Лучшая визуализация бессознательных детских страхов, авангардное кино не для всех, и новое слово в жанре ужасов — именно такие эпитеты кочуют из отзыва в отзыв, из рецензии в рецензию на Скинамаринк, дебютный полнометражный фильм канадского режиссёра Кайла Эдварда Болла. Соответствуют ли они действительности? Не совсем. Вирусный маркетинговый образ Скинамаринка, как и у приснопамятной Ведьмы из Блэр (1999), значительно шире реального наполнения. Вот только действие сарафанного радио вряд ли будет настолько же долгоиграющим.
Скинамаринк без сомнения кино экспериментальное и проблематичное для восприятия без специального настроя и особой обстановки. VHS-фильтр с сильной зернистостью, постоянный треск, статичная камера, направленная то куда-то в пол, то в потолок, и захватывающая только часть происходящего. А самое главное: объектами съёмки выступают исключительно пространства квартиры (в основном тёмные коридоры) и предметы: мебель, игрушки, бытовая техника, в особенности телевизор. Люди в кадре номинально хоть и существуют, но тоже низведены до уровня предметов — очень редко будут показываться почти статичные затылки, спины, руки, ноги. Лица же только в исключительных случаях при нестандартных обстоятельствах. Актёрское ремесло представлено здесь только в закадровых диалогах: ASMR-шёпот, иногда практически полностью неразборчивый, но в сопровождении субтитров. И всё это на протяжении неподъёмного для такого действа хронометража в час и сорок минут.
Казалось бы, абсолютное торжество формы и следование идеям кино-авангардистов разных эпох, начиная с самого зарождения кинематографа (фокусы с исчезновениями более чем вековой свежести). Да и сам Кайл Эдвард Болл называет источниками вдохновения в основном деятелей авангарда: Стэна Брэкиджа, Майю Дерен, Майкла Сноу (и структурное кино в принципе), Шанталь Акерман и Дэвида Линча. Но имеет ли смысл авангардный контекст в анализе Скинамаринка? На самом деле нет. Хотя упоминание Дэвида Линча может быть относительно уместным, так как его короткометражки и Внутренняя империя (2006) косвенно повлияли на формирование аналогового хоррора как жанра.
Аналоговый хоррор — это закономерное развитие андеграундного "creepy" интернет-творчества, по сути, визуализация крипипаст. Видео-контент, вобравший в себя наработки предшествующего визуального крипи-контента (видео- и фотомонтаж, эксперименты с компьютерной графикой и анимацией), лиминальных пространств (liminal space), жанра найденной киноплёнки (found footage) и десятка других страшных забугорных терминов. Реализуется же преимущественно в формате Youtube-сериалов. И Скинамаринк родился как раз из такого сериала о детских кошмарах, публиковавшегося с 2017 года на канале Bitesized Nightmares. Короткие микробюджетные видеоролики, разросшиеся сначала до короткометражки Heck (2020), а теперь и до полного метра.
Именно из аналогового хоррора растут все основные черты фильма: VHS-фильтры (причём в отличии от найденных плёнок сюжетно не предполагается, что происходящее снято на камеру), подача истории через искажённые голоса и субтитры, отсутствие персонажей в классическом понимании, акцентирование на пугающих обыденных пространствах и предметах, деформированные лица, а также использование объектов поп-культуры в неожиданном формате — в данном случае это транслируемые по телевизору жуткие американские мультфильмы тридцатых годов. Да и само название отсылает к американской детской песне Skinnamarink, популяризованной в Канаде группой Sharon, Lois & Bram.
Но при всей экспериментальности Скинамаринк рассчитан на достаточно широкую аудиторию. Примеры, когда такого рода экспериментальные фильмы массово вирусятся годами и десятилетиями, имеются. В первую очередь это Порождённый (Begotten, 1989) Эдмунда Элиаса Мериджа, интерес к которому постоянно подогревался метал-музыкантами разных мастей. Проблема в том, что у Скинамаринка вместо увлечённых металхэдов основным медийным распространителем выступают особо впечатлительные тик-токеры с соответствующим временем жизни контента — сиюминутные тренды.
Предельно мейнстримен и сюжетный костяк картины. Это очередная семья в доме с привидениями. Мама, папа, шестилетняя дочь и стандартно странный четырёхлетний сын, страдающий лунатизмом. И на их головы свалятся все тропы, заезженные уже тысячу раз в условных Астралах и Паранормальных явлениях (именно к последним фильм "подцепили" наши любимые прокатчики): самостоятельно открывающиеся двери, парящие куклы, и, конечно же, скримеры! Плюс обязательная сцена с инфернальным пространством под кроватью, однако реализованная достойно. Спасибо нестандартному подходу — зло скрывается вовсе не под кроватью.
Но в целом банальный попкорновый фундамент попросту не выдерживает весь водружённый на него претенциозный экспериментальный массив. Его спасает от разрушения только подпорки — добавляющие глубину сюжетные повороты, вторящие концепции из знаменитого рассказа У меня нет рта, но я должен кричать (1967) Харлана Эллисона: всесильное существо использует человека как игрушку, имея возможность как полностью перестроить пространство вокруг него, так и самого человека. Пара эффектных боди-хоррор сцен прилагается. А природу и масштабы этого существа определит сам зритель.
Достроить картину позволят сюжеты тех самых короткометражных мультфильмов тридцатых годов, каждый расширяет возможные трактовки:
- Страна воздушных шаров (1935). Человек-игла уничтожает (лопает) жителей воздушного города, которые являются живыми воздушными шариками.
- Отель паука (1936). Злой паук держит в плену мух в отеле "Паутина". Муха-цокотуха на американский лад.
- Где-то в стране грёз (1936). Голодным детям, брату и сестре, снится сказочная страна чудес, в которой всё сделано из еды.
- Волшебная комната (1939). Два щенка, убегая от ловца собак, оказываются в доме могущественного волшебника, где над ними будут издеваться все элементы окружения.
Похож ли страх тотальной беспомощности перед метафизическим всесильным существом на детский? Или кратковременный испуг от очередного скримера — это детский страх? Вряд ли. Детские страхи — это когда при выключенном свете, потеряв защиту родителей, ребёнок с бурной фантазией дорисовывает силуэты в комнате до чудовищ, каждый шорох половицы для него превращается в забравшуюся в дом бабайку, угрожающую и ему, и его родителям. Страх темноты и страх одиночества, помноженные на страх смерти.
В Скинамаринке есть такие моменты, которые и правда позволяют зрителю целиком окунуться в своё воображение, выискивая бабайку в шкафу или конструкторе лего. Напугай себя сам! Но все эти моменты скоротечны. Монтаж несётся, сменяя сцену за сценой, в которых обязательно что-то происходит. Это не настолько статичное кино, как о нём говорят. И якобы медленно подающийся сюжет иссякает достаточно быстро, из-за чего последние 20 минут зрителя будут ждать слабо структурированные сюрреалистичные коллажи.
Не является Скинамаринк отражением детских страхов — он не успевает их раскрыть и движется несколько дальше. Не является и новой вехой – как в авангарде новый киноязык не изобретается, используются готовые наработки. Но это первый настолько резонансный перенос андеграундного интернет-творчества в пространство хоть и экспериментального, но около-мейнстримного кинематографа. И скорее всего не последний.
Другие статьи на тему:
