С. Закариев
перевод с болгарского — Марк Болдырев
Мне довелось участвовать в рассмотрении международной коллегией одного дела, касающегося взыскания денежных средств. Истец просил признать его кредиторские требования в определённой в иске сумме, взыскать эту денежную сумму с ответчика путём обращения взыскания на вполне определённое в иске имущество. Не имеет никакого значения — каков был исход судебного процесса, а также каковы были основания таких требований. В данном случае интересно другое.
Текстуально в суд были поданы заявителем два документа (не считая приложений):
исковое заявление
и
заявление об обеспечении иска.
Ясно, что заявление об обеспечении иска должно было быть рассмотрено коллегией до того, как начнёт рассматриваться само исковое заявление. Подчеркну, потому что это важно: документа было два, и заявление о применении обеспечительных мер в виде ареста вещи представляло собою самостоятельный документ.
В исковом заявлении, как это и положено, были изложены, разумеется, не только требования сами по себе, но и основания таких требований, а также и фактические обстоятельства дела с указанием на доказательства таких обстоятельств. В заявлении же о применении обеспечительных мер были изложены также несколько доводов, которые, по мнению истца, делали необходимыми такие меры принять.
Сразу же замечу: применение обеспечительных мер всегда входит в компетенцию международного коммерческого арбитража и никогда не может быть рассмотрено как нечто, что противоречит арбитражной оговорке. Иными словами: действительно, суд вправе принимать подобные меры, например, запрещая кому бы то ни было распоряжаться арестованным имуществом. В этом смысле любой суд, включая и арбитражи и третейские суды, но не ограничиваясь ими, осуществляет юрисдикцию по своему статусу.
Не менее ясно, что при рассмотрении вопроса о допустимости обеспечительных мер суд не может вообще касаться и рассматривать никаких вопросов по существу самого дела.
За одним исключением! За исключением фиксации предмета иска. Это — так, поскольку право суда принять обеспечительные меры не есть субъективное право, а связано только и исключительно с рассматриваемым иском и со всем тем множеством решений, которые могут быть по нему вынесены; всякое же решение суда по заявленному иску всегда ограничено по крайней мере предметом иска. Всего решений по иску может быть принято три вида:
- исковые требования удовлетворены полностью,
- исковые требования удовлетворены частично,
- в удовлетворении исковых требований отказано полностью.
Возможно ещё оставление иска без рассмотрения и прекращение производства по делу по иным основаниям без вынесения решения. Но указанные варианты не суть решения именно по иску. А решение об утверждении мирового соглашения есть решение не по иску, так как иска само по себе мировое соглашение вообще может и не касаться, заменяя собою существовавший спор, но именно решение по мировому соглашению.
Следовательно, из указанного набора вариантов возможных решений суд только и может исходить, исследуя исполнимость одного из возможных решений по иску. Такое исследование необходимо при решении принятия вопроса о применении обеспечительных мер, поскольку обеспечительные меры судом как органом юрисдикции применяются только и исключительно тогда, когда непринятие таких мер может существенно снизить или серьёзно затруднить исполнимость любого из возможных решений. Хотя бы одного из возможных.
Только с такой точки зрения и рассматривается заявление о применении обеспечительных мер. И только с такой точки зрения и рассматриваются аргументы стороны, которая просит о применении обеспечительных мер. Иными словами: все указанные аргументы соизмеряются с исполнимостью всех видов решений, и если исполнимость хотя бы одного из этих видов будет снижена в аспекте указанных стороной аргументов, а применение обеспечительной меры может воспрепятствовать такому снижению, обеспечительная мера судом должна быть принята.
Не существует особых указаний в законодательствах известных мне государств, в которых бы регламентировался вопрос о том, где, в каком именно тексте должно быть сделано заявление о применении обеспечительных мер. Оно может быть, следовательно, сделано и в тексте самого искового заявления.
Однако, существует ли существенная разница между тем гдé текстуально это заявление сделано?
Наша коллегия сочла, что такая разница, как бы это ни звучало странно, есть.
И вот она в чём.
Действительно, не оказывает никакого влияния на заключение о существовании, самом существовании просьбы к суду о применении обеспечительных мер, где бы такая просьба не находилась: в тексте самого искового заявления или же отдельно от него. Но важным моментом является то, что суд не может подбирать аргументы за ту или иную сторону сам. Подбор аргументов, указание на обстоятельства и подбор доказательств есть дело стороны, а не суда. Есть также требование, что заявление о применении обеспечительных мер должно быть мотивировано. Это — так, поскольку должно быть мотивировано и определение о применении таких мер, которое издаёт суд, а сам суд не вправе искать аргументы в пользу собственного вывода, в том числе и вывода о применении обеспечительных мер. Суд только и исключительно оценивает те аргументы, которые ему, суду, представлены. Следовательно, рассматривая заявление о применении обеспечительных мер, суд должен рассмотреть и оценить те доводы в пользу применения обеспечительных мер, которые ему представила сторона, таких обеспечительных мер попросившая.
Заметим сразу: процесс рассмотрения заявления о применении обеспечительных мер судом есть процесс первоначально односторонний: в нём суд рассматривает только и исключительно доводы и доказательства одной стороны. Другая сторона или иные лица могут впоследствии войти в указанный процесс или в указанные отношения (например, путём подачи заявления об отмене обеспечительных мер, а в том случае, когда субъект не является стороной процесса — путём подачи иска об освобождении имущества от ареста), но исключительно после вынесения определения судом о применении обеспечительных мер. В этом случае процесс обсуждения обеспечительных мер и их применения становится многосторонним.
Теперь зададимся вопросом: откуда суд имеет право взять доводы в пользу применения обеспечительных мер? Тут ответ совершенно очевиден: из соответствующего заявления стороны, которая такие меры испрашивает. И тогда становится весьма важным обстоятельство расположено ли заявление о применении обеспечительных мер в самом тексте искового заявления или же оно представляет собою отдельный документ.
В первом случае весь текст искового заявления, в котором расположено соответствующее заявление о применении обеспечительных мер, должен рассматриваться судом на стадии рассмотрения вопроса о применении таких мер как связный текст самого заявления о применении обеспечительных мер.
Во втором случае исковое заявление подлежит изучению судом только с точки зрения обозначения самого предмета иска, а вся аргументация находится в этом втором случае только в том документе, в котором изложена просьба к суду о применении обеспечительных мер.
Представим теперь себе, что в исковом заявлении изложен некоторый набор обстоятельств, среди которых есть обстоятельство, которое действительно могло бы послужить основанием для аргументации необходимости применения обеспечительных мер, но в самом заявлении о принятии обеспечительных мер именно это обстоятельство и не названо. Если текстуально заявление о применении обеспечительных мер изложено в тексте искового заявления, то суд, как я указал ранее, должен рассматривать и названное особенное обстоятельство, так как он пока вообще рассматривает весь текст только и исключительно как текст о применении обеспечительных мер. Если же такое заявление изложено отдельным документом, то в описанном случае суд не может взять аргумент из искового заявления и положить его в основание своего определения, поскольку в вопросе именно применения обеспечительных мер субъект на это как раз обстоятельство по одному ему ведомым причинам, угадывать которые не есть компетенция суда, не сослался.
Подобное с первого взгляда формальное различие и сыграло нехорошую роль как раз в упомянутом мною процессе. Заявление о применении обеспечительных мер было, как и сказано, оформлено отдельным документом. И хотя при изложении обстоятельств дела в иске истец сослался на то, что сам же ответчик попросту утверждал, что вследствие платёжного кризиса в одной европейской стране он лишён денежных средств, в самом заявлении о применении обеспечительных мер о сем не было сказано совершенно ни слова. Там были приведены четыре аргумента, ни один из которых никак не мог соотноситься с предметом иска.
Разумеется, все судьи видели, что возможность аргументировать применения обеспечительных мер в деле-то есть, но вот в определении они не могут сослаться на них, так как не могут подыскивать аргументацию за сторону процесса. В применении обеспечительных мер пришлось отказать, что в свете того, что для их применения вообще-то основания можно было найти — честное слово, обидно. Но тут делать нечего: юрист-судья не есть то же самое, что юрист-представитель стороны. Возможностей у судьи куда как меньше.