Она дождалась перерыва между занятиями и вызвала Сергея на улицу.
- Извините, Сергей, что я пришла раньше назначенного времени, но мне ещё нужно побывать в нескольких местах, такая ситуация.
Боровский оценивающе оглядел Егорову, достал сигарету из пачки, размял в пальцах и, почему-то, засунул её обратно.
- Ничего страшного, не извиняйтесь! Но то, что произошло со Светой, меня шокирует.
- Вы, я знаю, её друг. Вам про неё много известно. Скажите, последнее время, у неё не было серьёзных проблем?
- Я не в курсе её последних дел. Но она человек не общительный. Круг её друзей, вряд ли расширился с того момента, как мы расстались.
- А, почему это произошло?
- Я ещё раз повторяю, она человек не общительный. У меня же много друзей. И наш круг ей не подошел.
- Понятно, компании, вечеринки… - добавила Наташа.
- Ну, в общем, вы поняли?
- В общих чертах – да! И, всё-таки, припомните, не было ли, чего-нибудь необычного с ней, что выходит из рамок её привычного образа жизни?
Сергей и Егорова отошли подальше от корпуса, где копошилась разноцветная толпа студентов. Они зашли в маленький скверик, освещённый тёплым весенним солнцем и Боровский задумался. Он потоптался на месте, покрутил в пальцах пачку сигарет и, будто раздумывая, говорить ему об этом или нет, всё же начал.
- Знаете, было кое что! Но это было давно, ещё в начале зимы, в первых числах декабря, примерно. Я помню, что ещё снега не было, но было холодно и ветрено. А, может, это и конец ноября был, я не знаю. У Светы спросите, она лучше помнит. Однажды мы с ней встретились и она рассказала мне интересное. Света пришла с работы домой, а вещи в квартире были не на своих местах. Шкаф в комнате, вообще был отодвинут от стенки. То есть, в квартире в её отсутствие, кто-то был. Она долгое время боялась оставаться одна дома и ночевала у Массальской, её соседки, но в милицию заявлять не стала.
- Пропало из квартиры, что-нибудь?
- Нет, всё на месте. Но в шкафах и серванте изрядно повозились. Искали, что-то. Пожалуй всё. Больше ничего такого не было. А если интересует моё алиби, - с усмешкой добавил он, - то я вчера с 7 – 10 вечера, занимался дома. Чертежи делал. Подтвердить могут все домашние: мать, отец, сестра и сосед дядя Слава. Они с отцом всё это время в шахматы играли.
Он посмотрел на часы.
- Я не буду вас больше задерживать, идите на занятия. Если понадобитесь, я свяжусь с вами.
- Пожалуйста! – кивнул он и побежал к корпусу.
«Да, вид у него не удручённый. Конечно, если девушка стала безразличной, о ней можно не переживать. Хотя, такой самовлюблённый гусь, вряд ли, относился к ней серьёзно, когда-нибудь,» - думала Наташа по дороге на улицу Сажина.
Там она ещё раз осмотрела подъезд, в котором была вчера вечером вместе с опергруппой, а затем поднялась на третий этаж и позвонила Массальской, предчувствуя, что та сегодня дома. Так и есть. Щёлкнул замок и дверь открыла Елена Сергеевна.
- Проходите, - сказала она, нисколько не удивившись приходу Егоровой.
- Вы сегодня не работаете? – спросила Наташа, оглядев женщину, и отметив про себя её бледность.
- Я взяла отгул. Утром была у Светланы, скоро опять поеду.
Они прошли в комнату, уютно обставленную старой деревянной мебелью.
- Вы одна живете?- спросила Наташа, оглядываясь по сторонам.
- Да, одна. Я была замужем, но мы скоро развелись. Детей у меня нет, - сказав это, она села на диван и предложила Егоровой сесть в кресло напротив.
Комната была большой и квадратной с большим широким окном, завешанным тонким длинным тюлем и такими же длинными жёлтыми занавесками, раздвинутыми в стороны. На серванте находилось множество фарфоровых статуэток и стеклянных фигур. Все столики, полочки и тумбочки были застланы кружевами.
«Она отличная хозяйка!» - подумала Наташа.
Массальская ожидала вопросов юного следователя с явным напряжением и каким-то внутренним неудобством, что не могло от Наташи ускользнуть.
- Расскажите пожалуйста, что вам известно о давней, прошлогодней истории, когда в квартире Светланы, кто-то тайно побывал.
Елена Сергеевна вся съёжилась и с видом неудовольствия, начала:
- Да, это было в декабре, в начале. Света вечером ко мне пришла очень взволнованная и сказала, что в её квартире, кто-то был. Мы пошли вместе. Действительно, вещи были сдвинуты и шкаф с бельём от стены отставал сантиметров на десять. А до этого, он был плотно придвинут к плинтусам.
- Значит, всё же, расстояние между шкафом и стенкой оставалось, если мешали плинтуса поставить его вплотную, а из этого следует, что в этот маленький промежуток могла провалиться вещь, которую искали у Светы, - сказала Наташа и стала ждать, что скажет на это Массальская.
- Мы об этом со Светой думали. Но, что туда когда-либо провалилось, она вспомнить не могла. Если только, какая-нибудь мелкая вещь, о которой забыли.
- Почему она не написала заявление участковому?
- А зачем писать? Ведь все вещи были целы, ничего не взяли. Потом, правда, Света боялась, ночевала две ночи у меня. Она думала, что всё это снова повторится, но, к счастью, ошиблась.
- Больше такого не было?
- Нет. Конечно, всё это очень странно, но, вряд ли, это имеет какое-то отношение к тому, что случилось вчера.
- Возможно, вы правы. Но если не было проблем в последнее время, то нужно искать что-то другое, нужно просчитать все возможные варианты.
- Вам виднее!
- Скажите, ключи от квартиры были только у Светы?
- Нет, у меня есть ещё дубликат. Она сама мне предложила их держать. Света рассеяна, она несколько раз ключи оставляла дома, а потом ломали дверь. А у меня было надежнее.
- Когда посторонние были в квартире, я поняла, что замок не взломали, так? – спросила Наташа, с интересом глядя на Массальскую.
- Нет, не взломали.
- Значит открыли ключом или отмычкой. А если ключом, тогда получается, что Света или вы, накануне, кому-то ключи давали.
- Нет, ни я, ни Света. Но она ключи теряла осенью, а замок менять не стала.
- Где, примерно, она их потеряла?
- Где-то в транспорте, но никаких брелков или пометок на них не было.
- Понятно. Или потеряла, или вытащили. Извините, Елена Сергеевна, вы местная?
- Нет, я родом из Геленджика, - и она побледнела ещё больше.
- А, как сюда попали? – поинтересовалась Наташа.
- У меня были сложные отношения с родителями, потом с моим бывшим мужем. Короче, я решила уехать оттуда, чтобы окончательно порвать с ними связь. Попался подходящий вариант и я поменялась. Простите, у меня там стоит чайник, - произнесла она, и быстро поднявшись с дивана, вышла в кухню.
На разговор о прошлом, Массальскую явно не тянуло, она была скована, на собеседницу не смотрела и побыстрее старалась эту тему замять. Тема была связана, видимо, с тяжёлыми воспоминаниями и Наташа решила уступить, хотя, любопытство узнать об этой женщине побольше, не давало Егоровой покоя. Но в этот раз разговор не получился и, узнав от Массальской самое необходимое на данный момент, Наташа ушла. Но инстинктивно ощущала, что придёт в эту квартиру снова и не один раз.
После ухода Егоровой Массальская легла на диван, заложила руки под голову и долго смотрела в одну точку, медленно сдвигая брови, по мере работы её мыслей. На лбу образовались складки, женщина всё не отводила глаз от дальнего угла комнаты, будто старалась, как следует разглядеть неизвестный до этого предмет. И очертания его, судя по выражению лица Массальской, становились с каждым разом всё ужаснее. Женщина провела рукой по лицу, снимая напряжение с мускул, затем запустила пальцы в свою кудрявую, пшеничного цвета шевелюру и её глаза понемногу наполнились влагой.
Наташа приехала в больницу к 15 часам. Там ей сообщили, что жизнь Пахомовой вне опасности, но разговаривать с больной, пока запрещалось.
«Можете прийти вечером,»: - сказал лечащий врач Светланы, и Егоровой пришлось вернуться в УВД.
- Страсти рвутся в клочья, - сообщил ей Андрей с порога. – Приехал Лазарев!
Сам Жигулин был немного взвинчен. Наташа отвела его в сторону и начала расспрашивать о новостях.
- Расскажу вкратце. Родители Людмилы Дмитриевны дали показания. Денег Куликовы имели при себе восемь тысяч. Все вещи, которые нашли в море, родители опознали. Там всё на месте, кроме денег, разумеется. Как и предполагали эксперты, они находились в одном из чемоданов на дне в маленьком отделении-кармашке.
- Восемь тысяч, Андрей! Это же много. Хватит на две дачи.
- Да, но они собирались купить хороший зимний домик с большим участком и всеми надворными пристройками. Хотели прописать сюда кого-то, или мать или отца. У них трое детей, а старший сын нуждается в морском воздухе, он не совсем здоров. Поэтому, они рассчитывали на большую сумму.
- Как всё ужасно, ты только вдумайся… - говорила Егорова. Потом она сама задумалась, оборвав себя на полуслове и медленно двинулась по коридору.
- Давай найдём свободный кабинет и обсудим всё как следует, пока начальство совещается, - предложил Андрей.
- Они у Лазарева?
- Да!
- Пошли, - Егорова быстро пошла к кабинету Терещенко. Она распахнула дверь и, убедившись, что там никого нет, прошла внутрь. Андрей вошёл туда же.
- Небольшая передышка, - сказал он.
Наташа села к столу, Андрей на подоконник.
- Ты ведешь дело Пахомовой? – спросил Жигулин.
- Да, а точнее, всё вместе. Все три дела с улицы Сажина, как-то связаны, но с Пахомовой, то есть с этой отдельной историей, попросили меня разобраться. И знаешь, когда я вышла сегодня от Массальской мне показалось, что подобное уже происходило.
- Объясни конкретно, что именно?
- Нет, действительно, та же ситуация и, я даже знаю, когда это происходило и где, - Наташа улыбнулась своим мыслям. – В Москве во время практики. Мне досталось дело с квартирными кражами. Многочисленные кражи в течении нескольких недель совершались в одном и том же подъезде. И грабитель оказался из того же подъезда. Улавливаешь?
- Да, конечно! Там подъезд, а тут двор, только другой масштаб, а в остальном всё совпадает.
- Как и в московском случае, все эти убийства на улице Сажина не мог совершить посторонний. Я больше чем уверена, что преступника надо искать в том же дворе. Он прекрасно знал Нестеровых, знаком с Куликовыми, не с ними, так с Валентином Борисовичем, знает привычки Пахомовой, когда и во сколько она приходит домой. В московском случае не было ни одного свидетеля, потому что бандит был свой человек, на него просто не обращали внимания. И здесь, я уверена, тоже самое. Посторонних в день убийства Нестеровых у дома не было, из подъезда никто подозрительный, по словам свидетелей, не выходил, но ведь Нестерова Станислава они запомнили.
- Потому что он подъехал на машине – это заметно, - уточнил Андрей.
- Вот именно – заметно! А кто-то серенький, не заметный, хорошо всем знакомый, прошёл и на него не обратили внимания. Вспомнить потом тоже трудно. Мало ли своих ходило в тот день в этот дом!
- Логично. И все-таки! Я понимаю связь Пахомова – Куликовы, но Нестеровы тут при чём? Не исключено, что это совершенно разные вещи.
- Тоже логично. Но определенная связь есть. Не могу объяснить какая, но предчувствия меня ещё никогда не подводили.
- Самое важное сейчас это показания Пахомовой. Может быть она узнала нападавшего?
- Да, Андрей, я очень жду этой встречи и, думаю, она кое-что прояснит.
Вечером Наташа была в городской больнице. Когда она вошла в палату Пахомовой, рядом с её кроватью сидела Массальская с мёртвенно-бледным лицом и смотрела на Светлану измученными и поблёкшими глазами. Медсестра, вошедшая с Егоровой, подала ей знак выйти. Елена Сергеевна тяжело поднялась и вышла в коридор.
- Недолго, - предупредил Наташу строгий голос.
Наташа приблизилась к пострадавшей. Та смотрела на Егорову широко открытыми глазами и часто облизывала языком сухие губы. Пахомова была вся в бинтах, накрытая до пояса тонким одеялом. Было видно, что малейшее движение причиняет ей сильную боль. Она даже не повернула головы в сторону Наташи, а лишь показала глазами на стул.
- Спрашивайте, - слабо попросила она.
- Как вы себя чувствуете, Света? – спросила Наташа, усаживаясь на стул.
- Лучше.
- Света, расскажите, как всё это случилось?
- Я шла с работы… Было уже темно, но я… я видела, что в подъезде горит свет. Как только я вошла в него, свет погас, - она перевела дыхание и опустила веки, – потом на меня справа, кто-то бросился. Точнее… я почувствовала сильный удар, чем-то тяжёлым, по плечу и закричала.
Егорова приподнялась и посмотрела на правую руку Светланы. Всё плечо было синим.
- Что было потом, Света?- спросила Егорова.
- Потом… потом, кто-то сильный схватил меня сзади и ударил головой об стену, а потом была острая боль… Я кричала и защищалась руками… выставляла их вперед. Рукам досталось больше всего.
- Вы не видели этого человека в темноте, но рассказать о нем, что-то можете?
- Я не знаю… Он сильный, крепкий и… маленького роста.
- Маленького роста? Почему вы так решили?
- Он дышал мне в подбородок, когда тыкал ножом в грудь.
- Понятно. Это очень нам поможет. Света, вы о Куликовых, что-нибудь слышали?
- Да.
- Не напрягайтесь, я сама буду задавать наводящие вопросы. Вам известно о том, что у Валентина Борисовича пропали родственники, которые должны были к нему приехать?
- Да.
- Когда вы об этом узнали?
- Первого марта.
- Кто вам рассказал?
- Лида Симанович, соседка Куликова. Она всем на улице рассказывала.
- Теперь припомните хорошенько, Света! После услышанного, с вами ничего больше не происходило, до того злополучного понедельника?
- Нет, ничего.
- Подумайте, а если что-то вспомните, дайте мне знать. Выздоравливайте Света! До свиданья!
Егорова вышла в коридор и снова наткнулась на Массальскую, та кивнула ей и прошла мимо в палату.
Наташа предупредила лечащего врача и медсестру на случай, если Пахомова что-то вспомнит, пусть звонят ей незамедлительно.
- Или в УВД или домой, - сказала она и оставила все нужные телефоны.
« Опять ничего значительного… Ничего… Ничего не происходило. Наверняка происходило, но самое заурядное, будничное, на которое не стоит обращать внимания,» - размышляла Наташа, сидя у себя в комнате.
Отца ещё не было и она знала, что сегодня он явится за полночь. Мама тихо и неслышно прошла к ней в комнату и встала за спиной.
- У тебя такой вид, будто ты в лихорадке, - сказала Светлана Ивановна.
- Так и есть, мама. Я думаю, ты наслышана о наших делах.
Мама кивнула и села на кушетку.
- Тебя мучает что-то? – спросила она.
- Да, мучает! Я чувствую, что разгадка крутится где-то рядом, а как поймать её за хвост, я понятия не имею. Чувствую, что совсем близко, вот оно, а в руки не даётся!
- Сосредоточиться надо, доченька, в такой лихорадке ничего не сделаешь. Помнишь, как задачки школьные с тобой решали? Сперва не выходит, ты, бывало, кричишь, нервничаешь, а стоит лишь успокоиться, подумать, взвесить всё и сопоставить, так решение приходит само собой.
- Ты права, мамка! Но я слишком взвинчена сегодня.
Наташа присела рядом и положила голову матери на плечо. Ей хотелось расслабиться, забыться, но мысли продолжали работать и теории возникали одна за другой. «Надо, обязательно надо расспросить её о каждом дне с 1-5 марта в подробностях, каждый час, каждую минуту. Может тогда, что-нибудь всплывет. Эх, Пахомова, Пахомова! Наверняка, ты знаешь ответы на все вопросы, иначе, зачем тебя убивать… Убивать! Так, так… Ударили сперва тупым предметом. Скорее всего, он метил в голову, но в темноте не рассчитал и промахнулся. Поэтому ничего не вышло, девушка закричала. Попади он в цель, Пахомова была бы убита. Тупым предметом…»
При этих мыслях Наташу даже пот прошиб. Она оторвалась от матери и уставилась в настольную лампу. Так сосредоточиться было легче. «Конечно же, тупым предметом… Именно так и был убит Нестеров. Его сперва оглушили по голове, затем нанесли удары ножом. Почерк один и тот же! Но нож уже был другой, эксперты доказали. Но это не важно… Не важно! Нож другой, а человек один и тот же.»
- Что, Наташа, что-то вспомнила? – спросила мама.
- Да, кое-что!
- Не буду мешать, но мой тебе совет, - говорила она, поднимаясь с кушетки, - отдохни, выспись хорошенько, а завтра с новыми силами займись своими ребусами. Неделя только началась. Береги силы!
Наташа улыбнулась в ответ, кивнула головой, но, как только ушла из комнаты мама, она кинулась к столу, раскрыла блокнот и принялась чертить план двора на улице Сажина.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
