СМИРНОВ: ОТ ВОКЗАЛА ДО КОММУНАЛКИ
В Дневнике писателя за 1879 год Фёдор Достоевский записал: «Одна из характерных черт русского либерализма - страшное презрение к народу». Да, для либералов русский народ «косная масса, немая и глухая, устроенная к платежу податей и к содержанию интеллигенции»..
Семью советских интеллигентов Смирновых народ содержал неплохо. Надо признаться, заслуженно. Помню главу семьи - военного, капитана, прошедшего войну, писателя Сергея Смирнова, написавшего сильную книгу "Брестская крепость" (в музее Бреста есть прямо кабинет, где он работал над этой летописью), лауреат Ленинской премии, член ВКПб, заместитель главного редактора журнала «Новый мир», а в 1959—1960 главный редактор «Литературной газеты». Стал первым ведущим телевизионного альманаха «Подвиг», выходившего с 1965 года по Первой программе ЦТ. Секретарь Союза писателей СССР, с которым я, совсем молодой писатель, помню, был на Днях советской литературы в Тюмени и на Алтае. Обаятельный и правильный человек, он всё-таки не сумел воспитать сына, кинорежиссёра, который словно по семейной инерции снял замечательный фильм «Белорусский вокзал». Но, как многие либеральные интеллигенты, не выдержал испытание «перестройкой» и вседозволенностью – попёрло!
Папа был обласкан властью, и маленький Андрюша с младых ногтей пользовался благами, предоставленными этой властью. Да и сам потом зарабатывал неплохо, не зависел «от косной массы», по выражению Достоевского. Тот закончи тираду о либералах точным предсказанием: «Одно мне кажется несомненным. Дай всем этим современным «высшим учителям» разрушить старое общество и построить всё заново, то выйдет такой мрак, нечто грубое, слепое и бесчеловечное, что всё их здание рухнет под проклятиями».
У Андрея Смирнова так и вышло: он начал разрушать «старое общество» - советское и дошёл до бесчеловечного: 82-летний режиссер Смирнов снял фильм «За нас с вами», который только что появился на экране. Сам Смирнов признался, что это его последний фильм. Он как бы подводит им жизненный итог, говорит свое прощальное слово. В таком возрасте -
надо бы и напутственное. КАкое же оно? Это - окончательный приговор не только СССР, но и России, которая в том виде, в каком она предстаёт в фильме, просто не имеет права существовать на карте мира. Потому что в ней, в рамках фильма, есть только два приличных человека - поляк и еврей, а вообще это - страна холопов, детей беспросветного мрака, дефицита и очередей, нищеты, неправды, злобы, и насилия. А как иначе: люди, оплакивающие в марте 1953 года страшного злодея Сталина, сами заслуживают такого отношения и сопричастны всем преступлениям сталинизма.
Одна пользовательница пишет: «Фильм сделан очень талантливо. Следует отдать дань режиссеру. Смирнов сам написал сценарий, сам расставил нужные акценты, сам подобрал актеров, которые сыграли правдоподобно. Это шедевр. Лебединая песнь человека, который ненавидит свою страну всеми фибрами души и не хочет, чтобы она сохранила себя. Пусть будет что угодно. Но лучше пусть сюда придут европейцы (не китайцы же!). И они построят на руинах этой дранной страны настоящую жизнь». Можно ли в стране Пушкина и Достоевского «очень талантливо» создать шедевр, ненавидя свой народ? Для меня очевидно: нет. Высокопрофессиональную эмблему, исповедь либерала-западника – да, наверное.
Снимал он ленту вроде на спонсорские деньги - больше всего дал Роман Абῥамович. А как оправдать своё безмерное воровство? – только посылом: такой народ, такую страну и надо грабить! Главу семьи – врача Дорфмана играет Леонид Ярмольник, которого, наверное, лично утверждал Абрамович, его жену – детского врача Галина Тюнина. В разгул компании по «делу врачей» они больше всего боятся ареста. В итоге этот арест происходит. А как иначе? Ведь всех евреев-врачей поголовно арестовали!
Действие происходит осенью 1952 года в большая коммунальной квартире, которой сам Андрей не знал – жил в шикарной квартире на проспекте Мира. Бок о бок живут бывшие дворяне и работяги, вдовы, приличные люди, как семья полчка Петкевича (играет, конечно, Андрей Смоляков) алкоголики, доносчики. И все ненавидят друг друга, быт убог донельзя, охота за продуктами питания, в которых сам Смирнов никогда не нуждался, составляют смысл жизни. Павел Казимирович дома в открытую ругает советскую власть, с ним спорит его зять, член партии. Петкевич считает, что этот народ хочет уравниловку, чтобы похлебка у всех была одинакова (этого Смирнов, как и его дочка Дуня Чубайс, на дух не принимают!). И, конечно, этот никудышный народ не выносит превосходство чужого ума, привлекательности и особенно – таланта, как у семьи Смирновых. Позже и Павла Казимировича в новогоднюю ночь арестовывают (ведь всех поляков арестовывали и ссылали в Сибирь), и зять уходит из семьи, а его жену Дину выгоняют с работы. Закономерный крах единственно достойных людей…
На кухне пролетарии читают вслух газету "Правду", где написана информация про изобличенных иностранных агентов. И Дорфман вступается за этих агентов, говоря, что все эти люди – врачи, они прошли через Великую Отечественную, он знает их. Но в ответ ему только смеются в лицо. И грубо вспоминают о его национальности. Это – вообще излюбленный мотив у Смирнова, которого почему-то совсем не было в «Белорусском вокзале». Там действуют выжившие фронтовики, а тут приводятся даже цифры – четыре погибших советских солдата перед одним немецким. Что является полной чушью: боевые потери сопоставимы, а вот общие да, несоизмеримы – фашисты уничтожили пленных и мирных жителей – женщин, стариков, детей – больше, чем военных. Но в классе Дины было 14 мальчиков, с фронта вернулось только двое, один без ноги. Именно этот инвалид, который тоже ненавидит не помогающее государство, обещает сделать для Дины приемник, чтобы слушать запретный «Голос Амеῥики». Чувствуется, что сам Смирнов под эту радиостанцию и взрастал.
Польза от этого кина – только одна: это наглядная иллюстрация того, что произошло в стране, где любая идеология запрещена Конституцией, где государство долго не вмешивалось ни в репертуарную, ни в издательскую, ни в программную политику на ТВ. Спохватились в новую грозную пору, а опереться ни в золотомасочном театре, ни в фестивальном кинематографе, ни в премиальной либеральной литературе - не на кого.
Крах.
