Когда мы планировали отпуска на 2018 год, вовсе не думали, что дважды за одну весну окажемся в Крыму. То есть март с его чудесными первоцветами мы действительно очень хотели провести в горах — и это нам удалось, причём довольно ярко и необычно!
А вот на канун лета планы были немного другие, но где-то мы побоялись недобрать финансов, а где-то испугались жары — в итоге всё решила монетка. И мы устроили себе безнапряжный отпуск. Без походов с тяжёлыми рюкзаками, без длинных маршрутов — только море, только пляжи, фрукты-ягоды, пиво-чебуреки и неспешный променад. Да так, чтобы Лене ещё и на этюды времени хватало! А самыми комфортными для этих планов местами мы единодушно выбрали Мысовое и Севастополь. Тем более, что в Мысовом у Лены был шанс пописать рядом с её любимым художником — Игорем Шипилиным. На мастер-класс мест уже, правда, не осталось, но вдруг?..
А где краски — там багаж. Где багаж — там дорогие билеты. Чтобы немного сэкономить, мы взяли билеты на утренний рейс. И выезжали из дома ночью, чуть за полночь. В такси до Домодедово мы отчаянно зевали и клевали носами, и немного всё же вздремнули. А впереди был бесконечно долгий день и праздничный вечер в весёлой компании художников. Но в начале путешествия, честно говоря, были сомнения, что на всё это хватит наших невыспавшихся сил…
Короткий сон в самолёте, и вот уже мы приземлились в Симферополе. На сей раз у нового терминала «Волна» — свеженького, только-только открытого, даже со следами неотмытого цемента на полу. Весьма впечатляющего своими масштабами…
Снаружи — огромные пространства, исчерченные линиями аскетичного дизайна фонарей. И свежепосаженные деревца, сквер через дорогу — с лавочками, если деревья приживутся и вырастут, будет вполне мило… Мягко говоря, не слишком-то удобно почти полное пока ещё отсутствие транспортной связи нового здания с миром. Автовокзал-то и троллейбусная станция остались у старого терминала (тоже совсем недавно отремонтированного зачем-то), а туда ещё надо добраться на специальной регулярной маршрутке. Но мы, после долгих поисков, просчётов вариантов и оценки времени на дорогу с многочисленными пересадками, заказали-таки такси, чтобы ехать уж до самого Мысового — без дополнительных прыжков и хлопот. Не хотелось прошлогодних приключений!
И вот уже нас везёт разговорчивый дядечка, у которого — друг-главврач в районной поликлинике, и мы заезжаем за ним, потому что ему по пути с нами — он должен попасть в свой домик в Песочном близ нашего Мысового. По дороге мы просто обалдеваем от масштабов строительства трассы «Таврида», раскинувшегося на весь Крым, слушаем рассказы друзей-балагуров, и их стараниями закупаемся по пути и растворителем для Лены, и продуктами, и даже овощами с черешней…
В Мысовом выясняется, что по обычной для крымских хозяев схеме занят забронированный нами домик, и селимся мы в комнату большого дома (очень надеемся, что временно!). Тут грязно, честно говоря, кухня ужасает и вызывает брезгливое содрогание. Ну, потерпим денёк! Лена самокомандируется на готовку обеда, и тут же обнаруживается, что часть продуктов благополучно забыта нами в багажнике нашего такси. Но! Андрей звонит по мобильнику, и друзья, успевшие уже изрядно отъехать от Мысового, возвращаются, и мы получаем наши пакеты с провиантом назад!
А затем — случилась на кухне встреча, существенно изменившая наши планы на ближайшие несколько дней. Соседка по дому, тоже отдыхающая, пожаловалась, что поднялся сильный ветер, и на пляже находиться нет никакой возможности. А когда речь зашла о Лениной неудачной попытке попасть на мастер-класс Игоря Шипилина — неожиданно сообщила, что её сестра, занимавшаяся у Даниила Волкова и планировавшая поначалу продолжить занятия у Шипилина, группу покидает. Таким образом, нежданно-негаданно в группе Игоря Шипилина образовалось свободное место. И Лена, уже настроившаяся было на самостоятельные пленэры, тут же навострила уши…
После обеда Андрей отправился по магазинам запасать провиант и заодно — на разведку по местным склонам на предмет наличия маков. Поднявшись над местным храмом и кладбищем, он выяснил, что маков на Казантипе нет. Грустно…
Лена тем временем выбралась в разведку на берег Татарской бухты. Оказалось, что соседка ничуть не преувеличивала насчёт ветра. Масштаб бедствия потрясал. Стоял чудесный, солнечный и очень красивый день. Море, украшенное барашками (!) наката, было прекрасно. Эти краски сами просились на холст. Но порывы ветра были такими, что сразу сделалось ясно: писать тут нельзя ни под каким видом. Снесёт!
В ушах свистело и хлопало, очки у Лены тут же сделались мутными от метущихся в воздухе капель морской воды. Шатаясь от ветра, она упрямо шагала по берегу к скальной стенке Казантипа. Ей хотелось верить, что под защитой мыса может оказаться чуть спокойнее. Отказываться от этюда в день приезда она не собиралась.
Увы, надежды на защиту каменистого берега не оправдались. Ветер завывал с ничуть не меньшей силой, а местечко с живописными камнями в песке, на котором год назад группа под предводительством Дани Волкова столько раз упражнялась в живописи, оказалось наглухо затоплено. Там, где был песчаный берег, пенились волны прибоя, и сделалось очень наглядным, каким именно образом очутилось прошлой весной на прибрежных камнях зелёное покрывало водорослей.
Делать нечего, Лена повернула назад. По волнам бухты носились отчаянные кайтеры, ветер раздувал треугольники их парусов. И трепал ветви прибрежных лохов — и отцветших уже, к великому Лениному сожалению, кустиков белых цветков, названия которых она не знала. Надо было принимать решение. И тут на глаза попалась бетонная стенка памятника героям Отечественной войны. Огонь в каменной звезде у основания памятника давно не горел, заброшенная территория какого-то пансионата зарастала кустарником. Лене подумалось, что можно спрятаться за бетонной стеной от дувшего с моря бешеного ветра. Она расставила треногу — и, выглядывая из-за края стены, принялась за работу.
Пока Лена месила краски, жмурясь от летящих в лицо брызг, откуда-то из воющего ветрами пространства материализовалась незнакомая девушка. Как оказалось — та самая выбывающая из группы художница. Она спросила, не Лена ли хочет на мастер-класс к Шипилину, и уверила, что вполне можно занять её место. И хорошо, что по настоянию Андрея Лена захватила с собой денег побольше, чем требовали расчёты. Теперь у неё появилась реальная возможность взять несколько уроков у Мастера. Лена решила, что так тому и быть.
Ветреный этюд первого казантипского дня ждала сложная судьба. Сперва признанный сносным, позже он был забракован автором, и даже немного подчищен мастихином — на предмет записывания. Но всё же сохранился, и уже в Туле был подарен знакомой художнице, которой глянулся именно свежестью пойманного там ветра…
Пока же — этюд был задвинут на просушку на шкаф в коридоре — дабы не вонять в комнате ядовитым уайт-спиритом. Мы поужинали, собрались, и отправились к творческой даче.
Школа была здесь. Выглядело это впечатляюще, художественно в закатном свете — и предельно героически. Врывшись в песок, художники сидели на раскладных стульях, и держали этюдники и холсты руками и ногами, пытаясь предотвратить их улетание. И упорно писали, укутавшись кто как может.
Мы поздоровались и принялись бродить вокруг, обозревая окрестности и, по возможности ненавязчиво, наблюдая за таинством живописи. Тихонько удивляясь тому, как Игорь Николаевич переплавляет на своём холсте убогие и унылые разваливающиеся заброшки в волшебные ворота иного, полного света и завораживающего смысла мира…
Солнце уже совсем вознамерилось коснуться линии, разделяющей небо и море — художники всё писали. Мы исследовали окрестные домики и закоулки, ныряли в проёмы дверей заброшенных строений — в проёмах окон, лишённых рам, сияли закатные картинки. Взобрались по лесенке на крышу заброшенного рыбзавода, радовавшую глаз изобилием разнообразных труб, и любовались прекрасными красками, подаренными закатом морю и небесам, а ветер выдувал из-под одежды остатки тепла, и временами приходилось хвататься за натянутые над крышей ржавые металлические тросы, чтобы не утратить равновесия. Было здорово и немного жутковато оттого, что на таком ветру под нами — приличная высота… Потом мы грелись немного под защитой пышных кустов, куда с трудом пробирался ветер, и Лена даже бегала домой за пуховиками (ой как они нам пригодились тем вечером!). Художники наконец принялись собирать свою амуницию. Солнце село, начинали сгущаться сумерки.
На даче Лена призналась, что агентурные данные донесли сведения о выбывающем из группы бойце, и была принята в ряды учеников. Потом были вечерние посиделки с коньяком и вином, беседы — и даже песни под гитару. Игорь Николаевич, конечно же, привёз свой инструмент, так что первый вечер в Мысовом удался на славу.
А мы к тому же познакомились вживую с Мариной Бодриной — мастером скетча, работы которой Андрей давно знал по интернету. Марина в отсутствие Ахмеда курировала дачу по хозяйственным вопросам. Она покорила нас сразу — энергичная, исполненная весёлого оптимизма, которым щедро заряжала всех окружающих. Вокруг Марины всё неизменно начинало работать, вершиться и сиять звонкими красками. И в последующие дни она была осью, на которую нанизывались почти все организационные вопросы. Андрей в Маринино нечаянное отсутствие сетовал, как её не хватает, чтобы действо забурлило… А Лена в тот первый вечер, любуясь развешенными под навесом на веранде этюдами, ещё не подозревала, что авторство самых приглянувшихся ей тоже принадлежит Марине.
Такой знакомой и родной мы застали Дачу художников, но, несомненно, скетч Марины намного красноречивее!
За событиями этого дня мы и думать забыли о предыдущей бессонной ночи. Но в конце концов холодный ветер, упорно дувший с Татарки, всё же погнал разгулявшуюся компанию по домам. Мы тоже засобирались спать. Назавтра был назначен шашлык с утренней поездкой по магазинам. Потом Лене предстоял первый день занятий в группе, а Андрей планировал разведывательную вылазку внутрь казантипских территорий…
26 мая 2018 г.
