Ещё три года назад я писал о смерти литературы. Но с того времени столько текилы утекло, что стоит немного подкорректировать ранее сказанное. В конце концов, наше право меняться и искать является базовым. Хочу обратить внимание вот на что. Русская литература началась не с Пушкина, не с Фонвизина с Державиным. Она началась с множества авторов-ноунеймов. Они даже не писали ничего оригинального, адаптируя на тогдашний русский популярную в Европе беллетристику. «Повесть о Бове-королевиче«, «Сказание о Дракуле-воеводе«. Кстати, эти пушкинские Гвидоны и Салтаны пришли как раз из этих книг. Все мы со школьной скамьи знаем Гоголя с Лермонтовым, но кто сейчас вспомнит бывшего крепостного Матвея Комарова? А он ещё в XVIII веке заложил основы нашей беллетристики, тщательно копируя самые передовые французские образцы.
На примере Китая, да и нашем, мы знаем, что своих продвинутых технологий не может быть без этапа заимствования их у продвинутых соседей. Это справедливо для науки, военного дела. Но ровно так же это работает и с культурой. И если так подумать, то ранние авторы писали… фанфики. Сначала в чистом виде, взяв популярных в Европе героев. Потом перешли к ориджиналам, которые подобно «Оттенкам серого» еще сохраняли очевидную связь с фанфиком. И уже к XIX веку наконец начали делать уже что-то своё. Впрочем, о настоящей самобытности можно говорить только во второй половине века, с времен Толстоевского. А так ещё Пушкин шел по следам Байрона, Гоголь с Лермонтовым очевидно упарывались романтистами. Наша культура в целом вторична, хоть и наполнена уникальными особенностями. Тот же Гоголь, что вышел на невиданный уровень понимания нашего Голема.
Но именно в фик-среде и самиздате сейчас сосредоточен основной движ. Мы, потеряв большую литературу, вернулись к истокам. И это нормально. Тёмные века это не упадок, это возвращение к основе, чтобы построить что-то новое. И именно тут можно встретить что-то живое и интересное. А те, кого Юзефович объявила живыми классиками, не имеют будущего. По меньшей мере, они на одном уровне с фанфиками. Ну вот чем творчество, прости Господи, Яхиной или Александра Пелевина их превосходит? Почитайте господина Кузьменкова: он их хлещет мокрой тряпкой по щекам, как последних графоманов. (Вернее, хлестал. Он умер в декабре 22-го. F). Там столько косяков, что и никакому всратому фанфику не снилось. Вот, кстати, смешно вышло с z-поэтами. Они выпустили никому не нужный сборник. Но ни один автор и стих оттуда по гениальности и меметичности не способны сравниться с бывшим офицером Денисом Чернухиным и его одой «СЛОВНО…». Простой человек из народа, даже не фикрайтер, одной левой сделал всех этих профессиональных поэтов.
Литература возродится. Хотя, судя по тому что происходит, она уже не будет великой и тем более русской. Но нам то, что с этого? Главное, что она будет. Если выйти за рамки нашей литературы, то мы вообще имеем дело с кризисом большого нарратива. Модерн приучил нас к тому, что роман должен или учить чему-то, делать лучше или же быть выказыванием. Это так заебавшее всех в школе «что хотел сказать автор?». Или не менее всратое из критических статей «новое смелое высказывание». Но мы забываем, что так было не всегда. Книга это прежде всего история, книга это способ интересно провести время, читая текст. И сейчас мы уходим от диктата модерна к этим истокам.
Более того, само понятие «большая литература» часть модерновой монументальности. Идее величия той или нации должно было служить буквально всё. Архитектура, наука и, конечно же, искусство. По сути она служила колонной, подпоркой для здания. Сейчас эти национальные идеи пришли в глубокий упадок и рушатся. И слава богу, что мы можем спасти литературу от участи быть придатком этого монстра. А те, кто хвалят книги исключительно за представленную в ней повестку, это недо-просвещенцы и политруки. А политрук, как известно, всегда лжет.
Модерн поднял писателей на уровень новых священников и даже полубогов. Но жизнь все расставила по своим местам. Пришло время спуститься на землю с небес и вновь стать скромными ремесленниками. Ну что, за работу. Солнце еще высоко.
