Мама Тани Зайцевой, учительница Алла Сергеевна в разборах других киноблогеров уже не раз была раскритикована за свой эгоизм и инфантильность. Что есть, то есть.
Но главное зло, которое несет эта интеллигентная женщина, на мой взгляд, не ее наивные рассуждения о том, как следует поступать порядочному советскому человеку.
Главное зло — ее позиция вечной жертвы, которую она этими наивными рассуждениями прикрывает. И дочку она воспитала такой же жертвой (а кем же еще? Я всегда говорю, что так, как родная мать, никто не сможет испортить жизнь своему ребенку)!
Алла Сергеевна — самый близкий для Тани человек. Поэтому отношение к жизни у них не может быть разным. Да, Танька выглядит боевой и бесстрашной, но это не мешает ей постоянно жертвить.
Вспомните диалог между матерью и дочкой на кухне. С каким надрывом Таня кричит, что хочет свой дом и свою машину, и увидеть мир своими глазами! Я бы поняла такой надрыв у какой-нибудь Сони Мармеладовой или хотя бы у Ляльки, которую вечно ругающиеся родители никогда не кормили нормально. А чего Танька разоряется? Ясное дело, в роскоши их неполная семья не купалась, но ведь не голодали, есть где жить. Ведь не разорившиеся дворяне-то поди эти Зайцевы!
А мама перед тем как пафосно отвечает дочери на вопрос, что ей дал институт? — "Много дал! Я детей воспитываю и учу!" Прям земская учительница начала века! Профессия педагога никто не была высокооплачиваемой. А учитывая, что Алла Сергеевна предпочитает как мышка при любом шорохе прятаться в свою норку, едва ли можно заподозрить, что она брала учеников или пыталась выжать еще что-то из своей профессии. Поясняя, что это непорядочно и т.п. Хотя на самом деле просто страшно ей было и некомфортно.
Но наверняка ныла и жаловалась дочери. А может, и не ныла, но активно использовала невербальные средства выражения: охи, скорбный вид, качание головой... Например, с печальным вздохом отказывала ребенку в покупке куклы / платья / ранца / велосипеда. Таня мотала на подкорку — жизнь несправедлива, у одних все, у других ничего, и изменить это невозможно.
Конечно, в истории этой семьи был и главгад, на которого Алла Сергеевна валила все шишки. Это, разумеется, Танин отец, бросивший их много лет назад и не заплативший ни копейки алиментов. Ненависть к отцу в душе дочери опытный педагог взрастила мастерски.
При встрече Таню вынесло так, будто она не в Швецию собиралась уезжать, а мать хоронила. В том, что родитель ее — полное чмо, я с Таней согласна. Но ведь она знала это до встречи с ним. Пришла по делу. Нахамила — и ждала, что ничего ей за это не будет? От чмошника-пьянчуги? Это труженица-то панели, не знала, что даёт козлу-папаше весомое преимущество?
Знала она, как вести себя с такими животными. Четвертачок-то Козлову показала, чтоб он ее слушал внимательно. А в разговоре с папашей жертва из Тани вылезла раньше, чем та успела опомниться. Очень уж ей не терпелось поделиться с родителем чувствами, которые копились все эти годы.
Казалось бы — вопреки тому, что этот "кобель, бросил нас 23 лет назад"... ты добилась всего, о чем мечтала. Возьми с папки расписку и забудь его навсегда, если ты действительно так его ненавидишь. Если втайне рассчитываешь на родственные отношения, зачем гадости говорить? Ну не дано третьего. Но жертвы не умеют принимать жизнь такой, какая она есть. (Самое интересное, что потом, из Швеции, Таня передавала гостинцы семье отца, хотя из-за этой самой семьи ей пришлось лечь под японца. Для жертвы это нормально, проглатывать любые обиды в обмен на возможность пострадать).
Жертва живет по принципу «Мне все должны». И Тане все должны. Папа — соответствовать ожиданиям (наверное, она ждала, что после ее оскорблений папа упадёт на колени и начнёт умолять простить его). Эдвард жениться и обеспечить все хотелки. Товарки-путаны — бесплатно предоставить хату для заколачивания денег и занять нехилую сумму.
Даже шпане имбицильного вида пришлось выслушивать надрывные танины рассуждения об унижениях, через которые ей пришлось пройти.
Как типичная жертва Таня от всех ждёт понимания и сочувствия, но не считает, что должна быть благодарна за это. Те, кто хорошо относится к Тане, впоследствии страдают от этого. (И мама в том числе).
Но больше всех достаётся мужу Тани Эдварду. На нем Татьяна отрывается за все, что недополучила в жизни. Пока муж покорно покупает Тане шмотки — цацки — шубки — машинку, она ластится к нему, как кошка. Но когда Эдвард понимает, что шопоголизм супруги переходит пределы разумного и прямо ей об этом говорит, Таня вскидывается с возмущением переспрашивая: «Это я много трачу»? и строит из себя оскорбленное достоинство.
Эдвард посягнул на самое дорогое — танину свободу самовыражения. Она тут, видите ли, отыгрывается за голодное детство, а он ей какими-то счётами тычет в нос! Подлец! И вообще, раз женился, держи кошелёк шире! Я вообще-то женщина, а не где!
Как женщина, Таня хочет все, и сразу — и машину, и тур в Советский Союз. А о кредитах она подумает завтра. Или вообще не подумает — для этого у нее есть муж, пусть и думает.
Таня делает вялую попытку устроиться на работу, но, по вселенскому закону несправедливости, советский диплом в Швеции не котируется, надо учиться — Таня дома на русском не осилила, а тут на шведском! С молчаливым воплем "Все против меня"! вместо учебы Таня погружается в алкоголизм. Конечно, ведь надо показать миру, как ей плохо.
Да, повод для депрессии у Тани был реальный. Занятие проституцией разрушило ее психику, а переезд (пусть и желанный) в другую страну и адаптация в ней послужили источником мощного стресса (как любая, даже радостная жизненная перемена). Но Таня, имея возможность с депрессией бороться, ничего не предприняла, но сделала все, чтобы ее усугубить.
Две ее отдушины — Верка-москвичка и дальнобойщик Виктор были весьма нестабильными. Поэтому она за них и зацепилась. Хотя наверняка в городе была русская диаспора, к которой Таня разок заглянула на огонек — на службу в храм. Поставила свечку и ушла в бар, жалеть себя.
Страдая, Таня совсем не задавалась мыслью о душевном состоянии своего мужа. Эдвард терпеливо сносил закидоны русской жены: вытаскивал ее из бара, укладывал спать, как маленькую девочку, терпел ее платонический роман с Виктором, нежелание иметь детей. А еще шепотки знакомых за спиной, проблемы на службе.
Таня прекрасно это понимала, но благодарности не испытывала. Любые попытки Эдварда воззвать к совести и разуму жены та ловко давила в зародыше. Когда она всю ночь прокаталась с Виктором непонятно где, в манипулятивной форме, заявила Эдварду, что он должен ей поверить. Тане так-то все должны, а муж так вообще по гроб жизни обязан! А когда швед надавил на единственный рычаг влияния — деньги — еще и пощечину получил за напоминание Тане о способе, которым она зарабатывала себе на удовольствия разного рода.
Вот правда, уж после такого постыдилась бы! Что не любишь, можно понять, сердцу не прикажешь. Но благодарность и уважение должны быть в браке, иначе это ад на земле! Но Таня хоть и понимает, что плохо поступает с мужем, все-таки... поступает. Потому что жалеть надо в первую очередь себя. Сама себя не пожалеет, никто не пожалеет ведь!
Апофеозом истории случилось непреодолимое желание умотать в Союз. Ибо Кисулю "накрыли", мама узнала о нелицеприятном прошлом дочери, а Тане несподручно было страдать в одиночку далеко от дома. Ведь они привыкли с мамой жертвить на пару... Напрасно Эдвард взывал к здравому смыслу, понимая, чем для жены закончится эта поездка! Напрасно, ибо до конца не понимал, с кем породнился. Таня не просто так переживала за маму: знала, что та не перенесет циничную правду о дочери, загрызет себя загложет и...
Алла Сергеевна не подвела. Решила уйти верным и безболезненным способом: отравиться газом. (Как справедливо замечено другими авторами не подумав, что за ней на тот свет может отправиться пол-подъезда. Уже понимаете, почему она об этом не подумала? Некогда ей было, себя жалела. Хорошо хоть дверь оставила незапертой). Что дочь даже на похороны не попадет, Алле Сергеевне тоже было все равно.
Впрочем, Тане не пришлось переживать из-за всего этого.
Кто-то может задаться вопросом: почему в заголовке сказано про вину таниной мамы, а статья вся про Таню? Так вот все эти нелепые поступки Тани, ее надрыв, горючая смесь циничности с наивностью — результат воспитания и жизни с вечной жертвой Аллой Сергеевной. Если присмотреться, мать и дочь очень похожи: обе инфантильны, эгоистичны и считают, что весь мир должен крутиться вокруг них одних. Что характерно — мама не думает о дочери, дочь не думает о маме в случаях, когда их интересы пересекаются, как было с переездом.
Некоторые зрители задаются вопросом, почему Таня не забрала маму к себе в Швецию. Так все просто! Мама жертвила тем, что не бросит страну и любимых учеников, какие-нибудь родные могилки. Таня жертвила в ответ пониманием этой маминой блажи и тем, что она чужая в новой стране, и не время заниматься мамой.
Были бы Зайцевы нормальными русскими бабами, мама бы как только так сразу уехала в Швецию, Таня бы нарожала детей и большой семьей они бы ездили на пикники, собирали бы у себя других русских, еще и бизнес какой бы вместе замутили. Еще и Ляльку бы перетащили в капстрану, чтобы девочка не торговала собой, а жила как человек.
Но Тане с мамой не повезло. Дело не в том, что Алла Сергеевна плохой человек. Окружающим она-то никакого зла не делала. Но вот дочке судьбу поломала, воспитав ее выбракованным экземпляром, не способным жить полноценной счастливой жизнью без жертвенных закидонов. Без страданий жизнь Тане была не мила.
Мама с дочкой очень хорошо умели манипулировать и прятаться от неприятной реальности в свой идеальный мир. Увы, он разрушился, когда настоящая жизнь наконец ударила по нему со своей небутафорской силой.
P.S. Еще хотелось бы напомнить о небольшом эпизоде, когда Алла Сергеевна, провожая Таню на сутки, сует ей деньги на обед. (Голодной Ляльке при этом она не выносит какой-нибудь простенький бутерброд, хотя по контексту ситуации понятно, что не завтракавши девушка на работу едет далеко не в первый раз).
Может, Алла Сергеевна и не могла возить своего ребенка в Сочи каждый год, но к определенным стандартам ее приучила. Плюс, Таня была светом в оконце, единственной радостью в холодном пугающем мире, идеальной и самой лучшей. Неустроенность личной жизни мамы конечно же, было жертвой ради блага дочери, хотя на самом деле Алла Сергеевна, обжегшись на танином отце, навсегда закрыла дверь чувствам. А ведь зря — был бы отчим, гляди, на море чаще выбирались бы всей семьей, а Таня не выросла бы такой эгоисткой.
