У каждого из нас есть "та самая" травма, которая мешает нам больше всего. Она случается обычно до 7 лет, либо в подростковый период 13-15 лет.
Моя случилась в садике, в ситуации, связанной с мамой. А как же иначе? Обязательно тут нужны мама или папа, если речь идет о травме! Правильно? У всех ведь так? Даже если их вообще не было, то все равно травма будет связана с родителями. Такая простая схема.
Итак, садик. Это был самый лучший садик в нашем городке. Без иронии, правда, самый лучший. Папе пришлось выкатить "могарыч" (так называется любой предмет, используемый для взятки), чтобы мы с сестрой туда попали.
Это смешная история, поэтому расскажу. Как давать взятку, папа не знал. Он пришел в садик, спросил, как туда попасть, и его направили к дворнику, как ни странно. Но других вариантов отправить детей в самый лучший садик не было.
В общем, папа принес дворнику бутылку водки. В те времена это был самый распространенный "могарыч". Дворник кивнул и сказал:
- Выпей со мной.
Это сделало ситуацию еще более парадоксальной, но папа решил не спорить. Они выпили. И нас приняли в самый лучший садик, заплатив за это полбутылкой и папиной печенью. Возможно, вот это "собутыльничество" было основной платой?
Такой... странный квест. Я не знаю, почему возникла эта сложная схема. Может, никому до нас в голову не приходило, что можно попасть туда через взятку дворнику. А может, нас бы и так взяли?! Теперь и не узнать.
Ну вот, я была малышом, который, естественно, не хочет в садик. А кто хочет в два года туда? Или в три? Все хотят в семь лет, сразу после того, как испробуют на себе школу. Тогда-то конечно! Тогда-то все сразу понимают, что делать "домашку" гораздо хуже, чем ложиться спать днем. А до этого - никто не хочет!
И я начала ходить в садик. И даже почти не возражала. Потому что меня уже была отработанная схема протеста. Меня тошнило!
Мои родители любили ездить на природу, походы-гитары и все такое. Так вот, они любили это, а я - нет. Поэтому меня тошнило во всех видах транспорта, кроме поезда. Потому что в поезде до бабушки надо было ехать долго, два дня. А в автобусах, троллейбусах, вертолетах, в кузове грузовика - о, да! Фонтаном! В знак протеста, как вы понимаете.
В общем, мне удалось прибегнуть к проверенной схеме (рвота, если вы не поняли) и в садике тоже. После обеда в садике меня рвало, и я начинала плакать. До этого плакать вроде как было ну, нельзя. А потом - полный карт-бланш. Сначала меня пробовали успокоить, но не тут-то было! Впервые мне можно было легально плакать! Я не собиралась так быстро сдавать позиции! Меня отвели в другую группу, где была моя старшая сестра. Но я не прекращала рыдания. Сестре было, конечно, неудобно. Но старшим детям всегда неудобно, когда рождаются младшие. Такое уж правило.
В общем, из садика позвонили маме на работу, и она пришла. Я обняла маму, успокоилась и пошла спать. И на следующий день все повторилось: обед-рвота-плач-мама.
На третий день мама пришла к обеду, чтобы я могла поесть вместе с ней. Сломали схему и меня вместе с ней! Меня в тот раз не тошнило...
Я помню то мгновение до сих пор. Я решила стать удобной девочкой ради своей мамы. И выключила свои чувства, будто разделила себя и свои эмоции стеклянным колпаком. Больше меня не тошнило в садике никогда.
Потом мне это много раз помогало выигрывать в мафию. О, я умею делать супер покер-фейс! Выключаю чувства, как фокусник свет, одним щелчком! Правда, после школы мне трудно было понять, чего я хочу в жизни. Что я люблю на завтрак. Как я люблю отдыхать. Кто я вообще?
А после того, как я эту ситуацию вспомнила и выгрузила в терапии, то увидела еще одну деталь: маму. Она была рада, что имела возможность навестить меня в садике. Посидеть рядом и посмотреть, как я ем. Да, я смогла увидеть любовь в этой ситуации.
Я написала по этим осознаниям повесть, как вытесненные детские страхи превращаются в гигантских муравьев, от которых не спрячешься даже в космосе.