- Вот так я и живу. Очень рада, что вы все пришли! Как же давно мы не виделись. А с Катей – особенно. – Антонина Михайловна взволнованно суетилась, накрывая на стол.
Продолжение. Предыдущая часть здесь
- А вы что, знакомы с мамой? – Удивилась Настя. Она-то считала, что это бабушкина подруга, но причем тут мама?
- Да, мы давным-давно уже знаем друг друга. – Ответила за Антонину Михайловну Катя. – Когда-то, я тогда еще в школе училась, мы жили в одном городе, неподалеку друг от друга. Там и познакомились.
Антонина Михайловна была растеряна. Она совершенно не ожидала, что вместе со Светланой Петровной и Настей к ней придет еще и Катя.
Поначалу хозяйка даже слегка напряглась – ей не хотелось скандала, не хотелось выяснения отношений. Но почти сразу она поняла: Катя совсем не собирается что-то выяснять. От нее исходило спокойствие. Сейчас, с большим опозданием, Антонина Михайловна почувствовала: Катя никому не способна причинить вред. Ах, если бы она понимала это тогда, шестнадцать лет назад… Если бы только позволила себе тогда снизойти до девочки и хотя бы выслушать ее… Но что теперь говорить о том. Сейчас надо постараться хоть как-то собрать осколки и что-то склеить.
- Надо же, мама. Я многого не знаю о твоей жизни, оказывается. – Подметила Настя и добавила, обращаясь к Антонине Михайловне: - Выходит, вы с мамой знакомы, когда она была такая, как я сейчас? Прикольно.
Антонина Михайловна кивнула и продолжила ставить на стол вазочки со сладостями. Она поняла, что Катя не хочет посвящать дочку в перипетии их прошлых непростых отношений. И еще поняла, что Катя ее уже давно простила, и была ей за это благодарна.
Все сели за стол. Разговор особо не клеился, поскольку никто из четырех женщин не представлял, что можно говорить, а что – нельзя, и все боялись, что Настя узнает что-то лишнее. Все хотели максимально обезопасить ребенка от ненужной информации.
- А как ваш сын? – Светским тоном спросила Светлана Петровна. – Не забывает вас? Навещает? Как его семья, все хорошо?
- Ой, я не рассказывала, сын уже лет пять как в разводе.
- А что так?
- Да я особо и не в курсе, они же не делятся. Знаю только, что они с супругой были в каком-то клубе или ресторане, и она его там к кому-то приревновала. Кажется, он просто заступился за девушку, к которой приставал хулиган, а Юлии это не понравилось.
- Сочувствую. – Светским тоном ответила Светлана Петровна, кинув взгляд на Катю. Та сидела молча, но, разумеется, поняла, что это был за клуб и что за хулиган приставал к девушке.
Это было очень странное чаепитие. Все понимали, что нужно как-то объясниться, все друг другу рассказать. Но никто не знал, как это сделать и с чего начать. И стоит ли вообще это делать.
Вдруг Настя спросила у Антонины Михайловны:
- А ваш сын, вот вы сказали, что он развелся. А ребенок у него был? Он видится с ним?
- Не видятся. Дело в том, Настенька, что мама девочки запрещает ему…
- А мне кажется, он все врет! – Вдруг с жаром сказала Настя, для которой тема отца всегда была болезненной. – Вот моя бы мама никогда не стала это запрещать. И никакая мама не стала бы, если она любит своего ребенка. Потому что знаете, как ребенок страдает без отца? Я вам могу рассказать. Когда-то в детстве я каждый день плакала, что у меня нет папы, мама бы точно не стала запрещать ничего, она же видела, как я страдаю.
- Бедная девочка! – Голос у Антонины Михайловны дрогнул. – Как бы мне хотелось сделать все, чтобы этого с тобой не произошло.
- Так не вы же в этом виноваты. – Грустно ответила Настя. – Вот ваш сын, видите, переживает, что ему не дают видеть дочку, а мой отец обо мне никогда не думал, он и знать меня не знает. И не хочет знать.
- А вдруг ты ошибаешься? Может, он и хотел бы, но…
- Мне вчера исполнилось шестнадцать лет. Целых шестнадцать лет без папы. И никто меня не убедит, что за столько лет человек, который хочет, не нашел бы времени увидеться…
- Настенька, в жизни бывают всякие обстоятельства. – Вздохнула Антонина Михайловна.
Катя и Светлана Петровна переглянулись между собой. Они мысленно очень сочувствовали Антонине Михайловне, перед которой стояла невыполнимая задача: объяснить Насте, почему ее папа не нашел времени, чтобы за всю ее жизнь увидеться с дочерью.
- Может быть и так, что он просто не знает о тебе… - Заметила Антонина Михайловна. – Нам неизвестны все обстоятельства…
- Да не хочу я знать никаких его обстоятельств! – Воскликнула Настя. – Что вы его защищаете?! Он живет себе где-то припеваючи, у него все хорошо. А то, что его ребенок вырос без него – ему вообще наплевать. Это же не его в детстве дразнили. Это не ему нужна была защита, чтобы папа пришел и наказал хулиганов, которые ее бьют… Что вы вообще можете знать о чувствах маленького ребенка, который плачет по ночам от обиды, что папе на него наплевать!
Все замолчали. Антонине Михайловне просто было нечего сказать. Светлана Петровна старалась не вмешиваться. А Катя сидела, пораженная тем, сколько в ее дочке за это время накопилось боли. Вот, казалось бы, она уже взрослая, а внутри у нее до сих пор все болит, и раны не заживают.
- И все же, вдруг вы когда-нибудь увидитесь… Может, вы поговорите, поймете друг друга… - Антонина Михайловна старалась подбирать слова аккуратно, но Настя была непреклонна:
- Я? С ним? Да никогда в жизни. Все, что я хочу ему сказать, это то, что ненавижу его.
Снова повисла тишина, затем разговор перешел на погоду, обсудили, что в этом году весна ранняя, начало марта, а уже тепло, словно в апреле. Настя постепенно успокоилась и даже рассказала, как отметила свой день рождения.
Вскоре, казалось, все недавние переживания отошли на второй план. Разговор зашел о переезде Светланы Петровны в Москву, что поддерживали и Катя с Настей, и Антонина Михайловна.
Внезапно хлопнула входная дверь.
- Мам, ты дома? У тебя все в порядке? Не отвечаешь на телефон, решил проверить, как ты. – Послышался мужской голос из прихожей.
Светлана Петровна обмерла. Антонина Михайловна застыла с открытым ртом. А Катя мгновенно ощутила, как ее с головы до ног окатило огнем. И лишь Настя, ничего не подозревая, продолжила пить чай. Ну сын и сын, мало ли, волнуется человек, вот и зашел проведать мать.
Антонина Михайловна, отмерев, кинулась в прихожую, закрыв за собой дверь в комнату.
Спустя какое-то время она вернулась и, извинившись, сказала:
- Неожиданно сын пришел. Сама удивлена. Но ничего, я ему сказала, что у меня гости, он сейчас уйдет.
Катя не поняла, что ее больше всего пугает: или то, что она сейчас может увидеть Пашу, или то, что может его не увидеть, хотя они находятся в одной квартире.
Вскоре послышались шаги в коридоре, и Катя с облегчением поняла: Павел уходит. Нет, она не готова сейчас увидеть его. Все-таки нет. И Настя здесь. Господи, да пусть он уже уходит поскорее!
В коридоре все стихло, и Антонина Михайловна с явным облегчением произнесла:
- Все, сын ушел. И нам снова никто не мешает общаться. Кому подлить чаю?
Ответить никто не успел, потому что дверь в комнату внезапно распахнулась, и вошел Павел.
- Мам, извини, что отвлекаю, я помню, что у тебя гости. Но я не могу найти ключи, закрой за мной…
Возникла немая сцена.
Павел вообще не сразу разглядел, кто в гостях у его матери. А когда вгляделся, тоже онемел и прислонился к косяку.
Светлана Петровна застыла с чашкой в руке. Антонина Михайловна схватилась за сердце. Катя почувствовала, как кровь бросилась в голову. А Настя окаменела. Она сразу узнала это лицо со старенькой фотографии. Которая хранилась у нее под подушкой и от времени уже вся помялась. Но лицо с фотографии было заучено наизусть. И сейчас, даже несмотря на то, что прошло шестнадцать лет, и человек изменился, Настя узнала его, едва посмотрев в глаза.
Все смотрели на Павла, но если бы вдруг хоть кто-то догадался взглянуть на Настю… С ней творилось что-то странное. Она бледнела, краснела, сжимала кулаки… Ей не хватало воздуха, ей казалось, что она сейчас упадет в обморок.
Павел же смотрел на Катю, не замечая больше никого вокруг.
Вдруг Настя вскочила из-за стола, с грохотом отодвинув чашку, и крикнула:
- Зачем вы это сделали?! – Голос ее дрожал. Она перевела взгляд на Павла и прокричала: – А ты.. Ненавижу тебя!
Закрыв лицо руками, Настя громко разрыдалась и выбежала из комнаты. И пока все приходили в себя, грохнула входная дверь.
- Вы что, хотите сказать, что это была моя дочь?! – Наконец, отмер Павел, глядя вслед исчезнувшей Насте.
***
Читайте также:
