Несмотря на то, что балет «Весна Священная», давно признан шедевром и самым революционным произведением в истории искусства, и сегодня можно прочитать свежую статью об этом балете, где о Нижинском упоминается, всего лишь как о протеже Дягилева, а о Стравинском – как о великом гении-реформаторе. Почему-то все забывают, что балет – это коллективное искусство. И что касается музыки «Весны Священной», то вряд ли её кто-нибудь стал слушать в 1913 году в филармонии. Поэтому без хореографии Нижинского, так же как и костюмов и декораций Рериха шедевр бы не родился.
Когда говорят про премьеру «Весны Священной», все сразу вспоминают ужасный скандал, который она вызвала. Но почему-то никто не задумывается о том, что истерика в зале началась с первых же нот, когда занавес только открылся. К тому же, накануне прошла генеральная репетиция спектакля, на которую как обычно, Дягилев пригласил всех влиятельных людей и прессу. И никакого скандала репетиция не вызвала. Что же случилось на премьере? Чей это был заговор? Мне ещё предстоит разобраться в этом.
Известно также, что французская пресса была немилосердна к этому балету, однако мало кто знает, что российские критики приняли «Весну Священную» благосклонно. Луначарский написал прекрасную большую статью, вдумчиво разобрав достоинства и недочёты балета.
Также князь Сергей Волконский опубликовал в журнале «Аполлон» свою рецензию: «С момента поднятия занавеса и до падения — на сцене ритм, отсутствие случайности, отсутствие того, что в военном учении называется «вольно»: они всё время под оружием, всё время в подчинении. Благодаря этому всё время, беспрерывно, вы видите перед собой длительное произведение искусства; нет тех невыносимых передышек, которыми полны наши балетные представления…невозможно описать сознательную выразительность этих пальцев, проникнутость каждого движения, отсутствие пустоты, заполненность каждого момента… Множество человеческих существ… образуют как бы гирлянду… Двигались не люди, двигались все линии, как нечто одно, само по себе живое, – человеческое ожерелье, связанное невидимой нитью ритма…»
А вот как описывает С. Волконский работу Нижинского как хореографа: «Я видел незабываемую репетицию. Нижинский проходил сцену с одной из танцовщиц, которая должна была заменить другую. Они двое и аккомпаниатор, больше никого. Это была восхитительная работа переложения музыки в движение. Такт за тактом, нота за нотой, воспринимались ухом, усваивались сознанием, отбивались в ладоши и потом воспроизводились в танцевально-мимическом движении. Только у Далькроза видал я такое тесное, до полной слиянности тесное, сочетание музыки и движения. Как эта маленькая сценка, так был разучен весь двухактный балет Стравинского «Священная Весна».
По свидетельству Анатолия Бурмана, так Нижинский репетировал с каждым артистом, разучивая с ними каждое движение. Танцоры рыдали от необычных движений и особенно от тяжёлых прыжков, от которых выскакивали мозги. А Вацлав разучивал эти прыжки с КАЖДЫМ, сам прыгая и прыгая, не щадя себя. Бурман выдвигает версию, что возможно в дальнейшем это самопожертвование Вацлава отразилось на его здоровье. Кроме того ему приходилось преодолевать саботаж артистов, которые не хотели подчиняться, и Нижинский проявил свой железный характер, чтобы добиться результата.
Скандал, который случился на премьере, не сломил Нижинского, он не собирался отступать от своих убеждений и идти на поводу у публики, в чём он обвинял Дягилева. Он кричал Дягилеву в лицо: «Публика – дура!».
А что же Стравинский:
1913 – «Хореография Нижинского бесподобна. За исключением очень немногих мест, всё так, как я этого хотел».
1934 – «повинен Дягилев… считая,… что дарование, которое отсутствовало у Нижинского, проявится неожиданно… отсутствие у него самых элементарных сведений о музыке было совершенно очевидным. Бедный малый не умел читать ноты, не играл ни на одном инструменте. Собственных суждений он никогда не высказывал, приходилось сомневаться в том, что они вообще у него были». (Надеюсь вы помните, что Нижинский от природы обладал даром играть на любых музыкальных инструментах на слух без обучения – прим. автора).
1966 – «Лучшим воплощением «Весны» из всех виденных мною я считаю постановку Нижинского».
Ай да Стравинский, ай да – оборотень!
В начале 1970-х годов, Ромола писала, что контракт на создание балета был составлен так, что 4/6 авторских принадлежали Стравинскому и по 1/6 Нижинскому и Рериху. Но Стравинский не выплатил ни тому, ни другому ни одного доллара, задолжав каждому по полмиллиона долларов. И это в те годы, когда Ромола из последних сил изыскивала средства на содержание Вацлава в хороших условиях. Не помог Стравинский и получить визу для Вацлава, чтобы вывезти его в Америку перед второй мировой войной, хотя прекрасно знал, что как русский и душевнобольной, Нижинский подлежал уничтожению в газовой камере.
А что же другие соратники?
А. Н. Бенуа: «Ужасным несчастьем следует считать то, что Дягилев, … переоценил его интеллект. Дягилеву казалось, что он может сделать из этого … ничего не понимающего в жизни существа какого-то деятеля и творца. Он вообразил, что Нижинский, не обладавший и “тремя своими идеями”, сделается его “творческим осуществителем”… Дягилеву … захотелось, чтоб его друг … не оставался только танцором. И тут произошел надлом. Нижинский поддался этим внушениям, он поверил, что может быть и творцом. Однако, сколько ни старались его напитать и Дягилев и Бакст, - вместо живого творчества получалась жалкая гримаса, получались мертворожденные произведения».
Вот так, уже 110 лет, «мертворожденные произведения» Нижинского будоражат воображение человечества и по сей день кажутся очень смелыми гениальными шедеврами.
