- И...? – лето многозначительно посмотрело на свой дорожный чемодан, а потом на записку Алека.
- Что... и?
- Ах, Алек, Алек, какой же вы непонятливый, я же...
- Что вы?
Лето покраснело до самых ушей, собралось с духом и выпалило:
- Я... я хочу взять вас с собой!
- Боюсь, сейчас я немного занят, давайте лучше в середине октября, хорошо?
Лето покраснело еще больше, ему захотелось разрыдаться и убежать, провалиться сквозь землю, исчезнуть – да оно и так исчезло бы ровно в полночь с тридцать первого августа на первое сентября.
- Алек... как вы не понимаете... завтра же сентябрь!
-Я знаю.
- Алек... ну неужели вы совсем не понимаете? Я должно уйти, уехать, исчезнуть, меня не будет! Вы просили... вы писали... тогда... пятьсот лет назад... Алек, Алек, неужели вы совсем не помните себя прежнего, который писал мне – ДАРАГОИ ЛЕТА! Алек, Алек, вам не придется возвращаться за школьную парту и ходить по сугробам в темноте ранним утром, вы... стойте, что я говорю, какая парта, вы уже взрослый... Вам уже не придется прятаться под землю, согреваясь теплом ядра земли, вы отправитесь со мной в вечное я... вечное меня... – лето запнулось, не зная, как сказать – отправитесь в вечное лето, если это говорит само лето.
- А, вот вы о чем...
- Ну, конечно же! Так поторопитесь, поторопитесь, до полуночи совсем немного! Еще чуть-чуть, и меня не станет, поторопитесь же, или я исчезну!
- Вы не исчезнете.
- Простите?
- Дорогое лето, вы не исчезнете.
- Но...
- ...я позаботился об этом, я работал над этим все вас... всего вас... все лето... Ракетные двигатели в пустыне Сахара... я поменял орбиту... Дорогое лето, теперь вы никогда не уйдете от нас.
- Правда? Правда? Алек, я так счастливо, вы даже не представляете себе, как я счастливо...
Где-то вдалеке послышался бой часов, гудок поезда – но лето не слышало ничего этого, оно обняло Алека, понимая, что останется в городке навсегда...