Жил-был человек, Злой – так его все звали.
Ничто его не радовало, наоборот злило и раздражало всё, что он слышал и видел.
Например, не успеет Злой утром проснуться, еще глаза не открыл, уже ворчать начинает: не нравится, что утро наступило, а он не выспался, но вставать надо.
Поругает Злой ни за что, ни про что, погоду за окном, после на кухню идёт. Там он тоже бранится – на чайник, что долго не закипает.
Всех ругал Злой, кроме себя.
«Зачем мне себя бранить? Я хороший, справедливый. Если я сказал, что тот или другой человек плохой, – значит, так и есть. И все должны слушать только мое мнение, никто не имеет права даже малым словом возразить», – рассуждал про себя Злой. Он не только так думал, даже доказывал свое мнение каждому встречному, и непременно требовал, чтобы с ним соглашались Всех, кто не разделял его мнение, Злой тотчас записывал в свои враги.
У него в мыслях не было спросить самого себя: почему все люди для него плохие, на каком основании он наделил себя правом осуждать, бранить, клеветать? Он считал себя правым во всем.
Привычка раздражаться по любому поводу, постепенно переросла у Злого в потребность. Он уже не мог не злиться, перестал слышать других людей, видеть позитив и светлые стороны жизни. Он слышал только себя.
Однажды утром, отругав хлеб за черствость, масло за несвежесть, кружку за остывший чай, Злой вышел из дому. Встал на дорожке, по сторонам осмотрелся, хлопнул ладонями. – «Кого бы мне сегодня отругать? На кого злостью плеснуть?» – и видит: навстречу идет Добрый.
У этого человека, в отличие от Злого, был мирный, добродушный нрав.
Добрый не строил пакости другим, всех старался поддержать хорошим настроением, вообще не имел ни желаний, ни помыслов с кем-нибудь ругаться.
Злой знал Доброго, часто ему хамил, разные грубости говорил, а уж как обзывал!
Добрый не вдавался в ответные оскорбления, не отвечал злом на зло. Он понимал: Злой по привычке бранится, – необдуманно, неосознанно.
Именно поэтому Добрый или молчал в ответ, или сдержанно просил Злого: «Не злись. Зачем это тебе?»
Злой не хотел слышать Доброго, продолжал грубить.
Проходя мимо Злого, Добрый протянул приветливо руку: – Здравствуй!
– Не нужно мне твое «здрасьте», – демонстративно спрятав руки за спиной, Злой плюнул на ладонь Доброму.
Презрительный жест огорчил Доброго: Злой явно провоцировал его на драку, на взаимные оскорбления.
Добрый мог бы одним махом вбить Злого в землю по самую макушку, но сдержался.
В таком случае, Злой сразу бы закричал: «Глядите все! Добрый вовсе не Добрый, – еще тот грубиян и забияка!»
Добрый вздохнул, пошел дальше.
– Опять пошел сеять добро, благие дела за бесплатно делать? – Злой вдруг схватил за рукав Доброго и, не дожидаясь ответа, с ненавистью сверкнул глазами. – Ну-ну, иди. Думаешь, ты один сеятель и жнец? А я вот возьму да тоже посею, но своё.
Он отпустил Доброго и побежал обратно в дом.
«Если Добрый сеет добро, не посеять ли мне зло? Еще поглядим, сравним, кто из нас сильнее и правильнее», – Злой торопливо заскочил в кладовку.
На полу и многочисленных полках вдоль стен, лежали, стояли и висели разномерные мешки, коробки, банки и ведра, доверху наполненные злостью, ненавистью, подлостью, ругательствами и многим-многим другим, но только не добрым, не светлым, не радостным.
Схватил Злой самый большой мешок с черной злостью, вскинул на плечо, ухмыльнулся: «Не тяжело. Конечно, с чего же тяжести быть, ведь это моя злость!» – и побежал на болото.
«Пусть Добрый копает свои грядочки, ухаживает за всходами, а мне незачем трудиться: моё зло само вырастет», – довольный своими мыслями, Злой высыпал весь мешок в трясину.
Не успел Злой глазом моргнуть, как заклокотало, забурлило, взметнулось ввысь из топи болотной Зло – чернее черноты, большое-пребольшое.
Оно было столь ужасное видом, что Злой испугался, попятился.
Хотел он убежать прочь, но Зло ухватило его колючими щупальцами, к себе, в черную трясину потянуло: - Куда ты от меня помчался? Мы с тобой одних рассуждений, одних взглядов и целей.
Злой влип по колено в вязкую топь, испугался еще больше, визгливо закричал: – Я еще жить хочу! – а Зло словно и не слышит, продолжает к себе тянуть.
Стал Злой отмахиваться, вырываться из крепких, удушающих щупалец Зла: – Ты что, погибели моей хочешь?
Зло опять сделало вид, что не слышит, сдавило Злого со всех боков, в трясину стало вжимать.
Злой по пояс ушел в топь, плаксиво закричал: – Как же так, я тебя посадил, на волю выпустил, а ты ко мне не благодарно! Отпусти!
– Теперь я решаю за тебя, за твою душонку! – грозно воскликнуло Зло. – За что тебя благодарить? Хочешь услышать спасибо? Ты сам хоть раз слышал, чтобы тебя, за твои же оскорбления, благодарили? Вот и от меня не жди. Мы с тобой имеем много общего.
Вспомнил Злой в эту минуту, как людей на все лады бранил, и с горечью подумал: «Так и есть, ругал и не только». Он погрузился в топь уже выше пояса, продолжал отбиваться от щупалец, но силы таяли. Он в отчаянии вскрикнул: – Но я же хороший! Я не со зла ругался, а по привычке.
Щупальца обвились вокруг горла.
У Злого возникли паника, испуг, страх: еще немного — и конец.
Злой считал себя сильным, но оказалось иначе: своё же Зло теперь губит.
– С какой стати ты возомнил себя хорошим? – язвительно расхохоталось Зло. – От того, что сам о себе так думаешь? Неужели, ты сам не знаешь, какой есть на самом деле? Я знаю про тебя всё. Кого ты обманываешь, доказывая мне, что ругаешься не со зла? Ты пытаешься обмануть себя, хоть прекрасно знаешь: не ругается только добрый.
– Но я не хочу погибнуть! – простонал Злой. Он понял: свою собственную злость не обхитрить, не отвертеться; невозможно убежать от самого себя, от своих мыслей никуда не спрятаться.
– Уже неважно, что ты хочешь. Я тебя сильнее, злее, коварнее… Я просто обязано тебя уничтожить! – прокричало Зло.
– Но я не могу понять, за что? – удивился Злой.
– В самом деле, не понимаешь? – Зло встряхнуло щупальцами. – Или ты не хочешь признать свой проигрыш? Ладно, поясню: если я тебя отпущу – значит, доставлю тебе радость. Не ту, злорадную, фальшивую, а радость настоящую, искреннюю. Познав настоящую радость, ты сразу поймешь: люди радуются не тому, кто делает зло, а тому, кто несёт добро. Разве ты будешь злорадствовать о своём освобождении? Разве ты будешь злиться на себя, что ощутил свободу? Нет, ты станешь радоваться по-настоящему. Разве я могу это допустить? Нет! Освободив тебя, я совершу добро, нанесу удар самому себе. Кстати, можешь остаться со мной, но отпустить я не могу.
– Остался бы, но ведь я утону окончательно, – застонал в бессилии Злой. Он погрузился в трясину по грудь, всё реже взмахивал руками, безуспешно пытался хоть чем-то выгородить себя перед Злом.
– Ничего, что ты пропадешь, не расстраивайся. Зато я приму твои силы, стану более могучим… а после доберусь до твоего домика, до заветной кладовочки. Ты только представь, что будет! - торжествующе прокричало Зло.
«Тогда будет совсем беда!» – ужаснулся Злой, вспомнив о мешках с подлостью, о коробках с клеветой, о ведрах лжи и банках с грязными ругательствами.
Что произойдет, когда Зло доберется до всего этого? Зачем он всё это годами собирал и копил? – Злой зажмурил глаза. Он понял безрассудство своих поступков, но больше всего его сейчас пугала мысль: Зло не отпустит, выполнит задуманное только за то, что он хоть чуточку, но осознал свои ошибки, дал повод усомниться в силе зла.
– Отставить так думать! – резко приказало Зло. – От твоих рассуждений я могу заболеть, зачахнуть.
Оно закашлялось, взмахнуло щупальцами.
– Ах, вот оно что! – укоризненно воскликнул Злой. – О себе забеспокоилось. А на меня, значит, наплевать?
– Конечно, только о себе. Все злые так себя ведут. Или ты иначе поступал? – криво ухмыльнулось Зло.
Злой поник головой: ему нечем было возразить.
– Ладно, прощай! – Зло надавило щупальцами на Злого, втолкнуло в трясину.
Вспомнил Злой в этот миг о друзьях своих. Ведь у него их много. Неужели никто не придёт на помощь? – и он громко закричал: – Помогите! Друзья, где вы?
В ответ: тишина, молчание.
Все, кого Злой считал своими друзьями, единомышленниками, трусливо разбежались, спрятались. Они были такими же злыми. Да, они часто собирались вместе, но чем занимались? Клеветали, сплетничали, оговаривали других.
Объединяло их только одно – зло. Даже между собой они ненавидели друг друга, – втайне, исподтишка, завидовали друг другу.
Если кто из них похвалялся дорогой посудой, роскошью своего дома, остальные молча скрежетали зубами: почему у нас такого нет?
Если кто рассказывал, сколько денег имеет, опять раздавался тихий завистливый скрежет: зачем ему столько денег? Нам бы столько и, вообще, отобрать бы у этого хвастуна деньги да в свой сундук положить.
В амбаре капуста, а в душе пусто, – могли бы они про себя сказать, но не хотели, даже мысли об этом не допускали.
Вдоволь назлившись между собой, расходились приятели Злого по своим домам, чтобы опять встретиться, в очередной раз завести одни и те же разговоры
Услышав вопли Злого, разбежались все его соратники; зачем им спасать кого-то, самим бы спастись.
Зло ослабило давление, оглядело окрестности, с довольным видом сказало: – До чего ж замечательно!
– Замечательно? – подтянулся из трясины Злой. – Никто из моих друзей не пришел на помощь. Предатели!
– Вот это для меня и замечательно. Сейчас я уничтожу тебя, а тех, кого ты назвал предателями, в своё войско возьму. Мне пригодятся подлецы и трусливые клеветники.
«Были у меня хоть когда-то настоящие друзья? – подумал Злой. – Или не увидел я их, посчитал за врагов? Отвернувшись от настоящих друзей, я обрел других, но они оказались совсем мне не друзьями».
– Никто тебя не спасет! – расхохоталось Зло. – Хоть закричись, никто тебя не услышит.
Но крик о помощи был услышан: к болоту спешил Добрый.
Следует ли спасать того, кто не раз тебя бранил в лицо и клеветал за спиной?
Добрый никогда не считал Злого врагом. Зачем же мстить глупцу за его глупость?
Добрый протянул руку Злому.
«Я в него плевал, а он мне помогает. Те, кого я называл своими друзьями, бросили меня на погибель. А тот, кого я считал врагом своим, пришел на помощь. Разве такое может быть? – удивился Злой и опустил глаза. – Получается, может».
Ухватившись за руку Доброго, Злой громко застонал, слезливо запричитал о своей беззащитности. О том, что он посеял Зло не специально, что все это получилось случайно, а на само деле должно быть иначе… Он не мог понять, что Добрый не только рискует своей жизнью ради жизни своего обидчика, сам может погибнуть.
Зло громко шипело и бранилось, кололо и жалило щупальцами Доброго, но тщетно.
Добрый вытянул Злого из трясины, оттащил, сколько было сил, от болотной трясины, где неистово колыхалось и гудело зычной руганью Зло.
Обрадовался Злой своему спасению – искренно, без ложного злорадства.
«Сказать бы тебе спасибо, да не могу, отвык я такое говорить, – подумал Злой, искоса взглянув на Доброго. – Хоть и спас ты меня, но привычка злиться так укоренилась, что не позволяет поблагодарить».
Словно услышав мысли Злого, за его спиной раздалось шумное гудение.
Размахивая щупальцами, Зло прорычало: – Да, я с тобой согласно: не надо ему спасибо говорить. Наоборот, круши своего спасителя! Давай вместе его уничтожим! – и тихо прошептало себе под нос. – Сначала его, после тебя - за то, что посмел воспротивиться.
Сказано было тихо, но Злой услышал. Ведь это шипело его собственное Зло, теперь уже неуправляемое, более коварное своими помыслами.
«Если погибнет Добрый, я тоже погибну. Если я встану на сторону Доброго, сможем ли мы себя спасти?» – задался вопросом Злой, и удивился мыслям своим: он впервые подумал не только о себе – о судьбе другого человека.
Зло яростно хлестнуло по болотной жиже щупальцами, закричало: – Прекрати немедленно! Я запрещаю тебе так думать!
– Я думаю сам за себя! – крикнул в ответ Злой. Он вскочил на ноги, отбежал подальше от Зла, обернулся к Доброму: – Да, я вижу, что наделал. Радуйся! Но как это исправить?
– Разве можно радоваться беде? Ты сам в ответе за собственные ошибки. Как дальше поступить, тебе решать, – так оставить или найти возможность для исправления, – ответил Добрый.
– Не слушай его! – закричало Зло. – Ты – Злой, я – Зло, и мы с тобой едины в злости нашей. Поэтому слушай только меня!
– Мне надо подумать, – сказал Злой. Он тронул за плечо Доброго: - Возвращайся домой, уходи отсюда. Не прощу я себе, если ты за меня погибнешь.
В этот момент Злой ощутил что-то неизвестное, светлое в своем сознании: словно искорка – малая, но яркая – промелькнула в кромешной тьме его души.
Заметил Злой, как дернулось, встрепенулось судорожно Зло в болоте, как подалось немного назад.
Зло захлебнулось в припадке гнева, дико завопило: – Я за тебя всё обдумаю! Я за тебя всё решу, заставлю выполнять мои приказы!
– Мы уходим, – Злой обернулся и показал Злу язык, – а ты оставайся здесь.
– Иди, иди, – ухмыльнулось Зло. – До скорой встречи!
– Что значит, до скорой? – остановился Злой.
– Пока ты совершаешь злые поступки, клевещешь и бранишься, я буду расти всё выше и выше, – ехидно ответило Зло. – Я буду распространяться всё шире и дальше... и наконец доберусь до твоей заветной кладовочки. Ты понимаешь, о чем я? Хочешь, скажу твоему спасителю, что там находится? А-а, затрясся, испугался!
Зло презрительно плюнуло в Злого. – Ступай, и чаще меня подкармливай. Ты обязан за мной ухаживать. Ты мой раб и пленник.
«Да, я ругаюсь и делаю всяческие гадости людям», – поджал губы Злой. Он посмотрел на Доброго: – Что же мне делать? Я ведь привык…
– От своего зла ты можешь избавиться не по принуждению, по желанию своему. Привычка привычке рознь. Разве сложно перестать браниться, скандалить?
– Не знаю, не пробовал, – признался Злой. Он задумался: «Что я копил столько лет? Разве можно назвать содержимое моей кладовой богатством? Для Зла – да, сокровища. А для меня?..» Он помолчал и, отвернувшись от Зла, сказал: – Большой сложности как бы нет…
Они ушли с болота.
Добрый шел рядом, не укорял Злого за прошлые обиды. Зачем? Он понимал: Злой сделал первый шаг в сторону, противоположную от Зла.
Злой оказался на трудном пути, но это был путь к лучшему, светлому, к тому моменту, когда он окончательно поймет, что жить со злостью – себя губить. Лишь тогда Зло зачахнет.
