«Кинозвезде и се*с-символу Америки 50-х не повезло с маменькой! Зато по-настоящему повезло с сестрой»,— писали газеты ...
Своей матери Глэдис Норма Джин Мортенсон (настоящее имя и фамилия Мэрилин Монро) практически не знала. Любительница развлечься, употребить горячительные напитки и запрещённые вещества на дочь практически не обращала внимания. Более того, будущая кинозвезда больше времени проводила не в семье, а в приютах и у своих временных опекунов. О том, что у неё, оказывается, есть сестра по матери, Норма узнала только в свои 12 лет. Именно об этом поведала миру в своей книге ей старшая сестрица Бернис.
Самой Бернис в то время было 19. В эти столь юные годы она уже успела выйти замуж и ждала ребёнка. Нет, не подумайте, что она относилась к каким-то маргиналам – её отец, Джаспер Ньютон Бейкер, уставший «перевоспитывать» их мать Глэдис, давно с ней развёлся, отсудил обоих детей – Бернис и Роберта, повторно женился и дети росли хотя и с мачехой, но вполне достойной женщиной. Но, увы, не мамой – матерью эта холодноватая и вся из себя правильная женщина детям Джаспера стать так и не смогла.
Наверное, поэтому у Бернис сильно забилось сердце, когда отец решился отдать ей письмо её настоящей матери. Письмо, отправленное из психиатрической лечебницы. В нём Глэдис просила у дочери прощение за то, что так и не смогла стать для неё настоящей мамой. А заодно сообщила о её младшей единоутробной сестрёнке Норме. И попросила позаботиться о ней.
Впрочем, не забыла и про себя – так как в дальнейшем Бернис стала получать от матери многостраничные письма с фантастическими планами её вызволения из лечебницы, вплоть до привлечения к этой миссии специальной комиссии Конгресса и ФБР. Причём ответа от дочери она даже не дожидалась.
Дитя случайной любви
Норма появилась на свет в 1926 году. Отцом её был записан Мартин Мортенсен (ошибка в свидетельстве о рождении, на самом деле этого служащего газовой компании из Калифорнии, норвежца по происхождению, звали Мартин Мортенсон). Но и он не был настоящим отцом девочки. Позже мать призналась дочери, что настоящим, биологическим отцом её был некто Чарльз Гиффонд. Норма позже пыталась выйти с ним на связь, но «папа» до общения с дочерью так и не снизошёл. Кстати, проведённая уже в конце 90-х генетическая экспертиза по ДНК версию отцовства Гиффонда подтвердила.
Хотя первые годы жизни Нормы проходили под одной кровом с матерью, и Глэдис как могла заботилась о дочери – всё же душа об отсуженных первых двух детях болела, и третьему своему ребёнку она зла не желала. Только вот натуру свою пересилить не могла. Норма сначала оставлялась у временных опекунов, четы Болендер. Семья эта, кстати, специализировалась на воспитании чужих детей, притом на принципах евангелизма –популярного в Штатах религиозного течения. Сначала с ними же жила и Глэдис, но долгая дорога до Лос-Анжелеса каждый раз, когда ей нужно было уезжать на работу, заставили ей ограничить общение с дочерью до раза в неделю. На выходные. А через непродолжительное время у мамы уже начали проявляться признаки психического расстройства, пока в медицинской карте не появилась запись «параноидальная шизофрения». Так Норма снова оказалась сначала в приёмной семье Грейс Годдарт, а когда и там начались проблемы – в приюте. Причём проблемы были специфического характера. Рано повзрослевшую девочку сначала начал домогаться муж опекунши, а потом, когда Норма переехала в Комптон, к своей двоюродной тёте Оливии, и её старший сын, тоже вступивший в возраст интереса к противоположному полу.
Так будущая звезда американского кинематографа оказалась в конце концов в Эмерсоне, где и закончила среднюю школу. И где у неё впервые появился интерес к учёбе (хотя в целом ученицей она была не совсем прилежной, даже посредственной). Просто дело в том, что пробудился интерес к изложению своих мыслей на бумаге – и это у неё стало здорово получаться!
Взрослая жизнь
Как бы то ни было, сама будущая Мэрилин считала этот период своей жизни самым счастливым и безоблачным. А потом она знакомится со взрослым парнем Джеймсом Догерти, своим первым мужчиной… и тут начинается интрига! Ведь формально она всё ещё числилась под опекой семьи Годдарт, а тут парня Нормы переводят в Западную Виргинию (он был военнослужащим). Так что поехать за ним она не могла. И молодые люди решают проблему так же, как на их месте решали подобные проблемы тысячи молодых людей. Они женятся. И красота Нормы Джин расцветает, как распустившийся цветок!
Тем временем муж вскоре после демобилизации идёт работать в торговый флот, а сама Норма устраивается на военный завод – ведь почти сиротская жизнь ранее белоручку из неё не сделала. В ту пору руководителем службы пропаганды в армии США был киноактёр Рональд Рейган. Он поставил задачу перед одним из фотографов сделать снимки привлекательных девушек, работающих в оборонке. И… бинго! Это было началом той головокружительной карьеры, которая и подняла будущую Мэрилин Монро на кинематографический Олимп. А почему именно такое имя? Мэрилин – по красивому созвучию. А Монро была девичьей фамилией её матери.
Родственные связи, родственные души
Всё это время переписка с сестрой не прекращается, Норма делится с нею своими девичьими секретам, спрашивает совета, даже несколько раз встречается с нею – две прямые родственницы и родственные души, стосковавшись по человеческому теплу, которого они были лишены в детстве, естественным образом потянулись одна к другой. Первая встреча была ещё в 1944 году, на железнодорожной станции в Детройте, куда Норма приехала специально. И они сразу узнали друг дружку! Сёстры бросились во взаимные объятия, а их ноги обхватила 5-летняя Мона, дочка Бернис. «Она так хорошо пахла, - вспоминала потом Мона через годы, - я хотела стать потом такой же красивой, как она!» Обнимашки закончились тем, что тётя покрасила племяннице ноготки ярким красным лаком. И назвала «принцессой».
Единственной темой, которую избегали сёстры в разговорах, была тема их матери. Ведь у них были практически одинаковые детские психотравмы: Бернис «хлебнула лиха» с мамой в своём совсем маленьком возрасте, а вот Норма жила в атмосфере страха очередных материных выходок вплоть до 12 лет. Да и позже встречи с нею радости не приносили. Кстати, в периоды ремиссий она забирала мать к себе. Оплачивала её лечение. Но понимания, как от близкого человека, не находила – мать бесили её репетиции ролей, её упражнения по постановке правильного произношения… Бернис пыталась заступиться за сестру – но поток раздражения выливался и на неё. Так что причина не обсуждать эту тему была у обеих.
Потом Бернис с семьёй уехала в Теннеси – и встречи практически прекратились. И лишь после переезда во Флориду возобновились, в радости обеих. А Норма уже была Мэрилин, даже для сестры. Она так и писала в одном их писем в 1959 году: «Дорогая Мэрилин, хотелось бы навестить тебя во время моего отпуска этим летом…». И в конце приписка: «Привет Артуру». Да, у Мэрилин был уже третий брак, и мужем её стал уже знаменитый к тому времени (хотя и скандально) писатель Миллер.
Сестра входила в положение Мэрилин, учитывая разъездной характер её работы, и поэтому забрала выписанную из психлечебницы Глэдис к себе во Флориду, где она и прожила до конца своих дней. А последняя встреча сестёр состоялась в 1961 году в Нью-Йорке, где Мэрилин проходила реабилитацию после операции на желчном пузыре. После этого общение, из-за плотного графика съёмок, свелось к переписке. Мэрилин даже спрашивала у сестры советов по оформлению купленного ею дома, выслав для этого снимки его интерьеров.
А потом, в 1962 году, Бернис получила горестную весть о её смерти. Да что там! Горестную весть получила вся Америка – ведь Мэрилин в довольно-таки пуританском американском обществе была настоящим се*с-символом.
Через годы, уже в 1994-м, Бернис в соавторстве со своей дочерью Моной напишет и издаст книгу «Моя сестра Мэрилин». Напишет не для денег и не для славы – просто отдаст дань памяти горячо любимой младшей сестрёнки.
