Продолжение. Предыдущая часть здесь
Начало здесь
Когда Старшая училась в шестом классе, а Сын с Младшей, соответственно, в пятом и четвертом, я свозила детей в ветеринарную академию имени Скрябина на одну из набиравших тогда популярность "Университетских суббот". У меня теплилась надежда привить дочери интерес хоть к какому-нибудь занятию.
И хотя на лекции звездил, по обыкновению, Сын, на Старшую та поездка тоже произвела огромное впечатление, особенно когда посетителям дали пообщаться с обитавшими в академии животными.
В тот день дочь заявила, что намерена стать ветеринаром, и несколько лет подряд придерживалась этого заявления.
К девятому классу я успела понять, что к ее словам, пожалуй, следует относиться скептически. Если не считать заботы о нашем домашнем зверинце, в остальном я не видела у нее какого-то особого желания заниматься изучением животных. Она с готовностью соглашалась со всеми предлагаемыми мной вариантами дополнительных занятий, но в реальности так никуда и не пошла. Из подаренного мной полного собрания Джеймса Хэрриота, чьи рассказы читались буквально на одном дыхании, она осилила разве что первый том, и то, насколько я помню, бросила где-то на середине.
Один раз Старшая посетила зоокружок при Московском зоопарке. Приехала домой возбужденная, впечатленная, готовая ездить и заниматься. Но взятый за основу принцип "если хочешь поработать - ляг, поспи и все пройдет" сработал и на этот раз. Больше в том кружке она не появилась ни разу.
В восьмом классе в программу добавилась химия - профильный предмет для ветеринаров, но в тот год Старшая как раз пошла вразнос, а потом загремела в реабилитационный центр, из-за чего все точные науки оказались в состоянии абсолютного провала. Аккурат после окончания учебного года дочь взялась за ум, решив догнать все предметы, необходимые для обучения в ветеринарном колледже, поэтому я наняла ей репетиторов по четырем предметам, выбранным для сдачи ОГЭ.
Между тем провалы были настолько серьезные, что я сомневалась в том, что нам удастся благополучно сдать грядущие экзамены, не говоря уже о том, чтобы выдержать высочайший конкурс в колледжи.
Планы Старшей меня беспокоили еще и вот почему.
В то лето перед девятым классом у дочери как раз случился переворот в сознании, после которого наши отношения пошли на лад. И хотя я еще полгода жила в колоссальном напряжении, ожидая подвоха, против воли я все же отмечала, что ребенок словно только-только осознал, что такое - жить в семье. Она жадно напитывалась этой внутрисемейной заботой друг о друге, с радостью ее принимала и с не меньшей радостью - давала. А для учебы в колледже ей пришлось бы от нас уехать на четыре года, так как в Москве таких колледжей не было.
-Дочь, может не надо тебе никуда уезжать? - спрашивала я у нее весь год. - Ну подумай сама: ведь ты только сейчас начала жить в семье по-настоящему. До этого вроде бы шесть лет в семье, а на самом деле - сама по себе. Побудь еще с нами, рано тебе жить самостоятельно в общаге! Доучивайся до одиннадцатого класса и сразу поступай в вуз!
Но переубедить Старшую оказалось невозможно.
-Я взрослая и хочу жить самостоятельно! - вещала она. - И не хочу быть никем другим, кроме как ветеринаром. Если для этого нужно будет уехать на другой конец страны - я даже туда уеду, но на вета выучусь!
Я хорошо знала: между тем, что Старшая говорит и тем, что она делает - пропасть разницы. Но я также давно усвоила, что упрямство ее таково, что спорить с ней бесполезно. Пока граблями по лбу не получит - никого слышать не желает. Мне ничего не оставалось делать кроме как ждать - либо удара граблями, либо осознания того, как я ошибаюсь в ребенке, который на саомо деле наконец повзрослел и научился думать прежде, чем делать.
В ту зиму мир накрыло эпидемией вируса. В феврале, когда официально считалось, что до Москвы болезнь еще не добралась, свалился сын и четыре дня провалялся с температурой, близкой к 41.
В марте заболел мой двоюродный брат и его мама, моя тетка. Несмотря на то, что брат, казалось, перенес заболевание легко, выписывать его долгое время врач отказывался. На сорок второй день - аккурат тогда, когда врач принял решение закрыть больничный, у брата вдруг остановилось сердце. Его смерть осиротила двух маленьких девочек - Киру и Элю, которым тогда исполнилось всего два с половиной года и четыре месяца.
Мама с теткой - сироты. Мама росла с опекуном, а тетя познала все прелести детского дома. Поэтому у меня почти нет родных. У мамы я была единственной дочерью, поэтому детей тетки, особенно младшего, Ваньку, я считала родным братом. А из-за довольно большой разницы в возрасте, впоследствии, когда я стала ему крестной - еще и сыном. Его неожиданный уход в расцвете лет - в тридцать три года, ошарашил всех нас, но особенно - Старшую. Несмотря на все ее выходки Ваня всегда защищал ее от моего строгого воздействия, старался побаловать. И даже тот факт, что ни одно его доброе дело не оставалось безнаказанным, не изменил его отношения к моей Старшей.
Между тем, словно пытаясь хоть как-то возместить нам потерю близкого человека, эпидемия сыграла дочери на руку - ОГЭ, которых мы так боялись, в тот год отменили. А благодаря тому, что я два месяца работала дистанционно, все занятия Старшей проходили под моим неусыпным контролем, что позволило дочери неслабо поднять успеваемость, и по ряду предметов повысить оценки, идущие в аттестат. Благодаря среднему баллу "4" этот аттестат стал более-менее конкурентоспособен. Конечно, Московская область нам не светила, но я нашла неплохое заведение в городе Гагарин Смоленской области, куда добираться оказалось вполне себе удобно благодаря скоростным "Ласточкам".
Старшая благополучно выдержала конкурс и была зачислена в число студентов первого курса.
31 августа 2020 года мы загрузились в электричку и поехали заселяться в общежитие. Вернуться обратно мне предстояло одной.
Продолжение следует