Тем временем под руководством навигатора Промокашки, то и дело что-то выкрикивающего с заднего сиденья, машина выехала на окраину Солнечного и уткнулась в большой участок с двухэтажным домом из красного кирпича и высоким забором.
- О, кажись здесь… Да, точно, это дом Кувалды.
Дом стоял на самом краю посёлка, сразу за ним начиналось большое поле, заросшее травой и сорняками, утыкающееся прямиком в лес. Участок у Кувалды был немаленький, соток двадцать не меньше, дом добротный, высокий. Прямо к нему вела единственная в округе асфальтовая дорога, даже отделанная бордюром. Соседи были явно небогатые, обычные одноэтажные домики с шиферными крышами и низенькими оградками, покосившимися, а где и вовсе без них и ярко диссонировали с добротным коттеджем.
- Ну и как его позвать, твоего Кувалду?
- А вон звонок на двери, всё чин по чину.
Пацаны вышли из тачки, размяли ноги, хрустнули суставами после долгой поездки.
- Погоди… - остановил всех Месье.
- Чего? - спросил Герц.
- Чего-чего… Номера нельзя палить, чует моё сердце нечисто здесь. Вам-то по барабану, а меня враз вычислят.
- Ну обмотай их вон… тряпками…
- Да иди ты…
Месье открыл багажник, достал отвёртку, скрутил номера и бросил в салон под ноги.
- Вот так-то лучше будет!
Он подошёл к двери и нажал кнопку звонка, вдалеке заиграла музыка. Тишина. Он нажал ещё раз, уже более настойчиво. Опять никого.
- И куда ты нас привёз, Сусанин Иван? Может тут и нет никого, а мы пёрлись в такую даль, - Месье нервничал и зло смотрел на старого сидельца.
Слон подошёл к двери и начал со звериным оскалом остервенело жать на звонок. Слышно было как где-то беспрестанно пиликает мелодия. В этот момент вычурная кованная калитка в кирпичном заборе отворилась.
- Хорош звонить, звонок сломаете! Вы вообще знаете куда долбитесь? Кто такие, чо надо?
Из двери вышел человек огромного роста, ничуть не меньше чем их приятель Слон. Фигурой монстр в человеческом обличье был горилообразный, сутулый, две огромные сильные руки с червяками-венами и впрямь напоминающие кувалды, болтались ниже колен. Голова квадратная, втянута в плечи, ну точь-в-точь Франкенштейн, растительность на ней полностью отсутствовала. Надбровные дуги питекантропа и выражение лица серийного убийцы. И тени сомнений не было, что это именно Кувалда, по другому его и назвать то нельзя было. Одет мужик был в шорты и майку с лямками, и в глаза сразу бросались восьмиконечные звёзды на плечах и коленях, знак отрицалова, синие кресты, купола, искусно выполненные мастерской рукой зоновского художника и усеянные перстнями узловатые пальцы.
Пацаны остолбенели и онемели от устрашающего вида рецидивиста-авторитета и встали как вкопанные. Н-да… это страшный сон пассажира пресс-хаты…
- Ну чо застыли? Кто такие говорю, чо говорилка отпала? Какого хрена названиваете?
Кувалда переложил из руки в руку огромный тесак, как пушинку. Тут из-за спин пацанов выскочил Промокашка.
- Вечер в хату, Игнат Максимыч, ты что как гостей встречаешь, не узнаешь старых друзей? Эх, сколько я зарезал, сколько перерезал… сколько душ я погубил…
Промокашка походкой сидельца, шаркая тапочками и держа двумя пальцами тесёмки от майки-алкоголички подплыл к великану.
- Промокашка, неужели ты? Жив курилка? А тут слух прошёл, будто тебя того… на корм рыбам пустили…
- Не дождётесь, вот он я, живой-живёхонек. Как Ленин – живее всех живых. Искупался в Неве разок, было дело, с кем не бывает, но выплыл.
- Вот собака бешеная, ничего тебя не берёт, девять жизней у тебя что ли?
- Эх, Максимыч, а помнишь, как мы с тобой… «По тундре… по железной дороге, где мчится скорый «Воркута-Ленинград»…
- Эх, не говори, Петрович… Молодость… Ну ладно, что встали, заходите в дом раз такое дело, будем знакомится. Я – Игнат Максимович, смотреть за этим селением поставлен, а вы так понимаю питерские пацаны?
- Правильно понимаешь, Игнат Максимович, - подтвердил Герц.
Пацаны за руку поздоровались с хозяином. Кувалда пропустил их на участок, закрыл дверь и проводил в дом. Участок большой ухоженный, на площадке перед домом, под навесом, новенькая намытая Нива, дорожки, клумбы с цветами, небольшой декоративный прудик, справа на цепи злющая овчарка, которая сразу стала кидаться на непрошенных гостей, оскалившись и злобно лая. Сдерживала её только якорная цепь и то казалось, что она вот-вот сорвётся и разорвёт всех на клочки.
- Цыц, Бандит. Усохни говорю, пока не получил.
Кувалда замахнулся на пса, то заскулил и юркнул в большую каменную будку, перед которой лежала огромная кость, похожая на человеческую.
- У меня тут баба всё участок облагораживает. Любит это дело, - как бы оправдываясь сказал Игнат, чтобы на него не подумали, будто это он с цветочками ковыряется, - устроила тут… экибану, грёбанный Экибастуз. Да я не против, пусть развлекается, мне не жалко.
Прошли внутрь дома через массивную деревянную дверь. Внутри было впрямь всё как в замке великана – громадная мебель, каменный камин, всё обделано деревом, на стенах – чучела животных. Кабан, лось, медведь… Весь интерьер, какой-то несоразмерно большой, видимо подбирался индивидуально под гигантский рост хозяина.
- Проходите, садитесь, - Кувалда указал испещрённой наколками рукой на центральный богатый стол из красного дерева, вокруг которого стояли дубовые антикварные стулья с резными спинками.
Пацаны сели и расслаблено откинулись. Удобно, мать твою, после тесноты в восьмёрке.
- Марафет будете? – без лишних обиняков спросил матёрый зэк, - за знакомство?
- Да нет… мы как-то не по этой теме, - переглянувшись с друзьями ответил Герц.
- А мы с Промокашкой оскоромимся, да, Петрович?
- Какой вопрос, я за любой кипишь окромя голодовки, когда это Промокашка от добра отказывался.
Кувалда с Петровичем без тени стеснения разложили на столе марафетные принадлежности и со знанием дела пустили их в ход. Закурили, подвинув пепельницу, Герц с Пупком тоже щёлкнули зажигалками. Кувалда оглядел всех маленькими узкими глазами-буравчиками, как бы оценивая. У всех закрались подозрения, не людоед ли этот великан…
- Вы от Барона что ли?
- От него, Игнат, сам же знаешь…
- Барон человек уважаемый, авторитетный… Вас я конечно не знаю, но просто так вы сюда бы из города не приехали, какой резон… Так вот, молодые, свояк мой, дело тут открыл, блоки бетонные изготавливает. Завод старый колхозный развалился, а он подсуетился, прихватизировал, вложился, восстановил… Вроде дела у него идут, производит, барыжит. А закон какой? Каждый барыга должен платить, а я тут вроде как за законом смотреть поставлен. Мне его копейки не нужны, да и стрёмно со своего брать… Вот я его Барону и продал, была у нас одна делюга…
- Да, классная, тогда стрелка была, а Игнат? – встрял Промокашка, - как в старые добрые… Со стрельбой, аж чуть друг друга не положили, ладно я тебя узнал.
- Да, путёвая стрела… Давно так не забавлялся…
- Так самое смешное, что Барон твоего родственничка тоже обменял. Тоже примерно, что у тебя, в счёт тётки нашего старшего вон пацанам Кречета твоего свояка подогнал. Короче, пошёл своячок по рукам… Слушай, а ничего у тебя так марафет, вставляет не по-детски.
- Так где вашего этого… свояка… найти, а то нам бы засветло в город вернуться, - поторопил Месье.
Им то хорошо – сидят, балдеют, а у них ещё дел море.
- Зовут его Николай Павлович Евстратов. Живёт на Вишнёвой, дом пять, квартира один. Да спросите, Палыча каждая собака знает. Ну там уж сами с ним договоритесь, я думаю, он сопротивляться не будет, итак всё понимает.
- Ну, спасибо, Игнат, за хлеб-соль, - поблагодарил его за руку Промокашка, - будете у нас на Колыме… Всё, поедем мы, что погнали пацаны?
Наскоро попрощавшись с хозяином, пацаны покинули второпях дом авторитета от греха подальше под злобные взгляды собаки, смачно грызущей похожую на берцовую кость.
*****
Погоняв по посёлку и поспрашивав дорогу на улицу Вишнёвая у местных аборигенов, пацаны к своему удивлению выехали в микрорайончик, отдалённо напоминающий посёлок городского типа. Белые трёхэтажные панельки с антеннами на крыше, старенькие, облупившиеся, советских времён, но всё же. Дворики, детские площадки, песочницы. Осколок цивилизации в сельской местности.
- О, смотри, Вишнёвая, дом 6. Кажись нашли, - ткнул пальцем в стёршуюся синюю вывеску на одной из панелек Слон.
- И кто тут придумал такие узкие дорожки!
Действительно, проехать к подъезду было невозможно, поэтому пришлось припарковаться поодаль у давно некрашеных железных перил…
