4 — Погоди, отец поможет сумку донести! И шарфом покрепче укутайся, ветер разгулялся сегодня, - суетилась мать, пока Настя застёгивала осенние сапожки. Девушка разогнулась с облегчением, закинула сумку на плечо.
— Нормально, не тяжёлая, сама дойду, не то опоздаю ещё. В общем, жду вас через две недели в Пензе, следи, чтобы тётя Маша успела платье дошить, без него не приезжайте.
— Да что же мы, совсем что-ли? Как можно дочь без свадебного платья оставить? Конечно привезём.
Расцеловались. Мать смахнула слезу.
— Совсем ты, доченька, взрослая уже... Красавица наша...
— Ой, ну всё, только соплей не надо. Не такое уж это событие - замуж выйти. Замуж, как говориться, не напасть.
Выскочила Настя во двор и поспешила к остановке. Деревья уже почти сплошь голые, небо ясное и дивное в своей холодной прозрачности. Ветер мажет редкие белые облака по горизонту... Ох, нескоро, как нескоро она вновь увидит родные края. Честно сказать, Настя и на подольше могла задержаться у родителей, но она не хотела встречи с Ваней. Его возвращения из армии ждали со дня на день - брат Генка ей доложил, успел пронюхать. А появления Вани вместе с невестой здесь, в посёлке, где зародилась их любовь и возвысилась, Настя точно бы не выдержала.
Нет, всё-таки в Пензе ей жить намного спокойнее. Сердца совсем не слышно, тихо оно стучит и размеренно. И вообще стучит ли? Насте казалось, что и нет того сердца в ней больше - с корнем вырвано и отдаётся лишь слабой фантомной болью.
В Пензе у Насти всё хорошо устроилось - с техникумом наладилось, с родителями жениха тоже общий язык нашёлся. Они у Миши культурные, интеллигентные, приятные люди. Вместе жить под одной крышей Настя не спешила - неловко так сразу. Отказалась от предложения. В студенческом общежитии до свадьбы жить как-то правильнее. Ну а после росписи будут они вить гнёздышко в пустующей квартире Мишиной бабушки. Так, будущая Настина жизнь обещала быть мирной и по-своему счастливой...
В автобусе до областного центра Настя заняла место у окна спиной к водителю. Засмотрелась в окошко, задумалась о своём, а пассажиры тем временем один за одним за её спиной заходят, водитель их обилечивает.
Посмотрела Настя на человека, который сел напротив неё... и обомлела. Ваня! Возмужалый, широкоплечий, с сияющими голубыми глазами на загорелом лице... Сердце к горлу подскочило. Сидят, смотрят друг на друга молча во все глаза. Ваня улыбается. Автобус тронулся.
— На учёбу едешь? - нарушил молчание Ваня.
— Нет, домой. Но и на учёбу тоже. Я теперь не здесь живу.
— Да, слышал...
Возникла неловкая минутная пауза. Вдруг Ваня резко наклонился к ней, чтоб не слышали любопытные, и обжёг горящим взглядом:
— Как же так, Настя? Не дождалась ты меня, а обещала...
— Я не дождалась?! - страстно выдохнула Настя. - Лучше расскажи, как там невеста твоя? Привёз с собой?
У Вани лицо закаменело. Откинулся устало на спинку сиденья.
— Нет никакой невесты. Моя мать тебя обманула, а ты и рада обманываться.
Настя затаила дыхание.
— А кто же та девушка на фотографии? - еле живая, спросила она, хотя уже догадывалась... Смотря Ване глаза в глаза она верила ему, не сомневалась ни в едином слове.
— Сестра товарища-сослуживца. Навестить его приезжала с матерью.
Теперь уж Настя наклонилась к нему, с мольбой, с болью рассматривая лицо столь любимого, родного человека:
— Так почему же ты не отвечал на мои письма? Почему матери находил время писать, а мне - нет?
— Матери я писал ещё реже, чем тебе! Тренировок было много, на соревнования гоняли без конца!
— Ууу... И как спортивная карьера?
— Никак. Получил травму в феврале, до сих пор припадаю на левую ногу.
Оба к окну отвернулись. По обе стороны дороги бегут чёрные, убранные поля, сменяются другими, утыканными стерней урожая. Что делать теперь? Боже мой... Что ему сказать?
— Любишь его?
Настя, помолчав, выдавила:
— Я уже своё отлюбила. Хватит с меня.
Ваня опять наклонился, схватил её за руку... Настю окатило всю, в груди жар воспламенел... Соседки, сидящие рядом, так на них и косятся, но молодые словно одни остались - никого не замечают, никого не стесняются.
— Не выходи за него! Настя, что же ты делаешь? Мы должны быть вместе. Нет! Ты будешь только моей женой, я тебя никому не отдам! Останься!
— Ваня, я не могу уже! Через две недели свадьба, всё уже готово, гости приглашены. Разве можно так подло поступать с человеком?
— А с собой настолько подло поступать можно? А со мной? Жизнь одна, Настя! Не губи её! Ни свою не губи, ни мою. Не надо. Ни с кем, кроме друг друга, мы не будем счастливы.
— Нет, Ваня, не могу я, не могу! Я обещала! Не умоляй меня больше, пока не заплакала...
Но Ваня умолял, убеждал. И Настя плакала. Но не сдалась.
— Уходи, умоляю, выйди уже из автобуса, пока я сама не выпрыгнула. Возвращайся домой. Разошлись наши пути, судьбой развелись. Уходи...
Последний раз Ваня взглянул на неё: с отчаянием, с разбитым вдребезги сердцем... И вышел. О-о-о... Как горько Насте было, как она плакала, но от решения своего упёртого не отступила - не подав жениху вида, сыграла в спокойствие и вышла через две недели замуж.
Много, много воды утечёт до той поры, когда она вновь увидит Ваню. Годы пролетят над их жизнями, как неприметные серые птицы, и никому не подарят ни счастья, ни радости.
Другие рассказы в моей книге: Вайлдберриз, Лабиринт