Журналист - крайне амбициозное существо, которое в водовороте событий и людей мечтает о своём киоте известных и влиятельных личностей, своём собрании громких дел, в которых посчастливилось принять участие, своём отблеске славы. Известность, тиражируемость, порой скандальность становятся определяющими вещами в таком узком, но невероятно насыщенном мире. Этот мир имеет свои прелести: награды, узнаваемость, всяческое поощрение и признание. Однако этот мир довольно жесток: в определённых обстоятельствах можно потерять за одно мгновение всё, что было нажито постоянным трудом и физическими и моральными лишениями за долгие годы журналистской деятельности. В этом прелестном, но одновременно и суровом мире живёт Ллойд Фогель, один из двух главных героев фильма “Прекрасный день по соседству”.
Фогель, которого сыграл Мэттью Риз, имел реальный прототип - журналиста Тома Джуноду, который занимался криминальной хроникой в журнале Esquire. Он делал материалы о преступлениях бандитов, убийц, террористов и прочих. На таких вещах журналисты либо зарабатывают себе пули в спину, либо зарабатывают имя и признание. Том Джунода, или уж лучше будем называть его по-голливудски Ллойдом Фогелем, относился к числу тех, кто зарабатывает имя и признание. С этого, собственно, и начинается фильм, когда Фогель оказывается награждённым очередной журналистской премией. В мире глянцевых обложек и званых ужинов, на которых вручаются премии, Ллойд смотрится органично. Выходя на сцену для награждения, он говорит о призвании журналистики, о своём призвании. Но заключается ли призвание журналиста лишь в том, чтобы писать разоблачающие громкие статьи? По ходу своей сценической жизни, которая, прежде чем попасть на экраны, пронеслась в головах режиссёра Мариэль Хеллер и сценариста Мика Фиццермана, Ллойд убедится, что это не совсем так. В журналистике есть и другие сюжеты, другие темы, другие смыслы, другие личности, требующие самого пристального освещения.
Так, циничный репортёр, привыкший к крамольным историям, крутящимся у него на пере (разумеется, это только образ, на самом деле, как показано в фильме, тексты Ллойд пишет, конечно, на ноутбуке, причём делает это, стукая по клавишам со скоростью программиста), оказывается в ситуации, когда к его огромному удивлению главный редактор отправляет его не на журналистское расследование, не на рейд в попытке достать сенсацию общеамериканского масштаба, а на интервью со скромным, чуть-ли не святым Фредом Роджерсом, который представляется в фильме самым что ни на есть настоящим толстовцем. В России до 1910 года, когда умер Лев Толстой, путь в Ясную Поляну был бы ему заказан… Роджерс рассказывает о том, как необходимо гасить в себе негативные эмоции, как наставлять себя на благое, меняться к лучшему, тем самым подавая пример другим. Фред Роджерс предстаёт истинным философом. Но в Штатах свой, по-видимому, невероятный проповеднический потенциал он направил на создание детской передачи, которая принесла ему искреннюю любовь и удивительную преданность каждого американского ребёнка, вне зависимости от того, где бы он жил: от Огайо, до Калифорнии, от Орегона до Флориды. Его обожали не только дети, но и взрослые.
Но для Ллойда, журналиста, приученного к острым ощущениям провокации, жесткой беседы и громких историй, это сравнимо лишь с пыткой. На его лице в тот момент, когда редактор называет имя его собеседника, читается замешательство, сарказм… Да как он вообще может взяться за интервью с добрым дедушкой из “глупой детской передачи”! Однако начальство неуклонно: Роджерс - единственный, кто согласился побеседовать с Фогелем, ведь остальные наслышаны об его неуступчивости и жёсткости и не хотят иметь с ним дело. Волей-неволей герой-журналист окунается в совершенно иной для себя мир, мир, из которого Ллойд Фогель уже давно вышел, - мир детства.
Встреча с Фредом Роджерсом, которого в фильме играет Том Хэнкс, становится решающим моментом в жизни журналиста. Ведь эти разговоры, которые с удивительной лёгкостью выходят из под контроля Ллойда и превращаются из интервью Роджерса с вопросами Фогеля в психологический сеанс Фогеля с речами и многозначительными вопросами Роджерса, проходят на фоне другой сюжетной линии, имеющей доминантное значение в картине. Это драма, имевшая все основания стать трагедией в семье Ллойда. Разрыв героя с отцом в результате их драки чуть-было не превращается в окончательный: отец Ллойда при смерти… Однако под влиянием Роджерса герой прощает своего неидеального отца, и его последние дни проходят в семейной идиллии, которую с радостью и философским азартом разделяет персонаж Тома Хэнкса. Под ненасильственным руководством Фреда Роджерса Ллойд Фогель проходит целую жизненную школу, он видит, что есть и иная, более позитивная часть жизни, которая вовсе не предполагает ни расследований, ни скандалов, ни интриг: она вся может заключаться в одной лишь улыбке ребёнка… Сильное впечатление на журналиста производит момент, когда весь вагон метро, на котором передвигается популярный детский телеведущий, обращаясь к Роджерсу, запевает песенку из его передачи. Ллойд видит, что такая народная любовь может прийти только в результате отданного окружающим сердца, что и делал в надежде принести счастье людям его собеседник Роджерс. Никто и никогда не будет в метро с такой теплотой заглядывать в глаза Фогелю, благодаря за сенсационные расследования, разоблачения криминала и т.д. То обстоятельство, что он, стремясь к Олимпу журналистского мастерства, отдаёт весь свой интеллект работе и читателям - ничто, по сравнению с искренностью, простотой и непринуждённостью мистера Роджерса. Ллойд переосмысливает свою жизнь, своё отношение к окружающим. Однако жизненные правила Роджерса, среди которых: “Самая важная вещь на свете - это то, что ты делаешь сейчас”, “Человек - не человек, если он не умирает”, “Важно знать, что у людей, как бы они не старались, может что-то не получаться”, приносят не только ментальную гармонию в душе Ллойда, но и журналистский успех, притом в абсолютно новом жанре. Ллойд Фогель, проникнувшись фигурой этого детского сказочника, этого толстовца - Фреда Роджерса, - пишет замечательную статью о нём и получает исключительно лестные отзывы о своём материале. По-видимому, теперь благодаря лишь одному собеседнику Америка видит нового журналиста, нашедшего необходимую грань между принципиальностью, честностью и добродушием.
Фильм оказался малозаметным даже в самих США, не говоря уже о российском прокате. Каких-то значимых премий он не получил. А жаль… Этот фильм заслуживает признания, пожалуй, это и есть та единственная вещь, которой очень недостаёт. Впрочем, не всё же можно измерить в премиях. Можно измерить, например, ещё и в “Хэнксах”. Вряд-ли столь авторитетный актёр пошёл бы в абсолютно никчёмный фильм, чем, кстати, не гнушаются российские актёры (поэтому-то они и не в Голливуде). Одним этим картина уже может заинтересовать. Тем более, что, продолжая мысль об актёрах, можно сказать, что для самого Тома Хэнкса, как думается, это весьма и весьма необычная роль. Часто ему приходилось играть либо непритязательных, но симпатичных деревенских ребят, как в “Форресте Гампе” или “Терминале”, либо стальных и ответственных капитанов корабля, воздушного и, собственно, морского, как в “Салли” и “Грейхаунде”. И делового менеджера, несчастного дикаря в “Изгое” он сыграл… как говорилось в одном советском фильме устами Е. Евстигнеева: “Кого мы только не играли, лучше уж и не вспоминать…”. Но вот таких меланхоличных философов со своей прекрасной полуулыбкой, которая так помогла ему в сцене этого фильма, когда он говорил о смерти, Том Хэнкс ещё не играл. Что касается Мэттью Риза, то несмотря на то, что он всеми силами старался придать своему выражению лица смурной вид (что, надо сказать, ему удалось), самого клейма цинизма, свойственного такой личности, которого он играет в “Прекрасном дне по соседству”, в его фигуре не отыскать. Впрочем, тем лучше, иначе бы с подобной печатью на лице он не смог бы сыграть альтернативного Ллойда Фогеля в конце фильма.
Почему мне всё-таки жаль, что фильм не получил “высокого” признания? Во-первых, потому что здесь неплохо показан процесс создания журналистского материала. Вкратце описана технология подготовки журнала. Работа журналиста, пускай и мельком, но показана. И даже несмотря на то, что успех публикации о Роджерсе продемонстрирован создателями фильма несколько искусственно: куда не пойдёт Ллойд, везде читают его статью и везде же её хвалят - так не бывает! По крайней мере, так не бывает с материалами подобного рода. Но тем не менее, журналистика с её проблемами затронута здесь не так, чтобы только по касательной, а довольно основательно. Во-вторых, при обилии пустых, ни к чему не обязывающих фильмов выловить в этом бурном потоке картину, где, помимо сюжета, есть мысли, над которыми можно и призадуматься, - это уже счастье. Это тот фильм, где можно передохнуть от обилия стрельбы, так активно занимающей звуковые дорожки современных кинолент, от обилия пошлости и шаблонности, которые также стали привычными явлениями во многих фильмах. “Прекрасный день по соседству” хочется пересмотреть, а это главный признак того, что фильм удался. Режиссёрская работа не совсем свойственна современным тенденциям в области кинематографа. Медленные планы, сменяющие друг друга, и не хронологическое, а смешанное повествование, задают совершенно необычный для современности тон. Где-то в конце, когда камера остановилась на погружающейся во тьму фигуре Роджерса, берущего на приступ последний аккорд фильма, даже пришла такая мысль в голову: а уж не школа ли это Андрея Тарковского?! Не знаю.
Но это точно стоит полуторачасового внимания, прерываемого размышлениями, которые выливаются в целую жизнь.
