Рассказ "Кошмарный итог для мужа в загуле". Начало 👉 тут
Доктор снял очки и пристально посмотрел на супругов.
— Вы не родные родители мальчика?
— Я родной отец, — объяснил Лёша, — а моя супруга не является биологической матерью Семёна. Понимаете, у нас так получилось… В общем, мы не стали вам сообщать, боясь огласки. Наш сын не знает, и мы не планируем рассказывать ему об этом.
— Дело в том, что согласно вашим группам крови, ни один из вас не приходится ребёнку биологическим родителем.
Настя и Лёша смотрели друг на друга в немом изумлении.
— Нам придётся влить мальчику консервированную кровь, — сухо сказал врач и, обратно надев очки, сел за стол.
— Как? Как такое может быть? — в недоумении вопрошала Настя.
— Извините, — ответил доктор, морща нос, — это вопрос не ко мне. — У меня только биологические факты.
— А ошибки? — спросил Лёша. — Возможны ошибки при анализе на группу крови?
— Теоретически, конечно, возможны. Да и практически. За мою двадцатипятилетнюю практику два или три раза такое бывало. Но мы перепроверяем в подобных сомнительных случаях. Оба раза результат сказал нам, что ни вы, ни ваша супруга — не родители Семёна. Дальше — только ДНК-тест. Хотите — перепроверяйте. Но это уже не у нас.
Настя не могла больше находиться в кабинете врача и вышла в коридор. «Боже мой, на кого ты меня променял, — думала она, — что это была за женщина?! Ты бросил меня ради… кого или чего?» В её памяти снова всплыли воспоминания о том, как её муж уходил. О том, как она узнала, что он изменял ей ещё тогда, когда они точно не знали, получится ли у неё зачать и выносить ребёнка. Она села на больничный диван и горько заплакала.
Лёша, выйдя из кабинета, подошёл к ней и сел рядом.
— Я понятия не имею, как такое может быть. И я не знаю, как на это реагировать.
***
Семёна оставили в больнице на несколько дней. Медикам необходимо было понаблюдать за ним после переливания крови. Настя и Лёша поехали домой. Всю дорогу они молчали. Дома они тоже за весь вечер обмолвились буквально двумя-тремя малозначительными фразами.
На следующий день, видя, что состояние мужа удручающее, Настя решила поговорить с ним о случившемся накануне:
— Лёша, я понимаю твои чувства сейчас. Ведь ты дважды оказался в таком же положении, в котором оказывалась я: во-первых, ты узнал, что твоя женщина тебе изменила, а во-вторых, ты любишь неродного сына. Поэтому я очень хорошо понимаю тебе. И поверь, боль от измены пройдёт. Причём даже быстрее, чем в моём случае. Ну, а любить ребёнка, не являющегося твоим чисто биологически, — это вообще проще простого.
— Спасибо тебе, Настя. Спасибо за всё. За доброту твою, за терпение, за мудрость. И спасибо за то, что ты простила меня. Я сейчас понимаю, что по-настоящему любил и люблю только тебя. Насчёт Сёмика ты права, конечно. Я не перестану его любить и не собираюсь от него отказываться. Просто мне нужно какое-то время, чтобы привыкнуть к тому, что он не мой сын. Сейчас у меня такое чувство, будто это всё сон, или происходит не со мной
— Ты знаешь, мне тоже надо на это время. Одно дело любить и воспитывать твоего ребёнка, а другое — знать, что мы оба не родные родители ему. Но я верю, я знаю, что всё образуется. У тебя есть какие-нибудь догадки относительно того, кто мог бы быть отцом Сёмика?
Лёша долго и неподвижно смотрел в одну точку, а потом ответил:
— Скорее всего, её бывший муж. Анжелика не прекращала с ним общаться. Меня это немного напрягало. Когда я осторожно высказал ей это, был небольшой скандал. «Он мне не чужой человек, я с ним пять лет в браке была. У нас много общих друзей и знакомых, да и дела кое-какие остались. Тебе придётся с этим свыкнуться», — вот так она мне сказала. Хотя, конечно, я не уверен ни в чём, но однажды я был свидетелем того, как они общаются, и друг на друга смотрят. Это было, скажем так мягко, необычно для людей, находящихся в разводе. Уже тогда у меня возникло подозрение, что они продолжают спать. Настя, но мы ведь не скажем никому о своих предположениях? Не будем пытаться найти и проинформировать бывшего мужа Анжелики?
— Не знаю. Вот тут я не знаю, как поступить. С одной стороны он мог и не знать, что Анжелика вынашивала его ребёнка… А с другой стороны — как он мог не знать? Вернее, не подозревать о том, что ребёнок может быть и его. Если они спали, и потом она вдруг забеременела и родила, почему у него не возникало вопросов?
— Видимо, ему было плевать на это. Тогда и не стоит ему говорить. А если отец кто-то, кто даже не знал о беременности Анжелики, тогда тем более такой человек не нуждается в данной информации. Боюсь, что она сама не знала точно, от меня ли ребёнок или ещё от кого-то. Но, Настя, я хочу всё-таки сделать ДНК-тест. Вдруг в больнице ошиблись с анализами?
— Сделай, конечно. Всё может быть. Доктор сам об этом сказал.
— Я хочу прямо сегодня поехать в лабораторию.
— А Семён? Тебе же и он нужен будет для анализа.
— Я договорюсь с лаборантом и свожу его к Сёмику в больницу. Я не могу ждать. Кстати, из больницы звонили? Надо что-нибудь привезти туда?
— Я сама звонила. Нет, сказали, что у них всё есть. Впрочем, купи ему фрукты.
— Со мной не хочешь поехать?
— Хочу, но мне нужно немного поработать. Поезжай один.
***
В тот же день же Лёша сдал свой биоматериал и Семёна на анализ, однако результаты пришли только через семьдесят два часа. ДНК-тест подтвердил, что кровного родства между мужчиной и ребёнком нет. Лёша снова впал в уныние, так как в глубине души он надеялся на иной результат. Всецелая поддержка Насти помогала ему в психологическом плане держаться на плаву. Вскоре выписали домой Семёна.
Жизнь пошла своим чередом, со всеми заботами и радостями, хлопотами и празднествами. И, конечно, в череде житейских событий разочарование, боль и обиды притупляются. Настя со временем почти перестала вспоминать измену мужа. Теперь для неё важнее всего была обретённая полноценная семья, в центре которой был Семён. Мальчик, которого Лёша и Настя не перестали считать своим сыном, поскольку любили его всем сердцем и душой. А перестать любить ребёнка невозможно. Или, по крайней мере, должно для этого произойти нечто невероятное. Но даже свалившаяся как снег на голову информация о том, что ребёнок не твой (в случае Лёши), или известие о том, что его родителями являются люди, которых ты никогда в жизни не знала (в случае Насти), — не способны победить любовь.