Сегодня в рамках рубрики “Дербент Вино — лица”, у нас в гостях победительница второго совместного с резиденцией “СИЛЬНО” open-call — Джамиля Шах. Творческие люди лучше понимают друг друга — решили мы, и направили на встречу с Джамилей куратора арт-направления нашего завода — Варвару Новикову. Получился глубокий разговор про корни, смыслы и место человека в культуре.
- Давай начнем сразу с разговора о твоей работе «Замена», которая заняла свое место в коллекции «Дербент вино» и выставляется сейчас на заводе компании. Помимо того, что в ней переплетено большое количество смыслов, это еще и очень личный взгляд на культуру своего народа. Ковроткачество — один из наиболее традиционных и древних видов ремесел Дагестана. Особенно этим славятся табасаранцы. В твоей семье все женщины прекрасно владели этим искусством, тебя также обучали этому в детстве. В центре твоего мозаичного ковра — орнамент, который ткала еще твоя бабушка. Расскажи, пожалуйста, подробнее о работе.
Тема ковра очень мне близка и это то, с чем я ассоциирую себя и свою национальность. С детства я слышала про то, как важно уметь ткать. Бабушка пугала, что меня никто замуж не возьмет, если не научусь ткать ковры. Это было чем-то обязательным. И меня с детства научили всему: начиная от рисовки орнамента и нанизывания ниток на станок, заканчивая самим процессом ткания ковра. Но поскольку это было для меня чем-то обязательным и принудительным, ткать я не любила. При этом меня не покидало желание соткать именно свой ковёр, чтобы он был максимально не похож на что-то традиционное. И мозаика для меня стала как раз такой возможностью.
- Получается, что желание соткать ковёр — это такая метафора. Создавая мозаичную ткань этого “ковра”, в описании к работе ты говоришь о том, что зеленый цвет фона — это “символ исламизации, который постепенно стирает национальные черты и традиции”. Что в твоем понимании традиция?
Традиция — это то ценное, что позволяет чувствовать единение и сближение со своим народом и сохранять свою идентичность. Для меня эти традиции проявляются через разные обычаи. Например, праздник Навруз байрам. Я его обожаю. У меня очень теплые воспоминания об этом празднике, потому что в этот день мы всей улицей собирались. И дети, и взрослые жгли огромные костры, прыгали через них, пели, танцевали, готовили специальные блюда. Это языческий праздник. Это праздник весны. Но моя семья и все люди, которых я знаю, не вкладывали в это язычество. Это как раз было тем, что объединяло, укрепляло связь между людьми. А сейчас с возрастанием исламизации в Дагестане я очень часто слышу недовольство тем, что этот праздник до сих пор отмечают. Сейчас на нашей улице уже невозможно наблюдать этот праздник. Это касается не только Навруз байрама. Многие традиционные праздники теперь считаются “плохими”. Я прекрасно отношусь к исламу. В моей семье все религиозные, но при этом мне жаль, что такие древние традиции запрещают. Моя бабушка, при том что она очень религиозная, до сих пор на Навруз готовит специальное ритуальное блюдо из вареных бараньих копыт с фасолью. Она не вкладывает в это какие-то языческие смыслы. Наверное, это то, что позволяет ей чувствовать себя частью своего народа.
- Это как празднование Масленицы, тоже ведь тоже языческий праздник перехода весны в лето.
- Давай обратимся к твоему профессиональному пути художника. По образованию ты художник-график. Когда возникла мозаика в твоей жизни? Техника мозаики даже в физическом плане предполагает совершенно другие усилия.
Я с детства любила мозаику. Её было немного в Дагестане, но я всегда радовалась, когда я проезжала мимо автобусных остановок, любила ее разглядывать. И у меня всегда было желание попробовать что-то мозаичное. Когда я в какой-то период жизни жила в Москве, то нашла там классную школу мозаики и прошла обучение. И я сейчас занимаюсь мозаикой больше, чем графикой. Мне приятен сам процесс, начиная с наколки камня — в этом я нахожу удовольствие, выход энергии. Еще нравится сложность мозаики, необходимо постоянно переключаться: ты накалываешь камень, готовишь основу, набираешь камень, снова накалываешь и т.д. Весь камень я накалываю сама. Это сложно, но мне нравится, и я и дальше хотела бы заниматься мозаикой.
- Как на твой взгляд, это искусство воспринимается в Дагестане?
Мозаика для Дагестана — это что-то совершенно новое. Мне часто говорят, что я, наверное, единственная, кто этим занимается. Я считаю, что в Дагестане много возможностей для занятия мозаикой и хороший потенциал для развития этого направления, потому что здесь большой выбор самых разных камней. Есть множество оттенков песчаника, ракушечника. И местный материал стоит намного дешевле, чем тот же итальянский. Я сейчас как раз в процессе сбора материалов. Если еду в горы, то всегда обращаю внимание на камни, стараюсь привозить какие-то фрагменты, чтобы их распилить, посмотреть, какую они дают фактуру.
- Есть ли элемент эксперимента в мозаичном искусстве? Мне кажется, что твоя работа «Замена» этому прямое доказательство. Планируешь ли ты продолжать эксперименты с формой и содержанием?
Я много читала и изучала технику объемной мозаики, которую как раз попробовала в своей работе, созданной в рамках резиденции “Сильно”. Для меня самой это стало экспериментом. Я хотела бы сделать обязательно также объемную мозаику в большем размере — такую монументальную работу. Еще мне хочется поиграть с высотой и уровнем кладки. Сейчас мне интересно пробовать новые формы, материалы. При этом мне нравится менять их от одной работы к другой. Таким образом, я подогреваю свой внутренний интерес к мозаике.
- В древнеримской мозаике часто присутствуют изображения виноградной лозы и даже встречается процесс сбора винограда (например, датируемые IV веком мозаики в мавзолее Санта Констанца в Риме). Какие мотивы интересуют и вдохновляют тебя?
Я, конечно, обращаюсь и к римской, и византийской мозаике, но при этом мне хочется делать и совершенно другое. Часто я вдохновляюсь и дагестанскими орнаментами. Орнаментика мне очень близка по духу. Сейчас я делаю новую работу, за основу я взяла лабиринт - это символ защиты, который высекали в камне. Его можно встретить в некоторых дагестанских сёлах. Как только я увидела его, сразу появилось желание сделать большую мозаику. Я хочу сделать этот лабиринт максимально лаконичным, использовать один камень, но при этом объем создавать за счет разницы в высоте кладки. Мне очень нравится, как мозаика смотрится при солнечном свете, а разница в высоте кладки будет создавать красивую тень.
- Следующий вопрос о женщинах-художницах. Уже некоторое время во всем мире в музейных экспозициях и на крупных биеннале современного искусства мы наблюдаем тренд в сторону показа большего количества работ художниц женского пола. Например, на прошлогодней Венецианской биеннале работ женщин-художниц было больше, чем работ мужчин-художников. Как живется женщинам-художницам в Дагестане?
На моем факультете большинство учащихся были девушками, но очень часто после окончания университета многие бросают творчество, потому что семья становится главным в жизни. Дагестанским женщинам очень часто становится сложно совмещать работу, творчество и традиционный семейный быт. Воспитание детей и семейный очаг ложатся на плечи женщин. Мне невероятно повезло с семьей, они меня очень поддерживают, и я знаю, что всегда смогу заниматься тем, что люблю — творчеством. В целом, в галереях и музеях женщин-художниц, конечно, показывают наравне с мужчинами, никаких ограничений я никогда не встречала.
- Ты стала второй художницей, получившей грант от завода «Дербент вино» на создание работы и прохождение резиденции «Сильно». Что дал тебе этот опыт, и советуешь ли ты другим художникам обратить внимание на эту возможность?
Я бесконечно благодарна за эту возможность! Для меня это был очень ценный опыт в плане знакомств с новыми людьми. Я посмотрела на себя с другой стороны, и это меня очень вдохновило. Я рекомендую всем своим друзьям подавать заявки. Для Дагестана формат резиденции — это новая история. Сейчас я убеждаюсь, насколько художникам важно взаимодействовать с другими творческими людьми, обсуждать идеи. Ну и особая ценность для художника видеть внимание к своим работам.
- Впервые за все время проведение резиденции «Сильно» работы резидентов февральского потока (среди них и твоя работа) экспонировались в Армянской церкви Дербента, в которой расположен музей декоративно-прикладного искусства. Это очень красивое сакральное пространство. На стенах экспозиции сейчас экспонируются табасаранские ковры. Какие у тебя были ощущения, когда ты увидела свою работу среди такого «окружения» в новом пространственном контексте?
Когда я узнала, что наши работы будут показаны в Армянской церкви, очень обрадовалась и увидела в этом даже что-то мистическое — мой “ковер” будет находиться рядом с настоящими коврами, станками. Еще в этом здании очень красивое освещение, что создает дополнительный антураж. Сейчас я обращаю пристальное внимание на орнаменты, ищу что-то редкое. Каждый знак имеет значение.
- Кстати, а что означает выбранный орнамент в твоем мозаичном “ковре”?
Ромбовидные глаза – это обережный символ. Глаз – это всегда символ, оберегающий от дурного.
- Да, рисунок орнамента оттачивается за века, что позволяет ему иметь максимально лаконичную и при этом наполненную смыслом форму. Орнаментику можно изучать бесконечно.
- Перенесемся из древности на технологичное производство завода “Дербент вино”. В его пространстве искусство воспринимается совершенно по-другому. Ты была на показе работ саунд-арт резиденции, которая прошла как отдельное мероприятие на заводе в конце апреля. Работы художников были размещены прямо в производственных цехах. Расскажи о своем зрительском опыте?
У меня было ощущение, что я попала в космическое пространство. Эти огромные контейнеры… Очень завораживающе было то, как был слышен звук. Мне кажется, что это масштабное пространство прекрасно подходит для подобных мероприятий. Особенно впечатлило темное пространство с контейнерами, подсвеченными огнем свечей. Ощущение, что ты в каком-то фильме.
Я осталась под большим впечатлением от всей выставки. Здорово, что зритель мог соприкоснуться с работой художника. Были работы, которые предполагали непосредственное участие гостя, например, можно было извлечь звук, и у каждого он был свой. Это что-то совершенно новое для Дербента.
Это очень радостно слышать. Мы будем готовить подобное мероприятие к “Ночи заводов” 12 августа и надеемся, что оно будет более масштабное и по впечатлениям, и по посещению зрителей.
- Знаю, что ты уезжала в Москву, а затем вернулась обратно. Я так понимаю, это был осознанный выбор. Расскажи, изменилось ли твое восприятие Дагестана после возвращения?
Я очень рада, что попробовала пожить в Москве, это город возможностей, но меня всегда тянуло назад. Я очень люблю Дагестан, это мое место силы. Живя в Москве, если я долго не могла приезжать на родину, мне становилось плохо. На самом деле, у каждого дагестанца есть мечта построить дом и желательно где-то в горах, максимально близко к своему родовому месту. После того как вернулась домой, я стала больше ценить свой край. Здесь особая аура и все родное. Сейчас я чувствую, что мне есть, что дать Дагестану, и есть что взять, и я точно вижу свое место здесь.
- Назови самые любимые места в Дагестане, которые вдохновляют тебя на творчество, и в которые ты готова возвращаться снова и снова?
Первое, что приходит в голову это Кубачи. Я помню свое первое впечатление и восхищение. Меня поразила любовь местных жителей к селу. Необязательно кубачинцу говорить что-то, это просто чувствуется. Любовь к своему месту и своему дому. Кубачинки ходят в своей национальной одежде. Они очень красиво повязывают платок с ручной вышивкой. Я точно знаю, что это делается не в угоду туристам, а потому что они действительно считают, что это важно и передают это следующему поколению.
Я очень люблю ездить в Кубачи. И мне очень нравится, как архитектурно он выглядит. Конечно, нравится их орнаментика. И, конечно, Дербент. Это лучший город Дагестана, и он единственный город, который имеет свой облик. Он имеет свой исторический дух, очень южный, размеренный. Я люблю гулять по его улочкам. Еще он стремительно меняется в лучшую сторону, и это очень радует.