- Инка, ты куда пропала? Ты же где? На кухне? Ну что там с супом? Когда ты его сваришь? Чего ты молчишь?
Ох уж этот каркающий, «умирающий» голос! Как же Инна его ненавидела! Такой голос был не всегда, а только в «острые периоды», как Инна их называла.
- Сейчас, мама, принесу, суп еще не готов.
- Ну а чего ты там тянешь с супом? У меня желудок больной, ты же знаешь!
- Мам, я же не сяду на кастрюлю, чтобы суп скорее приготовился!
- Ох, и доведешь ты меня до могилы. Совсем неблагодарная стала.
Вообще-то Ирина Федоровна для Инны никакая не мама, а родная тетка ее биологической матери, то есть - двоюродная бабушка. Родную мать Инны лишили родительских прав, когда девочка еще не ходила в школу. Ее Инна помнит с трудом – да, была какая-то женщина с размазанной по лицу тушью от слез, но Ирина Федоровна все время говорила, если Инна о ней вспоминала:
- От пьянки ее лицо размазалось, а не от слез. Теперь я твоя мама, так и называй.
Ирина Федоровна была бездетной старой девой, ни то, чтобы строгой, но ворчливой и с излишней гиперопекой.
- Инночка, гуляй на улице до восьми вечера, и только так, чтобы я тебя во дворе из окна видела! Не сиди сгорбившись, чипсы – вредно, громко смеяться – неприлично, к собакам подходить – опасно.
Вроде, все верно, но как все это скучно! Среди сверстниц она была серая мышка, да и как тут не быть серой, если даже одежда, которую покупала Ирина Федоровна, была блеклой и неинтересной.
- А чего модничать? Ты же приличная девочка – а посмотри, что сейчас эти модницы носят! Это же срам! Коленки голые, джинсы рваные и пупок наружу! Фу!
В душе Инна не соглашалась с Ириной Федоровной, но приходилось кивать. В местном ДК были дискотеки и шестнадцатилетняя Инна, под предлогом «посидеть у подружки», бегала на них тайком, надевая вещи той же подружки. Вскоре ее тайна была раскрыта, и это был первый «острый период».
- Какая же ты предательница! - кричала Ирина Федоровна. - Я тебя от детдома спасла, а твоя благодарность – это ложь? Я все силы, все здоровье на тебя положила! Ну кто бы тебя еще взял – отца у тебя нет, твоя мать-алкашка нагуляла от какого-то непонятного мужика, а сестра моя, царствие ей небесное, ушла на тот свет, не выдержав выходки своей дочери.
И тут Ирину Федоровну скрючило! Инна всерьез испугалась, вызвала скорую. Пока врачи возились с пациенткой, Инна сидела на кухне.
- Ну вот, довела меня! – вздохнула Ирина Федоровна. - Теперь надо всех врачей обходить!
Как в последствии она рассказала своей приемной дочке, у нее букет болезней и все на почве стресса – от желудочно-кишечных до сердечно-сосудистых.
Через год ей сделали операцию на желудке, инвалидность дали, чем Инна Федоровна даже гордилась!
- Видишь, что бывает, когда вот так вот доводят! У меня стресс и все это выплескивается на здоровье!
Инна переживала, старалась не перечить приемной матери, но была и другая версия болезни, о которой девушка услышала, когда Ирина Федоровна говорила с подругой:
- Ну что – допрыгалась ты со своим пристрастием к остренькому? У тебя же с детства желудок был больной, так нет: проскочит-проскочит. Говорили тебе врачи – нужна диета! Инке ты чипсы есть запрещаешь, а сама как ненормальная толстый слой аджики на хлеб намазываешь.
Так может дело не в поступках Инны? Но все же – маму надо беречь, она уже на пенсии, стареет понемногу. Второй «острый период», начался, когда Инна окончила школу, и хотела уехать в какой-нибудь крупный город – Москву или Санкт-Петербург. Спор на повышенных тонах закончился вызовом скорой:
- Да в общем, ничего страшного, - пояснил Инне врач. – Немного страшного, немного давление подскочило. Но все уже нормально, пусть лежит, ей нужно успокоиться.
Врач ушел. Вот тогда опять и появился этот каркающий «умирающий», голос: довела, гипертонический криз, до инсульта меня доведешь! Опять послушание – страшно довести приемную мать. Поступила учиться в своем же городе, отношения опять наладились все было мирно. Но совсем недавно, когда Инне исполнилось уже 20 лет, нашлась среди однокурсниц одна девушка, которая знала родную мать Инны.
- Она нашей соседкой была, наши мамы дружили, - рассказывала однокурсница. – Такая милая женщина! Тетя Таня рассказывала, что когда ее мать умерла, она действительно стала немного выпивать, чтобы себя успокоить, но ни то, чтобы прям лицом в салат. Ее тетка Ира начала бегать по инстанциям, бить во все колокола, чтобы лишить ее родительских прав, а тетя Таня ее как огня боялась. Тетя Таня взялась за ум, пыталась тебя отвоевать, но тетка Ира такие ей сети расставила, благодаря нужным связям – только сунься! Тетя Таня все мечтала – вот вырастит дочка, станет совершеннолетней, и я с ней встречусь! Но она умерла семь лет назад на съемной квартире по соседству с нами. Тетка Ира тогда приезжала, забрала все ценные вещи тети Тани. Хотя какие там ценные – одна жила, ничего особого не нажила. А квартиру матери тети Тани, Ирина Федоровна давно себе заграбастала, разменяла себе на большую трешку.
Откровения однокурсницы очень расстроили Инну. Она пришла домой и закрылась в своей комнате. Хотелось многое обдумать. Приемную мать как-то было жаль несмотря ни на что, привыкла она к ней, даже любила. И все же – это именно она испортила жизнь ее родной матери! А что если однокурсница приукрасила все, и мать действительно была пропащей женщиной? Хотя Ирина Федоровна очень умеет манипулировать людьми, и даже Инна это на себе испытала, все может быть. Инна много думала в эту ночь и дверь не открывала, хоть Ирина Федоровна все время стучала к ней в дверь, охала, ахала и жаловалась на обострение. Утором она слегла и попросила сварить ей диетический суп.
- Инка, ну где ты? Скоро там? Уже готово?
Инна зашла в комнату с тарелкой супа. Она поставила тарелку на тумбочку, села рядом с приемной матерью и спокойно сказала:
- Сейчас я соберу вещи и ухожу. Мне есть куда – к подружке. А потом я подам в суд и разменяю нашу квартиру, или можем это мирно решить без суда. Жить я с тобой больше не могу. Если ты болеешь – нанимай сиделку, пенсия у тебя хорошая. Мне всего 20 лет, и я не хочу быть тебе прислугой и надоели твои острые периоды, когда тебе это выгодно. Я, конечно, благодарна, что ты для меня сделала, но какой это было ценой?!
Несмотря на то, что Ирина Федоровна «слегла», она тут же подскочила и стала бегать за Инной, которая собирала вещи. Пенсионерка кричала на Инну, то падала в кресло, держась за живот, то опускалась на пол, хватаясь за сердце. На Инну больше такие манипуляции не действовали. Чуть позже женщины разменяли квартиру через суд (иначе и быть не могло), жить стали врозь, не общаются. Ирина Федоровна любит жаловаться на Инну своим немногочисленным подружкам: «Неблагодарная! Я жизнь положила на ее воспитание, здоровье подорвала! Ну что говорить – вся в мамашу, яблочко от яблоньки недалеко падает!»
