1. Михайловское
Лучи застыли, превратившись в лёд,
а лёд растаял – и пошла капель.
Ответь, поэт, о чём поет свирель,
когда она повешена на ель?
О пятерых повешенных поёт.
2. Одесса
Итак, я жил тогда в Одессе.
Был бал. Онегин на балу.
Тоска на мраморном полу.
Его я встретил словно в пьесе,
что по роману моему
поставил местный театрал.
«Зачем ты в Ленского стрелял?
Зачем убил и почему?»
«Я сам, признаться, не пойму,
зачем я бойню учинил.
Но ты́ же это сочинил!»
И он ушел, обижен мною.
А я сидел у лукоморья –
в предчувствии иного горя…
3. Кишинёв
Кишит цыганский Кишинев
каким-то странным разнородьем:
и жид, и грек, и армянин,
и получёрный ссыльный Пушкин
ждет молдаванку на грехи.
Ему всё мало приключений.
А ей смешно: «И что – что гений?!» –
и отдается… но в стихи.
4. Болдино
Холера ставит карантин,
как будто бы предупреждает:
болдей, поэт, пока один! –
свобода Болдино питает.
Спеши, поэт… И он листает
альбом исписанных страниц,
стихов исполненный и лиц,
и жизнь как заново читает.
Холера ставит карантин –
поэт его препобеждает…
5. Царское Село
У каждого быть должен свой лицей –
и Царское Село, и круг друзей.
И первая любовь. Потом вторая,
под кровом ночи в первую играя.
Бокал вина. Потом ещё бокал.
Доступно всё – и даже идеал!
И нет прекраснее союза,
чем дружба. А любовь – обуза.
Буза бузит, и молодость искрит,
покуда надзиратель спит…
А в лунном свете парковой аллеи
являлись музы – исчезали феи.
6. Кавказ
Неужто горные вершины
не слышат Бога? Льётся кровь.
Бегут ручьи, и речки алы.
Ущелья впалы. И долины
дуэлью празднуют любовь,
как местью – местные татары.
А снег лежит, как спят отары
перед закланьем…
7. Таврида
Редеют облака…
Следы волна смывает.
Как можно на века
любить, не понимает.
На то она – волна:
нашла и погубила.
Но не её вина,
что море разлюбило…
8. Петербург
Куда он скачет, Всадник Медный,
покрытый патиной? Куда?
Туда, где невская вода
готовит свой прорыв победный,
чтоб смыть сей город навсегда
с костей людских…
Он мчится в гущу, Всадник бледный.
Как можно строить на костях?
Молчит Россия. Медный страх
сковал её – остался камень.
И давит он тремя веками
сей мёртвый град…
9. Москва
В Москве родившихся не много,
а умирающих – полно.
Судьбы печальная дорога
знакома русскому давно.
Москва умела собирать
святую рать, чтоб умирать:
от всей земли – за землю всю,
за честь московскую свою.
Москва… Как много в этом звуке
и светлой радости и муки.
Я здесь родился. Ты – мой крест.
Спешу на ярманку невест
вслед упоительного стона
к тебе, Москва – моя мадонна!
10. Чёрная Речка
Я сослан в Россию –
на Чёрную Речку.
Из времени в вечность,
как Муза просила.
По белому снегу
кровавые строчки
сложились в поэму
про Чёрную Речку.
Последняя ссылка –
мое Святогорье:
невольная воля
и вечность покоя…
12 – 15 ноября 2012 г.
Оскар Грачёв
