Дмитрий появился в избе Григорьевны в полдень. Встал на пороге, и замялся. Потом неуверенно сказал:
- Григорьевна, я тебе сейчас кое-что скажу... Только ты сразу не ругайся. Ладно?
- Так... - пожилая женщина с подозрением посмотрела на семидесятилетнего соседа. - Что-то, ты, Димитрий, нехорошо речь свою начинаешь.
- Да почему не хорошо-то? Что ты сразу напряглась?
- А то и напряглась, что ты, как-будто, начинаешь меня готовить к чему-то не очень хорошему.
- Почему, не хорошему? – удивился Дмитрий. - А может, наоборот, к хорошему?
- Если к хорошему, тогда говори сразу, и без предисловий. Не люблю я этого.
- Хорошо, - кивнул сосед, и опять замялся. - Неизвестно, только, как ты всё воспримешь.
- Опять начинаешь? - нахмурилась Григорьевна. - Значит, точно, гадость какую-то хочешь сказать.
- Да почему сразу так?!
- А потому что, ты ещё ничего не сказал, а уже туману напустил. И вообще, чего ты в последнее время ко мне зачастил? Прямо, трешься возле моего дома. Чего тебе от меня надо? Давай, говори, или... Или уматывай отсюда.
- Ох, торопыга... - Сосед прошёл-таки в комнату и сел на стул. - Значит так Григорьевна, есть у меня к тебе дельце необычное. Очень необычное. Ты слышала, наверное, что моя внучка, которую мы с покойной супругой одни воспитывали, замуж в городе вышла?
- Давно же она уже вышла. - Григорьевна с удивлением посмотрела на Дмитрия. - Лет пять назад. Так ведь?
- Значит, знаешь. Скоро она ко мне в гости приедет. На целый месяц. В отпуск.
- Ну, и хорошо. И что дальше?
- А то, что приедет она не одна.
- С мужем?
- Да нет, муж у неё в городе остаётся. Работа у него. С дитём она приедет. С мальчиком.
- Она у тебя родила, что ли? - обрадовалась Григорьевна. - Наконец-то! Поздравляю тебя, Димитрий, с внуком.
- Спасибо. Да только... - Пожилой мужчина осёкся, вздохнул, словно думая говорит дальше, или нет. - Тут такое дело. Ребёночка она не родила. Усыновили они с мужем Коленьку. Пять лет мальчику уже. Но ты про это зря никому не говори. Ладно?
- Ладно. А что здесь плохого? То, что они усыновили ребёночка - это хорошо. Раз Бог своих не даёт, почему чужого не усыновить? Это очень даже хорошо.
- Хорошо-то, хорошо. Но я тут, когда к ним в город ездил, немножко сплоховал. Соврал я мальчику, теперь уже внуку своему. И у меня от этого душа болит. Вот, пришёл у тебя помощи просить.
- Соврал мальчику? Как соврал? В чем?
- Сказал я ему, что не один живу. Сказал, что у Коленьки теперь есть не только мама с папой, но у и дедушка с бабушкой. Понимаешь? Как будто меня кто-то за язык дёрнул. Сначала сказал, а потом опомнился. Но не станешь же потом говорить мальцу, что дед оговорился. А рассказывать про то, что бабушка умерла, я побоялся. У мальчика и так судьба тяжелая, а тут ему про смерть станут говорить. Вот.
- И что ты от меня хочешь?
- А хочу я, Григорьевна, чтобы ты стала Коленькиной бабушкой.
- Ты с ума сошёл, Димитрий? – тут же воскликнула женщина. Но не грозно воскликнула, а уже растерянно.
- А что? – заговорил торопливо сосед. - Ты же давно одна живёшь. К тебе дети приезжают раз в пятилетку. А по сути-то - ты ещё молодая! Одно слово - бабушка на выданье. Вот, значит... Ну, чего тебе, жалко, что ли, бабушкой для ещё одного ребёнка стать?
- Ой, брешешь ты, Димитрий. – Григорьевна пытливо посмотрела на соседа. - Ты ведь всю историю с мальчиком выдумал, да? Чтобы меня замуж позвать. Так?
- Вот те крест - не придумал! – быстро перекрестился Дмитрий. - Чистая правда, у меня теперь есть Коленька. Внучок с голубыми глазами. Но только как я ему скажу, что я насчёт бабушки соврал? Выручай, Григорьевна. Будь его бабушкой.
- Бабушкой на месяц?
- Почему, на месяц? – испугался сосед. – Нет, конечно! Навсегда будь! Мы ведь, если ты согласишься, и в город к нему будем ездить. Навещать. А? Ты согласна?
- Чего-то я не пойму, Димитрий. – Старушка задумалась. - Ты меня в виде кого больше видеть желаешь? В виде бабушки для внука, или и женой мне тоже придется быть?
- Ну, уж, если ты согласишься на бабушку, то и супругой тоже автоматически станешь, - пожал плечами старик. - Как по-другому?
- И как мы станем с тобой жить?
- Как понять - как станем? Так и станем. В сказке же говорится - жил старик со своей старушкой. Так и мы - будем жить одной семьёй.
- Только ради мальчика? Я ведь так не согласна, что бы только ради ребёнка.
- А я понимаю, - торопливо закивал старик. - Ты думаешь, я пень, что ли, бесчувственный? У меня ведь в груди и сердце есть, и душа. И чувства к тебе, Григорьевна, тоже, всякие имеются.
- Какие чувства?
- Всякие. В смысле - добрые. Хорошие, значит. Я тебя очень уважаю, и даже любуюсь тобой всегда… Украдкой…
- Вот те раз! - засмеялась вдруг Григорьевна, и чуть зарделась. – Оказывается, любуются мной. А я и не замечала. - Когда мальчик, говоришь, приезжает?
- Через два дня уже. Поэтому, ты завтра ко мне, пожалуйста, перебирайся. А? Если, ты, конечно, согласна.
- Да... - вздохнула бабушка.- И как тут не согласиться. Приедет дитя к бабушке, а её нет. Да, Димитрий? Непорядок…
- Ой, непорядок, - опять закивал мужчина, и заёрзал на стуле. – Так значит, ты согласна?
- Ну, не совсем уж - чтобы совсем, но готова согласиться. Ты иди пока, Димитрий, иди… А я подумаю… Если что, вечером дам знать…
- Ага… - сосед, радостный, поднялся со стула. – А я пока дома приберусь, порядок там наведу. И всё такое...
- Да не спеши, ты, порядок наводить. Всё равно ведь мне завтра придётся всё за тобой переделывать… Ты же мужчина. Какой из тебя наводильщик порядка. Ох… Коленька, говоришь… Хорошее имя. Доброе. Иди, Димитрий. Иди.
Через два дня мальчика Колю встречали дедушка с бабушкой, как и положено в добрых сказках.