Ранее нами была рассмотрена налоговая судьба приусадебного участка колхозника, включавшего в себя 20 соток зерновых, 10 картофеля, 10 огорода, 4 яблони, корову и свинью. Результат рассмотрения показал рост сельскохозяйственного налога со 120,62 руб. в 1939 до 1592 руб. в 1943.
Напомню, что благодаря грамотной работе Наркомфина с 1943 г. рыночные цены на продукты стали падать, равно как и доходы крестьян, в том числе и колхозников, которые в основном жили именно за счет своих приусадебных участков, а не от работы в колхозе. После войны на падение крестьянских доходов обратили внимание и специалисты Наркомфина.
Из докладной записки начальника управления налогов и сборов Наркомфина РСФСР Пантелеева в Наркомфин СССР от 28.10.1945
Об этом нарком финансов Зверев А.Г. рассказал в своей книге «Записки министра» (1973):
С переходом к миру нужно было решать вопрос о снижении налогов военного времени.
Снова остро встал вопрос и о сельхозналоге. Опять потребовалось провести большое исследование, чтобы доказать необходимость его пересмотра. В центральном аппарате находились люди, которые были убеждены, что Министерство финансов заблуждается.
Сталин даже обвинил меня в недостаточной информированности относительно материального положения колхозников. Как-то он полушутя-полусерьезно сказал мне:
— Достаточно колхознику курицу продать, чтобы утешить Министерство финансов.
— К сожалению, товарищ Сталин, это далеко не так - некоторым колхозникам, чтобы
уплатить налог, не хватило бы и коровы.
После этого я послал в ЦК партии сводку с фактическими данными. Цифры говорили
сами за себя. Правительство приняло решение о снижении сельхозналога на одну треть.
И действительно, Звереву удалось убедить Сталина, правда, только отчасти.
Решение было оформлено не Указом Верховного Совета, а постановлением Совмина:
Это единственный обнаруженный мною случай, когда сельхозналог снизился при Сталине. Возможно, повлияли не только выводы специалистов НКФ, понимавших, что при таких завышенных ставках крестьяне просто станут активнее избавляться от скота и фруктовых деревьев, но и сведения об очень плохом прогнозе на урожай.
Так или иначе, по новым нормам доходности налог на «наш» участок стал составлять 1085,6 рублей против 1592 рублей в 1943 году, и колхозники вздохнули посвободнее.
А государство тем временем продолжало борьбу с крестьянскими доходами.
В сентябре 1946 года были понижены коммерческие цены и уменьшена покупательская способность пользователей карточек (как тех, у кого они остались, так и тех, кто их лишился), что не могло не повлиять на рыночные цены.
В декабре 1947 года была проведена денежная реформа, в результате которой, по заверению партии и правительства от 01.03.1943 за подписью товарища Сталина, «снижение цен на товары колхозной и кооперативной торговли дало удешевление этих товаров по меньшей мере на 29 миллиардов рублей», что рассматривалось, как «выигрыш населения».
Правда, скромно умалчивалось, что под «населением» подразумевались исключительно горожане.
А вот колхозников, видевших, как снижались рыночные цены на колхозных рынках (на хлеб в 6-7 раз за год, на картофель в 15 раз, на мясо и молоко в 2,5 раза), стали посещать довольно-таки мрачные мысли о том, что:
Если государство даст налог по-старому, как в 1947 г., то чем же будет колхозник платить?
Увы для крестьян, их не услышали, и налог не снизился.
Более того, в 1948 году колхозники к своему недоумению узнали, что несмотря на продолжившееся снижение рыночных цен, их доходы от подсобного хозяйства существенно увеличились:
В этот раз обошлось увеличением налоговых ставок. Если мы до сих пор не избавились от коровы со свиньей, платить нам теперь придется 1426,4 рубля в год. Почти столько же, сколько в 1943, когда рыночные цены в крупных городах зашкаливали.
Вот тут-то крестьяне и стали массово избавляться от яблонь.
Письмо Волгина в Президиум ЦК КПСС, 03.12.1952:
Большим тормозом в развитии садоводства является налоговая политика.
Высокий налог взыскивается независимо от урожайности деревьев и даже при гибели всего урожая. <…>
Неясно только, почему и за какую немилость для садоводства созданы такие условия, когда фруктовые деревья вырубаются, уничтожаются, не разводятся из-за высокого огульного налогообложения.
Кстати, маленький примечательный факт — если в 1939 году наш дворик должен был отдать государству 8% гипотетического дохода, что в целом было сопоставимо со ставками для рабочего класса, то в 1948 уже 19%.
Далее в налог вносились ещё изменения, что характерно — не в сторону уменьшения налога, о которых чуть позже.
В доступе сети имеется любопытная ссылка на речь Сталина на Пленуме от 16.10.1952, которая не стенографировалась, но в какой-то мере была записана Л.Н. Ефремовым.
Интересующий нас фрагмент:
Сталин продолжал:
— Теперь о товарище Микояне. Он, видите ли, возражает против повышения сельхозналога на крестьян. Кто он, наш Анастас Микоян? Что ему тут не ясно? Мужик — наш должник. С крестьянами у нас крепкий союз. Мы закрепили за колхозами навечно землю. Они должны отдавать положенный долг государству. Поэтому нельзя согласиться с позицией товарища Микояна…
A.И. Микоян на трибуне оправдывался, ссылаясь на некоторые экономические расчеты.
Сталин (прерывая Микояна):
— Вот Микоян — новоявленный Фрумкин. Видите, он путается сам и хочет запутать нас в этом ясном, принципиальном вопросе.
Утверждать, что данные слова достоверны, а тем более, что они приведены дословно, не буду. Но с учетом событий, происходивших до и после, вполне могло быть и так.
Затем настал март 1953г.
Не завяли еще цветы на могиле Сталина, а Наркомфин уже подготовил Маленкову докладную, в которой, упомянув о существенном росте сельскохозяйственного налога с 1939 по 1948 годы, авторы указывают, что
…в 1949 г. в связи с <в том числе> уменьшением по СССР поголовья скота, находящегося в личной собственности населения, размер сельскохозяйственного налога по стране, при неизменности закона, уменьшился против 1948 г. на 1.675 млн. руб.
Чтобы не допустить дальнейшего снижения поступлений сельскохозяйственного налога в бюджет, <…> в 1950 и 1951 гг. были повышены ставки налога на нормы доходности с посевов зерновых культур <…>. В 1952 г. была введена 7%-я надбавка к облагаемому доходу на прочие, неучитываемые, доходы от молодняка скота, домашней птицы и др.
Из проекта докладной записки Наркомфина СССР председателю Совета Министров СССР Г.М. Маленкову, март 1953г:
То есть ставки налога растут, а скота в личных хозяйствах все меньше, в результате общий размер фактически собранного с граждан налога не оправдывает ожиданий государства. Может, именно это обстоятельство и пытался донести до окружающих Микоян?
Текст записки далее:
Но наконец настал для колхозников радостный день.
08.08.1953 на заведении Верховного Совета Маленков сообщает:
Известно, что наряду с общественным хозяйством <…>, каждый колхозник <…> имеет подсобное хозяйство для удовлетворения некоторых личных нужд колхозной семьи, постольку эти нужды еще не в полной мере могут быть удовлетворены за счет артельного хозяйства.
Вследствие недостатков, имеющихся у нас в налоговой политике по отношению к личному подсобному хозяйству колхозников, за последние годы имеет место снижение доходов колхозников от личного подсобного хозяйства, допущено сокращение поголовья скота и особенно коров в личной собственности колхозного двора, что противоречит политике нашей партии в области колхозного строительства.
Под фразой о том, что личные нужды колхозников «еще не в полной мере могут быть удовлетворены за счет колхозов», скрывается «во многих колхозах выдача колхозникам на трудодень отсутствует или стремится к нулю».
Из предшествовавшего речи Маленкова выступления наркома финансов Зверева:
Естественно, новый закон, по которому ставка определялась не по числу коров, коз и яблонь, а с сотки земли, был принят.
При таком подходе налог на «наше» подсобное хозяйство (для надежности округлим его размер до 0,5 га) при средней для РСФСР ставке в 8,5 рублей с сотки уменьшился с 1537 рублей (с учетом 7% надбавки 1948 года) до 425 рублей, то есть более, чем в 3 раза (снижение больше среднего это потому, что в отличие от реальных колхозников мы вопреки всему сохранили и яблони, и свинью, и корову).
И да — в дальнейшем данный налог не менялся.
Так что Хрущев прямого отношения ни к установлению данного налога «на яблони», ни к его отмене не имел. Зато имел отношение к коровам городским и к размерам колхозных усадеб. Но об этом будет другая статья.
А пока предлагаю ещё одну историю о «сталинской корове»: