Необходимость создания надёжного шлема для пехоты возникла в Советском Союзе ближе к 1930-м годам. И первым из шлемов, поступивших в массовое производство была так называемая «халхинголка» или, по-другому, шлем СШ-36. Его внешними особенностями были полусферическая форма, выдающийся вперёд козырёк и довольно широкие боковые поля-скаты.
«Халхинголка» широко использовалась солдатами советской армии не только во время боёв на Халхин-Голе, как можно подумать из её названия, но и во время Польского похода РККП и Советско-финской войны. Увы, конструкция этого шлема, внешне напоминающего немецкий штальхельм и выглядевшего весьма внушительно, на деле оказалась не слишком удачной. Широкие поля создавали так называемый «эффект паруса» и затрудняли передвижение бойцов, а большой козырёк ухудшал обзор.
По этим и по другим причинам, сделавшим дальнейшее использование «халхинголки» нежелательным, в 1937 году были начаты работы по созданию нового общевойскового шлема: прочного, надёжного и удобного.
В качестве образца, на который ориентировались конструкторы, был взят итальянский шлем М 33 - более округлый, глубже сидевший на голове и в то же время практически лишённый полей и козырька, заслоняющих обзор. И вот, после того, как несколько экспериментальных моделей протестировали на Ржевской полигоне, был сделан окончательный выбор формы шлема.
Изначально новая модель называлась СШ-39, это позже её, уже в улучшенном варианте назовут СШ-40. Но прежде чем приступать к массовому выпуску нового шлема, его создателям предстояло решить проблему, связанную с недостатком дефицитного молибдена, который тогда использовался для производства легированной стали. Сотрудники НИИ-13, которым руководил Михаил Иванович Корюков, в конце концов блестяще справились с этой задачей, разработав не содержащую молибдена сталь 36СГН. Вместо этого редкого материала для легирования использовались куда менее дефицитные никель, кремний и марганец.
Корюков впоследствии вспоминал, как проходила приёмка шлема СШ-40. Принимавшую комиссию возглавлял Семён Михайлович Буденный. Не ограничившись визуальным осмотром опытного образца, маршал вынул из ножен свою шашку дабы на практике проверить прочность шлема. Клинок Буденного был изготовлен из превосходной златоустовской стали и потому этот «краш-тест» обещал стать для СШ-40 и его создателей серьёзным испытанием.
Но когда Буденный со звоном опустил свой клинок на шлем, а после этого принялся рассматривать место удара, на его лице отразилось самое искреннее недоумение. На опытном образце не осталось ни одной, даже самой маленькой царапинки.
Тогда Семён Михайлович взялся за другое оружие - наган. Сначала он стрелял в шлем с 25 метров, потом с 10, а в конце - почти в упор. Шлем при каждом попадании подскакивал, пули со звоном отлетали от него как от заговоренного...
Сам же Корюков тогда куда больше переживал за Буденного, чем за шлем: а ну, как важного гостя зацепит отрикошетившей пулей! За СШ-40 его создатель был совершенно спокоен: знал, что тот с честью выдержит все испытания.
Так и получилось. Вердикт маршала после завершения проверки шлема на прочность был однозначен: «Молодцы! Хорошо поработали».
«Хорошо» - это ещё не то слово. Советская армия прошла в шлемах СШ-40 всю войну, с первого и до последнего дня. И шлем достаточно надёжно защищал бойцов от осколков и пуль, выпущенных из пистолета-пулемёта.
Настолько надёжно, что даже стал желанным трофеем для солдат Вермахта, которые при первой же возможности снимали свои «пафосные», но при этом крайне ненадёжные штальхельмы марки М-42 и надевали трофейные СШ-40 - менее эффектную внешне, но зато куда лучше защищавшие голову, чем немецкие шлемы.
А что же «халхинголка», она же - СШ-36? В первой половине Великой Отечественной войны этот шлем пусть и был потеснен более совершенным СШ-40, но всё ещё продолжал активно использоваться в РККА приблизительно до 1943 года. А если верить кадрам кинохроники, то и позднее - во время Советско-японской войны в августе-сентябре 1945 года.
