Продолжая рассуждения двух предыдущих заметок, нельзя обойти тему медиумизма. Сразу уточню, что буду говорить не о конкретном явлении при спиритических сеансах, к которым, серьезно относился, к примеру, сэр Артур Конан Дойл. То есть не о медиумизме как о посредничестве между миром живых и мертвых. Такие медиумы-посредники и сейчас весьма популярны. В интернете можно найти видео их сеансов. Зрители, многие из которых потеряли своих близких, ждут от стоящего перед ними человека пусть иллюзорного, но утешения. Поддерживает популярность медиумов-трансляторов определенный процент очень точных совпадений. Например, ушедший родственник сообщает, где была спрятана им та или иная вещь, рассказывает о своем любимом костюме и так далее. Объяснить такие совпадения можно иначе — не выходом на контакт с умершим, а определенными способностями медиума, правда, до сих пор не всеми признаваемыми. Но этот ракурс — не тема этих заметок.
Только еще одна деталь: именно такие медиумы-посредники вдохновили на коммерческую идею создания цифровых копий умерших. Проект весьма опасен: не все люди смогут справиться со стрессом встречи с умершим близким человеком. Но главная опасность — в другом. Цифровой мир, при всем его бытовом удобстве, бизнес-выгоде, перспективах в разных областях, не живой космос: виртуальность не одухотворена и таковой никогда не станет. Поэтому цифровая копия – не воскрешение умершего, а его двойная смерть. Это похоже на пойманную бабочку, ставшую экспонатом театрализованного гербария. Древние мудрецы недаром сравнивали душу с бабочкой. Двойная смерть ушедших может оказаться сильнее людской жизни – к сожалению, в том числе, сильнее жизни самих идеологов и разработчиков.
Противоположно воскрешение ушедших через живую литературу. Оно возможно, поскольку жизнь в слове — это, по сути, жизнь в духе. Однако и с литераторами, утверждающими, что их творчество инспирировано некими силами, тоже не все однозначно. Поэт Андрей Вознесенский в одном из интервью назвал себя – не без гордости — медиумом. Какой источник своего вдохновения он имел в виду, осталось за кадром.
Другие поэты тоже иногда проговаривались, что их рукой «водит некая сила». Сверхчувствительные люди способны отличать поэзию нерукотворную от мастеровитой версификации. Вопрос – что за силы стоят за «нерукотворностью». Без веры в светлые Высшие силы, в Божественный Глагол медиум-творец открыт всем темным и низшим влияниям, всем «обаятельным» порокам, перетекающим через него в искусство. Именно такие влияния объясняют наркоманию, алкоголизм, раннюю смерть многих рок-музыкантов, суициды поэтов и писателей. Возможно, у людей, не проявивших себя в искусстве, причина подобных бед в той же открытости психики мутным потокам извне.
Медиумизм – это очень тяжелое испытание.
Одаренный способностью «приема» должен усилием воли и ума подняться над своими суетными желаниями (славы, денег, поклонников), и начать искать выход на те источники, которые выше не только его низких, но и его самых обычных человеческих страстей.
Древние пророки сравнивали талант с Божьей искрой. Талантливый человек обладает «искрой» с рождения. Но лишь при одном условии — если он «духовной жаждою томим» — его искусство станет умножать дары жизни, а не работать на ее противоположность, увлекая и его, и его почитателей за собой.
