Почти полтора века назад, в 1890 году, Антон Павлович Чехов отправился в путешествие на Сахалин. Решение отправиться на остров царской каторги и ссылки стало для современников Чехова неожиданностью, а для самого писателя – настоящим подвигом. Начало путешествию было положено в апреле, а по нашему, новому, стилю – в мае 1890 года.
Путь его лежал через необъятную Сибирь. В конце мая – Томск, в начале июня – Ачинск, Красноярск и Канск. Потом Иркутск, Верхнеудинск (ныне – Улан-Удэ) и Чита. Города на Амуре, Благовещенск, Хабаровск. И 23 июля по нашему стилю – наконец Сахалин.
Конечно, не проехал он и мимо Красноярского края: посетил Боготол (7 июня), Ачинск (8 июня), Козульку (сюда поехал после обеда 8 июня), конечно же, сам Красноярск – как раз 9 июня, ровно 133 года назад. А 10-го уже был в Канске.
Красноярск Чехову понравился, он прекрасно о нём отзывался. И благодарные красноярцы полюбили за это писателя. На набережной Енисея установлен памятник, а на нём отлита последняя часть его фразы о городе:
На этом берегу Красноярск, самый лучший и красивый из всех сибирских городов, а на том – горы, напоминающие мне о Кавказе, такие же дымчатые, мечтательные. Я стоял и думал: какая полная, умная и смелая жизнь осветит со временем эти берега.
Очень благородно со стороны красноярцев не цитировать писателя полностью. Вот, например, Чехов о Томске:
Томск гроша медного не стоит. Скучнейший город, и люди здесь прескучнейшие. Город нетрезвый, бесправие азиатское. Грязь невылазная, но возникают и зачатки цивилизации – на постоялом дворе горничная, подавая мне ложку, вытерла ее о зад. Обеды здесь отменные, в отличие от женщин, жестких на ощупь. Я жалел, что университет открыт в Томске, а не тут, в Красноярске.
О визите писателя газета «Томские губернские ведомости» не сообщала. Лишь воспоминания старожилов, передаваемые из поколения в поколение, сохранили этот факт. А вот за нелестный отзыв писатель поплатился «смешным» памятником.
Литературно-документальным отражением путешествия стал цикл путевых очерков «Из Сибири». Сам писатель смотрел на них скорее как на замену личных писем, по которым будет, «как по нотам», рассказывать после возвращения.
Цикл выстроен частично тематически. Например, в пятом очерке А.П. Чехов ведет диалог с зажиточным сибиряком о смысле жизни в Сибири. В шестом повествует о проезде от ст. Дубровиной до Томска. На переправе через Томь писатель едва не перевернулся с лодкой и попутчиками. В седьмом очерке драматург рассуждает о бессмысленности и жестокости сибирской ссылки и последствиях ее для ссыльных.
В цикле из девяти очерков находится место всему: дорогам и встреченным ссыльным и переселенцам; ночной езде и дивным пейзажам Аббацкой степи (Аббацкой степью до конца XIX в. называли лесостепную зону между реками Ишим и Иртышом); яркому и живому описанию столкновения со встречной почтовой тройкой, брани и ругани ямщиков. Там можно найти и непохвальные отзывы об утиной похлёбке, испробованной в притрактовых сёлах, и аппетитные описания пищи, и восхищения красотой природы, и рассказы о занятиях трактовых жителей-охотников, умельцах-самородках, мастерстве кузнеца.
Например, так драматург из европейской части России, привыкший к хорошо устроенным дорогам, описывает Сибирский тракт в восьмом очерке цикла:
Сибирский тракт – самая большая и, кажется, самая безобразная дорога во всем свете. От Тюмени до Томска, благодаря не чиновникам, а природным условиям местности, она еще сносна; тут безлесная равнина; утром шел дождь, а вечером уже высохло… От Томска же начинается тайга и холмы; сохнет почва здесь нескоро, выбирать окольный путь не из чего, поневоле приходится ехать по тракту… <...> Тяжело ехать, очень тяжело, но становится еще тяжелее, как подумаешь, что эта безобразная, рябая полоса земли, эта черная оспа, есть почти единственная жила, соединяющая Европу с Сибирью!
А вот вывод, который можно поставить в эпилог всей сибирской поездки Чехова: «Боже мой, как богата Россия хорошими людьми. Если бы не холод, отнимающий у Сибири лето, и если бы не чиновники, развращающие крестьян и ссыльных, то Сибирь была бы богатейшей и счастливейшей землей».
В публикации использованы материалы лекции Марии Леонтьевны Семановой – доктора философских наук, в прошлом профессора Ленинградского педагогического института им. А.И. Герцена. Она одной из первых среди литературоведов стала писать об очерках Чехова «Из Сибири». Также используются материалы, предоставленные доцентом Гуманитарного института Сибирского федерального университета Борисом Ермолаевичем Андюсевым.
