В тени Урала одинокая фигура возвышалась на склоне горы, как стоячий камень. Алексей Солоков прожил в суровом одиночестве Урала сто восемьдесят лет. Его имя было почти забыто всем миром, и все же он выстоял.
Его секрет, источник его сверхъестественного долголетия, был спрятан глубоко в недрах гор, такой же непостижимый, как темные прожилки минералов, проступающие сквозь камень. Но Алексей никогда не осмеливался искать его, пока железные когти возраста не начали изнашивать его тело и дух.
Когда Алексей пробился в ледяные глубины горы, разразилась буря. Ветер ревел, гора стонала, но Алексей неумолимо продвигался вперед. Его встретила бездонная пустота, тьма настолько глубокая, что поглотила тусклый свет его фонаря. Вокруг царила глубокая, почти осязаемая тишина, словно гора затаила дыхание.
Он пошел глубже, через пещеры размером с соборные залы, сверкающие матовой красотой сталагмитов и сталактитов. Его шаги отдавались эхом - одинокий удар в огромном концерте тишины. Слабый свет его фонаря плясал на каменных поверхностях, отбрасывая чудовищные тени, намекающие на тайны, скрытые горой.
Вдруг он наткнулся на пещеру, которая мерцала древним свечением. В ее центре возвышался каменный помост. На нем возвышалась хрустальная призма, пульсирующая призрачным сиянием, которое, казалось, не подчинялось окружающей действительности. Когда Алексей приблизился, свет усилился и потянулся к нему, как руки смерти.
Он положил руку на кристалл. Он был холодным, холоднее пронизывающего ветра, холоднее самой смерти. Ударная волна образов и ощущений затопила его разум. Века откатились назад, как будто он прожил целую жизнь за несколько мгновений.
Он увидел себя, но не тем пожилым человеком, которым он был сейчас. Он был мальчиком, бегущим по высокой степной траве. Он был юношей, трудившимся в шахтах, с решимостью ударяя по камню. Он видел себя влюбленным в деву, их украденные поцелуи и жизнь, о которой они мечтали. Он видел ее смерть, душераздирающую агонию своей утраты. Он видел себя, одинокого, блуждающего в пустыне, ищущего забвения, но нашедшего вечность.
Затем он оказался в другом месте. Он видел возвышающиеся города из стекла и стали, освещенные слишком ярким солнцем. Он видел битвы, которые велись страшным оружием, землю, покрытую шрамами, и небо, заполненное механическими птицами. Он видел лица, миллионы лиц, и чувствовал их надежды, их страхи, их любовь, их отчаяние.
И тогда он понял. Призма была мостом времени, узлом в ткани пространства-времени. Она питалась жизненной силой того, кто прикасался к ней, даруя взамен целую жизнь впечатлений и воспоминаний.
Поток утих. Алексей убрал руку. Кристалл потускнел, его свет угас, словно он израсходовал себя. Он остался один в пещере, его тело сотрясала дрожь. Но в душе он ощущал глубокое спокойствие.
Когда он вышел из горы, буря утихла. Мир был безмолвным. Он посмотрел на свои руки: они были старыми и изношенными, но обрели новую силу.
Алексей нашел секрет бессмертия. Но дело было не в том, чтобы жить вечно. А в том, чтобы прожить бесчисленное множество жизней, испытать радости и печали, любовь и потери бесчисленных душ. Он понял, что на самом деле он не одинок. Он был частью чего-то гораздо большего, грандиозного гобелена жизни, выходящего за пределы времени и пространства.
В конце концов, он все еще оставался Алексеем Солоковым, одиноким уральским человеком. Но он также был всеми и всем, что он пережил через призму. Он был воплощением человечества, связанным бессмертным духом и вечно привязанным к пульсу жизни.
Тайна заключалась не в горе, а в нем самом, в бьющемся сердце каждой жизни, которую он прожил и еще проживет. Это было трудное путешествие, путь не для слабонервных. Но для Алексея, человека, прожившего в одиночестве на Урале сто восемьдесят лет, это было путешествие, которое стоило пройти.
Это фантастический рассказ.