Узнала тут, что режиссер одного из моих любимых фильмов "Белорусский вокзал" Андрей Смирнов снял новый фильм под названием "За нас с вами", посвященный последнему году сталинской эпохи. Сценарий, кстати, тоже он сам написал. И имя режиссера внушало надежды, и актерский - отличный! - состав, бегу включать. А в процессе все яснее понимала, что всерьез это смотреть невозможно. Поэтому - да будет рекап.
Конец 1952 года. На кровати спит Ариадна (Дина) Петкевич вместе с мужем. Муж очень соскучился по исполнению супружеского долга. Пусть пять утра, пусть коммуналка и вокруг просто толпы народа через тонкие стенки - ничто не остановит настоящего партийца Бориса на пути к семейному интиму.
Семейный интим, впрочем, заканчивается в три секунды - потому как кирпичи, подложенные вместо ножек кровати, с грохотом рушатся и будят весь дом, как бы говоря всем "Доброе утро, мир!".
Доброе утро, профессор Петкевич и его жена!
И домработнице (в той же комнате, между прочим) тоже доброе утро.
Темная картинка это не баг, это символ темноты и серости совка, чтоб вы знали.
Без стука вламывается проснувшийся сосед, который грохоту кирпичей в качестве будильника почему-то ну вот вообще не рад. Ну, делать нечего, надо вставать, раз доброе утро.
Вот красавица Дина спешит на коммунальную кухню. Вокруг, как и положено, серая советская действительность.
И сплошной пролетариат в соседях со своими обывательскими разговорчиками. Как страшно жить.
Хотя есть одна интеллигентная семья врача Дорфмана. Вот они еще как-то выделяются среди этой толпы неприятных людей. Врач Дорфман добрый человек и соседям бесплатно раздает советы по здоровью. А они не слушают и за спиной зовут его "жидом".
В семье сломалось радио и Профессор поручает дочери его починить. Мол, был какой-то рукастый хулиган, отнеси починить. Дина соглашается, собираясь на работу - у нее в редакции праздник, сегодня должны отдать в печать книгу Ванштейна, для школьников.
Тут разносчица молока пришла. Молоко со сметаной принесла. И рассказывает, что колхоз выселяют, будет стадион, так что никакого больше молочка и "смятанки ня будят".
Дина просит у торговки творог, та ей отдает тот, что заказан был другой теткой, и Дина получает порцию язвительной ругани от соседок, мол, ишь, по нахалке все хапает.
В трамвае Дину, едущую на работу, чуть ли не силком усаживает на свое место работяга с лицом орка из "Варкрафта", а стоящая рядом бабка поднимает скандал, что сажают, мол, всяких сикильдявок. Всё потому что Дина очень красивая, мужики так и падают штабелями, а бабы поголовно злятся.
На работе Дина узнает страшную весть, что Ванштейна арестовали, а значит, книгу никто в печать не отправит, два года работы в топку.
И руководство вместе с парторгом уже начинает недобро поглядывать в сторону Дины - она ведь работала с Ванштейном, почему не сигнализировала? А не заговор ли это, товарищи? Дина, конечно, громко возмущается и заступается за Ванштейна.
А он ее еще по всяким ресторанам водил, Ванштейн этот!
Тут эпизод с молочницей и ее мужем, так подробно показанный, что я была уверена - эти двое дальше обязательно сыграют какую-то важную роль, но увы, нет. Их важная роль - показать, что в пролетарско-крестьянских семьях принято выпивать стакан водки на обед и потом злобно отплясывать по всей избе. Потому как работягу уволили за то, что он-де был в плену (хотя глядя на то, как он бодро обедает водкой, я б высказала вообще другую версию причин его увольнения).
А простая русская баба (тм) сначала плачет, потом пляшет, потом падает на диван вместе с супругом, чтобы быстро исполнить супружеский долг. Только дети помешали, прибежав за "рублем на кино".
Профессор Петкевич пишет книгу ночами - не по работе, для души, потому что в стране марксизма-ленинизма и научного коммунизма все другие философские течения строго-настрого запрещены.
И посреди ночи разговаривает с соседом-пролетарием под кофе у одного и суп из кастрюли у другого про то, что рабовладельческая экономика дело невыгодное с неприятными аналогиями про СССР. Весьма смелые разговоры для 52 года, что уж.
К управдому пришел нквд-шник, выясняя за стаканом чая и сигаретой подноготную жильцов. Стакан ему под чай могли бы и помыть...
А Дина нашла одноклассника, чтобы починить радио. Одноклассник после войны и потери ноги спился. Обсудили еще всех учителей и одноклассников - из 14 пацанов из класса с войны вернулось всего двое. Дина таким ненатуральным тоном вздыхает "Какой ужас", что актрису хочется попросить выйти из профессии и зайти нормально.
Профессор Петкевич советует студенткам учить французский, чтобы наслаждаться Вольтером.
Азик из "Конца света" тут комсорг, которого песочат за проблемы во вверенном ему коллективе.
Тут к Петкевичу подходит знакомиться аспирант Рутковский, которому очень интересны философские изыскания профессора. Петкевич мрачно предрекает Рутковскому большие проблемы, потому как не в то время и не в том месте тот интересуется феноменологией, а потом, распрощавшись, украдкой глотает таблетки от сердца. Говорит ли это о том, что Петкевич боится ареста и провокаций? Как покажут дальнейшие события - нет.
Он приглашает аспиранта к себе в гости, на семейный ужин, за которым рассуждает про террор в стране, и "темных малообразованных людей, взявшихся переделывать мир". При аспиранте, которого сегодня видит первый раз в жизни и зяте-члене партии. Видимо, лозунг профессора "Слабоумие и отвага".
Тут звучит любимый тост Бориса-партийца "За нас с вами, за х... с ними!" (да, это название фильма).
Потом, когда Дина убегает отмечаться в очереди за мукой, в семье Петкевичей вялый спор про победу в Великой Отечественной войне - профессор придерживается идеи, которую нынче в социальных сетях принято формулировать как "трупами закидали", в ответ на что ему зять справедливо замечает, что могли заплатить такую же цену - и проиграть.
В очереди Дину едва не выгоняют - нечего, мол, опаздывать. Перекличка в семь утра, граждане, не забываем.
А у Бориса на работе (строительство метрополитена) появляется Иванчук (тот самый работяга, что обедал стаканом водки). Поскольку он воевал, как и Борис, на Курской дуге, Борис тут же берет его на работу и велит не указывать в анкете, что новый сотрудник был в плену.
Далее у нас эпизод встречи Дины с подругой Зиной Лурье, за которым мы узнаем, что евреи в СССР в пятидесятые годы были угнетены точно так же, как негры в США, что женщине нужен мужчина, муж, либо любовник на худой конец. Дина от любовника отмахивается, мол, я не такая. Хотя душа вот чего-то прямо просит, непонятно чего.
Соседи в коммуналке бухают, как пролетариату и положено.
И пролетарски жадно рассматривают дорогую рыбу, которую жарит на ужин жена профессора Петкевича (рыбе уделяют внимания минуты полторы).
Другая часть населения квартиры сидит в гостях у семьи Дворфмана, смотрит телевизор и лузгает семечки (тут прямо голосом Высоцкого хочется спеть "Потому как ты темнота некультурная").
Сам Дворфман помогает пьяной соседке, рассказав ее дочери, что надо матери дать попить, а с утра - рассольчику. Врач от бога.
А потом сидит и переживает, что всех знакомых врачей-евреев арестовывают. А значит, он вполне может стать следующим. Замечу, что этой сцене времени уделено примерно столько же, сколько виду жарящейся рыбы на экране эпизодом ранее.
Вечером после кино Дина с мужем пытаются выяснить отношения. Бориса совершенно не устраивает манера его тестя постоянно толкать речи про "в этой стране все плохо", "террор", и прочее, знакомое нам с вами по социальным сетям. Ну, это сейчас норм, а тогда Борис сильно нервничал - он, в конце концов, член партии, а тесть ему такое говорит. И деваться некуда - они в одной комнате всем кагалом живут. Дина пытается убедить мужа, что это-де знак высокого доверия ее отца. Он, как-никак прошел лагерь (на этом месте я немножечко заорала, потому что человек, прошедший лагерь, продолжает громко всем рассказывать про террор и дураков у власти. ок).
Дина выспрашивает у мужа "А ты меня любишь?". Борис жену любит, но не очень хочет жить с ее родителями в одной квартире - даже если им дадут двухкомнатную. А Дина отказывается жить отдельно от родителей.
Потом - разговор Дворфмана и Петкевич в толпе, стоящей в очереди за елкой:
— Психика народа покалечена. Десятилетия террора не могли пройти даром.
Как в фейсбук зашла прямо.
Дома Дина предлагает снять на месяц "комнату с верандой" где-нибудь в Подмосковье, чтобы отец мог спокойно дописать свою книгу.
И вот Дина едет искать комнату. В электричке, конечно, разбиты окна (минута на разбитое окно в кадре, а то вдруг зритель не успеет его рассмотреть. хотя может, оператор уснул).
Она оказывается в гостях у аспиранта Ратковского, с которым договаривается о съеме его комнаты в доме для отца - вот пройдет Новый год, закончится сессия, и тот сможет, наконец, закончить книгу.
Ратковский, конечно, рассказывает про свою жизнь: и что туберкулезом болел, и что отец погиб. А Дина рассказывает про свои польские корни.
И вот Новый год. За столом семья Петкевичей и их друзья.
На столе - оливье с черной икрой.
А дальше я словно снова вошла в фейсбук. Потому что зять Борис радуется уходящему 1952 году (мол, Волгодон открыли, станции метро какие построили, на Олимпиаде отлично выступили!), а профессор уныло бубнит, что все плохо, а будет еще хуже:вон, в Корее война, а англичане ядерную бомбу делают. Создает, в общем, мужик,атмосферу праздника и чуда как может.
Жена профессора торжественно уносит из коммунальной кухни гуся в яблоках. Пролетарскую ненависть соседей, кажется, можно резать ножом аки того гуся.
После гуся все повеселели, болтают о разном, гость играет на саксофоне...
И тут концерт окончен, скрипки в печку. А кто это там пришел? А это НКВД пришел. Профессора арестовывать. Прямо в новогоднюю ночь, трудяжки какие.
Во время обыска аспирант Ратковский успевает сообразить и забрать под видом своей ту самую рукопись бесценной книги, что Петкевич всю жизнь пытается дописать (для дела всей жизни рукопись, прямо скажем, тощевата). Нет, дальше ни аспирант, ни рукопись в истории не всплывут и зачем эта линия была нужна - непонятно.
Профессор красиво курит, с презрением наблюдая за обыском, а потом спрашивает у зятя, не он ли написал донос. Конечно, зять. Больше некому. Ведь профессор Петкевич очень осторожен и не ведет опасные для себя разговоры буквально ни с кем и нигде, правда?
Борис страшно обижается (единственный в этом фильме более-менее живой персонаж этот Борис) и хлопает дверью.
Начинаются мыкания Дины по очередям возле спецприемников и тюрьмы.
В толпе мрачных советских женщин ее видит молодой нквд-шник Иван и сразу насмерть влюбляется.
Так что влюбленный Иван подсказывает Дине, где лучше искать арестованного отца и как правильно записаться на прием к начальнику тюрьмы.
Борис же, оскорбленный словами тестя и его арестом, красиво уходит из семьи.
Но не беда - пусть все идет не так, и злые тетки едва не вытолкали тоненькую хрупкую Дину из очереди...
на помощь ей приходит нквд-шный принц.
С работы Дину тоже увольняют как члена семьи изменника Родине (в этой части фильма все происходит галопом, это сначала нам по полторы минуты крупным планом то разбитое окно, то рыбу жареную).
Уволенная Дина встречает ту самую молочницу, которая теперь продает мороженое. Старая знакомая горестно повыла Дине, что с ней, с молочницей, случился выкидыш на пятом месчце, вот такое горе. Дина очень сочувствует.
К чему этот эпизод с молочницей? Вообще ни к чему. Максимально бессмысленен.
На коммунальной кухне вслух читают статью про врачей-убийц, а бедолага Дворфман устраивает истерику, что это все лож и неправда, он прекрасно знает всех обвиняемых - они прекрасные люди!
Дина за месяц с момента ареста никак не может выяснить судьбу отца и решает обратиться за помощью к НКВД-шнику Ивану. Тот соглашается помочь - не просто так. Всё потому что Дина очень красивая.
Дина ничего не обещает, но Иван все-таки решает рискнуть, а вдруг симпатии Дины все-таки сможет добиться.
А пока Иван выясняет, что там с делом профессора, Дина и ее мама распродают вещи. Ну, Дина еще поломойкой соглашается поработать у соседки - есть на что-то нужно.
Тем временем арестовывают и Дворфмана - и тот этому даже рад. Можно уже наконец перестать бояться.
Иван наконец выясняет, по какой статье дело у отца Дины, объясняет ей, что скоро суд, дадут, скорее всего, десять лет. Остается выяснить, когда и в какой лагерь его отправят - чтобы Дина с матерью могли отправлять деньги и посылки.
Ну, еще он рассказывает Дине в очередной раз, что она очень красивая, таких на земле просто не бывает. И даже замуж позвал - после того, как Дина ему вломила за попытку поцелуя.
5 марта 1953 года у Дины заболевает сын. Она пытается сделать ему горячее молоко - а соседка на кухне воет, оплакивая Сталина. И так воет, что совершенно неясно: это очень плохая актриса, или это гениальная актриса, играющая бабу, которая для вида выжимает из себя слезы по "дорогому ты нашему болезному ай на кого оставил на сокол наш ясный"?
Другие соседи и соседки высказывают свои автортитетные мнения по тому, как дальше будет складываться геополитическая обстановка.
- Забомбят нас теперя американы проклятые. До Сибири бежать будем!
А соседка, чей муж сгинул в лагере, а сын пропал без вести на войне, тихо радуется у себя в комнатке, что Господь прибрал злодея.
В день похорон Сталина Иван ведёт Дину с колонной тех, кто идет прощаться с вождем, и потихоньку рассказывает ей свою биографию. Как только Дина узнала, что Иван из семьи раскулаченных - так сердце ее и дрогнуло.
На конспиративной НКВД-шной квартире Иван вручает Дине адрес лагеря, куда увезли уже ее отца, и копию приговора.
А потом они обедают, Иван рассказывает Дине в очередной раз, какая она красавица.
И встреча их (как и сам фильм) заканчивается в постели, в которой Дина выпытывает у Ивана, любит ли он ее, и говорит: "Правильно, выжить в этой жуткой стране можно только любовью".
И тут такой кадр из "Ералаша" должен быть.
Нет, серьезно - ЧТО ЭТО БЫЛО ВООБЩЕ? Я досмотрела и осталась в глубочайшем недоумении — про что эти 2,5 часа? Почему столько "невыстреливших" ружей и в никуда ушедших сюжетных линий? В чем, собственно, мораль этой хорошо срежиссированной истории ни о чем? В любви, которую главная героиня темперамента снулой рыбы вымогала у обоих своих мужчин? Где там "вера в человеческую порядочность" у семьи Петкевичей, которую в аннотации обещали показать?
Хотя главный вопрос, конечно, другой. Почему без шуток отличный режиссер написал сценарий, собрав там ровно все плохие штампы про "protlyaty sovok and Gulag"? Я спокойно отношусь к части истории своей страны под названием "Советская эпоха", там было как плохое, так и хорошее (и это справедливо для любого периода истории совершенно любой страны без исключений). Безусловно, к плохому можно и нужно относить период репрессий, но у наших творцов хочется уже нежно поинтересоваться - а может, хватит уже его обсасывать, а в одних и тех же выражениях? Знаете, советское кино обвиняли в пропаганде и лакировке действительности, нынешние кинодеятели (родом, между прочим, из того самого СССР) занимаются абсолютно тем же — просто с обратным знаком. Это не лакировка действительности, а грунтовка ее краской одного цвета. Цензурно будем считать, что серого - как картинка в фильме. Тлен, тлен, безысходность, мир серый, люди серые, эмоции серые, две категории людей - прекрасная интеллигенция, которая обязательно против власти (ведь по другому быть просто не может) и серо-коричневое быдло с непременно мерзкими рожами. Можно составлять бинго, что именно будет в фильме про то время — и не ошибиться. И это будут совсем не детали быта времен СССР. Господа, которые не товарищи, вам уже не по три года, чтобы делить мир на черно-белое, выписывая всё это одной-единственной краской (и хорошо, если ей). Уж на что меня всегда ужасала тема репрессий - но ей-богу, вы уже просто задрали.
Ну, одно могу предсказать - фильм наверняка соберет кучу премий. Не потому что хорошее кино, а потому что кино с правильными нарративами в духе "эта проклятая страна"(тм). Жюри фестивалей такое нежно любят (особенно, если такие нарративы про Россию).
