвала на себе волосы и кричала:

— Он же один! Он же единственный, кто у меня остался! Какая же я дyра! Я же могла его спасти!

— Не могла, — говорил ей Николай, — это было не в твоих силах.

— Я должна была его выслушать! Я так и не поняла, что им всем было от меня нужно!

Ксанка лишь к лету 1939 года стала приходить в себя.

Сначала ходила по квартире, потом стала и на улице появляться.

Николая перевели на другое место работы.

Встретив на прогулке молодую цыганку, Ксанка поинтересовалась о Заре.

Она особо не надеялась на то, что кто-то знает о её спасительнице.

А цыганка вдруг поведала о том, что Зара вышла замуж и покинула табор вместе с сыном.

Ксанка готова была расцеловать девушку.

Та смотрела на Ксанку с подозрением, а потом сказала:

— А я вас помню. Вы с детьми к нам попали. Я ещё сама тогда ребёнком была. Вы красивая женщина, но глаза у вас несчастные.

— Где сейчас Зара? — Ксанке не терпелось узнать.

— Живёт в Синицыно. Воспитывает чьих-то детей. Я не знаю почти ничего. Иногда наш барон ездит к ней в гости.

— Спасибо, милая девушка, — поблагодарила Ксанка цыганку и дала ей несколько бумажных купюр.

Та благодарно кивнула и спрятала деньги.

— Если матушка заметит, мне несдобровать, — прошептала девушка и замахала кому-то рукой.

Из переулка быстрым шагом приближалась мать девушки.

Она громко кричала на всю улицу:

— Лейла! Ах ты неугомонная! Я ищу тебя везде. Вот отцу расскажу, пусть тебя учит уму, а я устала.

— Уходите, — девушка толкнула Ксанку в спину.

Ещё долго окаянная слышала, как бранит цыганка свою дочь.

Вечером поведала сыну о встрече.

Тот не особо обрадовался, но пообещал съездить с матерью в Синицыно.

В июле 1939 года пришло известие о том, что Эдуард скончался в тюремной больнице.

— Нет, — Ксанка жмурила глаза и почти кричала на сына, — нет, он жив! Я его чувствую. Вот он сейчас стоит за тобой.

Николай обернулся, поёжился от страха.

— Не глупи, мать, — прикрикнул он на Ксанку. — Сколько можно? Чего тебе не живётся спокойно? Уже хватит думать о нём! Ну сдох он, сдох! Разве мало зла он тебе принёс, что ты так о нём печёшься?

Ксанка с обидой посмотрела на сына и произнесла:

— Половина моей души принадлежит мне, половина ему. Он тянет меня к себе. Вот сейчас он прямо за твоей спиной стоит и руку мне подаёт.

Николай разозлился, топнул ногой и закричал:

— Никто там не стоит! Уймись, мать! Иначе я тебя в ту же больницу отправлю к папочке твоему сумасшедшему.

Ксанка разрыдалась.

Николай её с трудом успокоил. На следующий день принёс успокоительное.

В августе 1939 года он повёз Ксанку в Синицыно.

Зара была дома.

Она открыла дверь и спросила так странно, будто виделись совсем недавно:

— Где ты была?

Ксанка улыбалась и выглядела глуповато.

Николай стоял насупившись. Недобро поглядывал на Зару.

Цыганка пригласила гостей в дом.

Ксанка прямо влетела в дом, чуть не сбив хозяйку с ног. Уселась за стол и произнесла:

— Где Семён?

Зара некоторое время стояла молча.

Потом присела рядом с Ксанкой и сказала:

— Семёна похоронили. Всё сделали как нужно. Ходим с Русланом на могилку.

Ксанка вытаращила на Зару глаза.

— Как это похоронили? Он что, не дождался меня? Он не дождался меня?

Ксанка схватила Зару за плечи, стала её трясти.

Николай еле освободил цыганку от матери. Усадил её подальше.

Дал успокоительное.

Ксанка уснула.

Зара рассматривала Николая, а потом произнесла:

— Ну хотя бы старшего нашла…

Она угостила сына Ксанки чаем. Долго он рассказывал о том, как встретился с матерью, как догадался, что это она, как Ксанка встречалась с Эдуардом.

К смерти Эдуарда Зара отнеслась сомнительно.

— Не может такой человек вот так глупо уйти. Вы о нём ещё услышите, вспомнишь мои слова.

— Вот не надо мне тут выдумывать, — вспылил Николай. — Хватит материнских ужасов и выдумок. И чего вам не живётся, а?

— Живётся, Коля… Ох как живётся сейчас, когда нет рядом Эдуарда. Я и сама боюсь его возвращения. На старости лет счастье повидала. Да вот только счастье укорачивается.

Муж мой ревнив стал. Проходу мне не даёт. Не знаю, что на него нашло. В один день переменился. Я уже с ним и так, и эдак поговорила. А он за своё. И ведь у меня нет в знакомствах никого. Работаю в женском коллективе, детей воспитываю. А он как затянет песню о моей неверности, то хоть из дома беги.

Зара, видя, что её семейные проблемы не интересуют Ксанкиного сына перевела разговор на другую тему.

— Ты скажи, сколько времени мать спать будет?

— Часа четыре. Не больше. Если вам в тягость дождаться тут её пробуждения, позвольте мне во дворе переждать. Я мать перенесу на улицу.

— Да ты что, — воскликнула Зара, — как я вас выгоню? Я вас и не отпущу сегодня никуда. Надо Ксанке помочь разорвать ниточку с отцом.

— Не надо! — возмутился Николай. — Ничего не нужно с ней делать. Хватит вашего колдовства.

— Милый мой, ты ещё так мал, так юн. Я твою мать вытащила из такого болота, какое в твоей жизни и не встречалось. А сейчас она не в себе. Ты можешь ехать домой, если не хочешь присутствовать.

— Я её тут не оставлю, — твёрдо сказал Николай. — Я не знаю, что у вас на уме. Где можно мне остановиться?

Зара отвела Николая в свою комнату и добродушно произнесла:

— Располагайся, будь как дома. Всё будет хорошо.

Всю ночь Зара вместе с Русланом что-то шептали над Ксанкой.

Николай признался, что дал ей двойную дозу успокоительного.

— Тем лучше для неё, — одобрительно сказала Зара.

Ксанка редко вздрагивала. Иногда что-то бормотала, прикусывала губы. Когда стала сильно размахивать руками, Руслан связал её.

Ксанку то бросало в дрожь, то холодный вонючий пот лился по её уставшему лицу.

От этого неприятного запаха Зара и Руслан морщились, но продолжали стоять над Ксанкой и шептать что-то непонятное.

То и дело Николай входил в комнату, проверял, что с его матерью.

Увидев её связанной, бросился развязывать.

На мгновение у него отнялись руки. Он испуганно посмотрел на Руслана, потом на Зару.

Зара сказала строго:

— Не лезь… Иначе худо будет тебе.

Николай попятился назад и больше в комнату не входил.

Тот браслет, который Ксанка обменяла на еду и воду, почернел.

Николай носил его в кармане всегда.

Парень пытался оттереть его полотенцем, мылом, даже землёй, взятой из комнатного цветка. Ничего не вышло.

Чёрный металлический блеск вызывал какое-то отвращение.

Николай положил браслет на столик и уснул.

Утром браслета на месте не оказалось.

Сын Ксанки выбежал из комнаты и подошёл к матери.

Она так и спала в кухне.

Её лицо было розоватым. Выглядело здоровым и неизмученным как в последнее время.

Николай стал будить мать.

Та не просыпалась.

Услышав шум, сонная Зара подошла к юноше и произнесла:

— Дай ей поспать.

— Где браслет? — спросил Николай насупившись.

— Какой браслет? — удивилась Зара.

— Мой. Я его положил на туалетный столик и уснул.

Зара разбудила Руслана. Спросила у него. Тот сказал, что не видел.

— Дети не могли взять. Они остались ночевать в клубе. У них репетиция, а потом с утра представление.

Искали браслет втроём. Не нашли. Каждый уголок дома обследовали.

Зара, услышав, что золотой браслет почернел, ухмыльнулась и произнесла:

— Не было золота в том украшении. Эдуард всех обманул. Он настоящее перепрятал. Вот уж хитрец. И ты после этого говоришь мне, что он умер?

Николай ничего не ответил.

Он дождался, когда мать проснётся.

Ксанка очнулась в очень приподнятом настроении. Она улыбалась.

Давно Николай не видел её такой.

Зара и Ксанка вдвоём сходили на могилу Семёна.

Поплакали, повспоминали о нём.

Зара обещала познакомить Ксанку с сыном Семёна.

Но Ксанка не захотела. Николай забрал её в город.

Через полгода Ксанка шла из магазина.

Дул холодный ветер.

Крупные снежинки едва касались земли и тотчас поднимались обратно, и кружились в снежном вихре как танцовщицы. Потом опять опускались на землю и начиналось всё сначала.

После обряда, проведённого над Ксанкой Зарой и Русланом, она стала спокойнее. Уже не закатывала истерики, спала спокойно, ночами не снились кошмары.

Николай собрался жениться. Ксанка радовалась счастью сына, хотя с невестой ещё не была знакома. Они сегодня должны были встретиться впервые.

Ксанка буквально на несколько минут выбежала из дома, чтобы купить хлеб.

Она шла быстро, ветер неприятно дул в лицо, Ксанка ёжилась от холода.

Вдруг она почувствовала, как кто-то коснулся её плеча.

Сначала подумала, что показалось.

Но потом оглянулась.

Вадим стоял перед ней с авоськой, наполненной яблоками.

Он протянул яблоки Ксанке и произнёс:

— Ну здравствуй, Ксюшенька!

Ксанка бросила сумки с хлебом и побежала.

Она изо всех сил неслась по улицам города, но Вадим был быстрее.

Он обогнал её, схватил за плечи и прошептал:

— Я теперь никогда не отпущу тебя! Никогда, слышишь?

Ксанка мотала головой и кричала:

— Отпусти меня! Отпусти! Люди! Помогите! Я его не знаю.

Вадим улыбнулся, прижал её к себе и впился своими губами в её.

Ксанка сначала пыталась вырваться из его объятий, а потом сдалась.

Вадим целовал её замёрзший лоб, шею, щёки, губы.

Она плакала. Вспомнила вдруг их первую совместную ночь, страсть охватила всё тело.

— Я больше не причиню тебе зла, родная моя! Я победил зло! Оно теперь нам не помешает.

Ксанка кивала головой и шептала:

— Хорошо, хорошо, только опусти меня. Я хочу домой.

— Я пойду с тобой, — настаивал Вадим.

Ксанка не сопротивлялась.

Пришли в квартиру Николая.

Ксанка молча накрывала на стол.

Вадим помогал ей.

Она смотрела на него с недоверием, каждую секунду ждала подвоха.

Николай пришёл домой с невестой и её родителями.

Настолько удивился новому человеку в квартире, что даже потерял дар речи.

Но не стал выяснять отношения.

Застолье получилось по-семейному тёплым. Родители девушки оказались интеллигентными людьми. Мама работала учителем немецкого языка, папа преподавал в училище русский язык. Сама девушка училась в том же училище, где работал отец.

Для Ксанки весь вечер прошёл как в тумане.

Когда гости разошлись, Николай подошёл к матери и сказал:

— Объясни, кто это?

— Это мой муж, — ответила Ксанка. — Если мы сейчас лишние, то уйдём.

— Ну ладно, — ошарашенно прошептал сын. — Оставайтесь…

Вадим прожил с Ксанкой три дня, а потом пропал.

Она украдкой плакала, пока сын был на работе.

Николай ничего не спрашивал о Вадиме. Не пытал мать. Он решил, что она сама расскажет.

Прошло две недели.

Ксанка рано утром проводила Николая на работу. Помыла посуду.

От стука в дверь вздрогнула. Думала, что Николай что-то забыл.

А когда открыла, попятилась назад.

На пороге стояла повзрослевшая Ася. Она не растеряла свою красоту. Сестра Вадима стала ещё прекрасней.

Ксанка перекрестилась.

Ася улыбнулась и крикнула:

— Илья! Покажись! Мать ждёт…

Продолжение тут

Дорогие читатели!

Завтра выйдет глава о Заре. Послезавтра послесловие.

И на этом с окаянной попрощаемся.

Всем желаю добрых снов.

Те, кто голосовал в публикации о книге стихотворений "Вуаль для любви", предзаказ открыт тут.

В публикации условия и реквизиты. В начале следующей недели книга выйдет в интернет магазинах, и я закажу тираж.