Сравнение фильма «Ты и я» по сценарию Геннадия Шпаликова с самим сценарием
Я это делаю с определенной целью. Хочется показать, почему в свое время не принят зрителем фильм. Сейчас все, что было советским, кажется душевным и правильным. Но отзыв Хрущева о сценариях Шпаликова был не только неправильным, но и убийственным. После отзыва Хрущева Шпаликова скорее всего травили, а то, что об этом неизвестно, это потому что по своему характеру он об этом не рассказывал. А зря.
Для тех, кто не смотрел фильм, будет неинтересно то, что я пишу. Я даже думаю, что лучше до просмотра прочитать сценарий, но я и процитирую характерные места. Уже из названия сценария «Пробуждение» следует, что сценарист Шпаликов делал совсем другое кино, уже название внушает надежду на возрождение главного героя. Фильм эту надежду отнимает.
Жизнь прототипа фильма 1972 года «Ты и я» Владимира Демихова полна гениальных открытий века, но одновременно и печальных фактов травли в советском обществе. Несколько раз пришлось талантливому хирургу менять место работы именно из-за травли. Единственный в жизни поступок неповиновения властям принес человеку массу неприятностей на всю жизнь. Образ Демихова связывает с образами фильма, во-первых, хирургия, во-вторых, эксперименты на собаках. Но хирургия не кардио, а нейро.
Наш зритель не понял противоречащего самому себе фильма, запад приветствовал мечущегося героя, наша критика не приняла фильм, западная критика дала приз. Режиссер пыталась сделать предателя, зритель увидел просто потерявшегося человека. Два друга, Петр-Дьячков и Саша-Визбор, создавали «метод» излечения нейрохирургических больных, но на полпути Петр вдруг уехал в Швецию, бросив аспирантуру и друга Сашу. В их творческом альянсе Петр был лидером и его уход был для Саши трагедией. Через три года Швеции Петр возвращается и предлагает Саше начать сначала. Саша отказывается.
Найти настолько разноплановых творческих личностей для сотрудничества в одном фильме, сценариста и режиссера, надо было постараться. Как коня и трепетную лань.
Существует романтическая сказка о том, что Шепитько с Климовым уехали на дачу к знакомым, никому не сказав адреса. И вдруг на этой даче из леса появился Шпаликов с рюкзаком, вынул из рюкзака сценарий и кинул сценарий к ногам Ларисы. Что-то странная сцена, даже истерическая. Мол, ты этого хотела, так на, получай. Можно предположить, что Лариса получила «заказ» на фильм про врачей, отравленных западной пропагандой. Шпаликов якобы подходил на сценариста такого фильма потому, что в предыдущих фильмах, «Мне 20 лет» и «Я шагаю по Москве» у него, по словам Хрущева, все ходят, бродят, ничего не делают. Ожидался фильм про предателей своего призвания, тунеядцев с образованием, аналогично:
Сценарий начинается с приема в посольстве, а потом Петр приезжает в командировку и, пытаясь встретиться с Сашей, наталкивается на обиду. Шпаликов весь сценарий акцентирует их взаимную связь, как тех людей, что не-разлей-вода. И пока Саша едет из Шереметьево, всю дорогу он прокручивает диалог с Петром. Два друга, связанные учебой, многолетней сверхинтересной работой и вот их развела не Швеция, а Катя, так задумано у сценариста. Режиссер же обвиняет Петра.
В обсуждениях многие высказывают непонимание, а чего интеллигенция так мается. Правильно не понимают, душевное состояние героев слишком трагедизировано режиссером, чему музыка Шнитке способствует, усугубляя надрыв надуманной трагедии. Главный герой Петр был генератором идеи, Саша был на подхвате, а теперь Саша нашел себя в администрировании, он идет по управлению, с ним все здороваются, теперь он явно не номер второй при Петре, а нервозность его проявляется только в общении с женой друга, которую он хотел бы видеть своей женой.
Делать вид, что девушке с перевязанной головой мог помочь только Петр, если бы он сидел безвылазно в лаборатории, разрабатывая «метод», это большое преувеличение. Считать, что в крупных городах Сибири в 1970 году не было нейрохирургии, это обычный московский снобизм (это даже оскорбление, утверждать, что в Красноярске или Иркутске не было нейрохирургии). Сильно больные на стройках на стройках века не работают, уж партийное начальство сделает все возможное, чтобы девушку с диагнозом отослать в большой город. Внушать зрителям, что эпохальное открытие делается одним-единственным человеком и никто больше не в силах его сделать, это уж совсем неправда. Когда человечество подходит к этапному открытию, над одной проблемой работают специалисты далеко не в одном институте и в разных городах.
Весь эпизод с хоккеем придуман режиссером, так же, как и объяснительная записка, их нет в сценарии. Вот идет хоккей, а Петр жует жвачку. Оператор показывает, как он жует, наблюдая падение и взлет Фирсова. Жвачка как атрибут конформизма, символ продажности. Но даже если Шепитько выполняла заказ, это были, безусловно, благие намерения. Шпаликов, возможно, не был поставлен в известность о настоящей цели фильма, поэтому такая разница впечатления от фильма и от сценария, будто написано об одном, снято о другом. Шпаликов во время написания сценария находился в травматическом состоянии, вследствие разрыва с женой он скитался по случайным ночевкам у друзей, ночевал и на скамейках в парке, но это не повлияло отрицательно на любовь к людям, к стране и всю свою просветленную грусть и нежность, которую не приняла красавица Инна, он вложил в описание Москвы, страны. Саша идет на работу:
Он шел в толпе утренних прохожих. Люди спешили, покупали газеты у метро, вели в детский сад детей, перебегали улицы, ловили такси, стояли в длинной очереди на автобус, смеялись, зевали, шли молча, погруженные в свои мысли, в заботы предстоящего дня, - туманное было утро, - не присматриваясь особенно к туманам, Саша видел в который раз, что все и на самом деле может исчезать, таять, еле-еле обозначаться, как обозначаются и пропадают предметы, люди, верхушки деревьев на бульваре, вывески, светящиеся в это утро, фонари, окна на высоте, сквозь туман, костры на пустыре между новыми корпусами, огни на тонкой, смутно видимой телевизионной башне, срезанной наполовину облаками, - городское, московское утро, - трамваи, медленно возникающий из-за поворота, вдруг дождь еле-еле, мокрые плащи, мокрые цветы в корзинах - лето, Москва.
Вот герой фильма Петр на Ярославском вокзале.
В опущенных окнах, свесив загорелые руки с цветами, смеялись и громко говорили о чем-то женщины, и вообще на платформе, открытой со всех сторон, было много солнечного света, пестрых платьев, неожиданно много цветов, провожающих, и поезд, согласуясь, видимо, с общим желанием продлить еще три минуты, пошел совсем незаметно. Плавно и почти бесшумно поплыли окна, руки, но вот кто-то уже побежал, прыгая ловко на ходу, еще побежали двое к своим вагонам - скорость росла медленно, и еще кто-то бросился вдогонку, как всегда бывает.
Чудесный эпизод. Смят и упрощен режиссером:
Советский человек, в массе своей невыездной, был «человеком всей страны» до самых до окраин
И это достойное определение человека России в отличие от «человеков мира». «Человек страны» звучит гордо! Петр приобрел в глубинке опыт медика на скорой помощи, превратился из просто москвича в «человека страны». Именно это было в сценарии у Шпаликова и не было там никакого упадка духа и точки невозврата. Просто Петр отстранился от инерции московских ценностей и увидел всю страну в целом, почувствовал себя нужным людям и спокойно вернулся из, можно сказать, длительного интересного отпуска. В сценарии у него не было ни ошибки, ни предательства, а только перезагрузка. Оказалось, что в стране можно прожить с копейками в кармане, имея только паспорт. Так путешествовали в то же время хиппи, почти без багажа, по всей стране. Недаром заготовка Шпаликова называлась «Те, что пляшут и поют по дорогам». Правда хиппи в основном на юг ездили, а Петр на север, но остальное похоже. Петр в сценарии вернулся в Москву и даже свою пациентку проводил на речной ракете до Плеса. И, похоже, с ней начинался роман.
Диалоги вроде те же, а рыданий «все пропало» в сценарии у Шпаликова нет. Этот фильм мог быть равен по светлым эмоциям фильму «Я шагаю по Москве» 1964 года, не имей Шепитько намерения (или задания) обвинять героя, а также аналогичен фильму «Мне 20 лет» по патриотическому началу, не пытайся сделать режиссер главного героя предателем. Сценарист этих фильмов характерен тем, что у него нет вредителей, нет предателей, у него все люди хорошие, советские. Когда сценарист любит свою страну, он пишет жизнеутверждающие сценарии. Жизнеутверждающий сценарий автоматически превращается в патриотичный, в обожание своей Родины. Предыдущие сценарии Геннадия даже критиковали за избыток «радостного мировосприятия». Шпаликов написал любовный треугольник на фоне крайне лиричных пейзажей Москвы и страны, он писал о том, что главный герой «пробудился» к жизни. Жаль, что фильм не соответствует сценарию по душевному настрою.
Чудесный, художественный, цельный сценарий невозможно втиснуть без ущерба для художественности в в кого-то обличающую или даже просто минорную киноленту, какими бы чудесными ни были актеры. Пробуждение и предательство характеристики разных миров. И знаете, сваливать депрессию и смерть на выпивку Геннадия - это оправдание травли. Если б он не пил, он бы скорее умер.
Предыдущие статьи по этому фильму
Извините, что понятно было не всем, а только тем, кто смотрел фильм.