Продолжаем разговор о стилях и школах дизайна. Сегодня на очереди – стиль мемфис, ставший синонимом слова «восьмидесятые»
Что в имени тебе моем
Загадочное название стиля придумано тремя миланскими дизайнерам — Этторе Соттсассом, Андреа Бранци и Микеле де Лукки. Они выбрали такое отвлечённое от реального места создания название (от Милана до египетского Мемфиса — 7929 километров) в качестве постмодернистской шутки. Хотя Соттсасс впоследствии объяснял, что в слове заложен Очень Глубокий Смысл.
Согласно одной из версий, красивое слово «мемфис» запомнилось итальянцам по песне Боба Дилана «Stuck Inside of Mobile with the Memphis Blues Again» (Опять застрял в городе Мобил под мемфисский блюз).
Песня не была связана ни с архитектурой, ни с древним египетским Мемфисом. Одноимённый американский город, родина южного блюза, находится в штате Теннесси. В Америке многие небольшие города заимствуют названия у более крупных собратьев — достаточно вспомнить, что твеновский Том Сойер жил в Сент-Питерсберге.
Так выглядели восьмидесятые
Вообще, мемфис — это такая пощёчина общественному вкусу, которая вдруг понравилась массовому потребителю восьмидесятых годов. Мемфис мешает вычурные леопардовые пятна и узоры змеиных шкур с простыми геометрическими фигурами откуда-то из Малевича.
Оригинальные работы итальянцев были актом нонкомформизма и шуткой над тяжеловесным стилем «баухаус», в котором всё должно было находится на своих местах и иметь практическое назначение. Немецкие дизайнеры даже придумали «правило трёх F»: Form folgt Funktion, форма следует за функцией.
А вот европейские дизайнеры, подхватившие «мефисский» тренд, задались справедливым вопросом: почему мы должны руководствоваться формулами, которые вывели в небогатые на ресурсы довоенные и ранние послевоенные времена?
Производители же выкрутили вычурность стиля на максимум и добавили в дизайн «неонового шика», с которым сейчас ассоциируется конец двадцатого века.
Старая новая пластинка
В Советском Союзе стиль не прижился, хотя в первооснове его лежали работы того же Малевича, конструктивиста Татлина и полуразрешённого Кандинского. Повлияло то, что «Мемфис» был слишком сильно связан с капиталистическим обществом и принятым в нём бездумным потреблением.
Интересный факт: «Мемфис» — одно из заводских названий восточноевропейский шкафов-стенок, больших и однотонных.
В Перестройку старейшая в истории СССР и России музфирма «Мелодия» начала выпуск западных пластинок. До Советского Союза легально и не очень дошла музыка новой волны и синти-поп — жанры, которые заигрывали как с высокой модой, так и откровенным китчем. К сожалению, королей поп-авангарда Devo (https://www.youtube.com/watch?v=1ZUQ59UjCR0) в советское время на виниле так и не выпустили.
Но благодаря таким русифицированным релизам, советские меломаны были хорошо знакомы с «геометрическим» стилем. А некоторые наши группы даже не стеснялись его эксплуатировать.
Мемфис корпоративный: (анти)утопия
Каждый пользователь Сети сталкивался с такими схематическими человечками из семейства стиля «Alegria». Сейчас, вслед за титанами рынка вроде Google, их используют многие современные компании.
За прошедшее десятилетие Alegria успел изрядно надоесть пользователям Сети, хотя создавался стиль как максимально неконфликтный и безобидный. Ведь в упрощённой манере можно представить людей всех типов сложения и цвета кожи (или вообще убрать какие-либо индивидуальные признаки, если потребуется).
Alegria и производные — это яркие, но не кричащие цвета, несложные сцены, доброжелательные жесты… Именно эта карамельность, этот «утопический оптимизм» и не нравится критикам стиля.
В Сети «Алегрию» иногда пренебрежительно называют «корпоративным мемфисом», потому что, как и мемфис в своё время, непропорциональные цветные человечки сейчас абсолютно везде. Но если неоновые восьмидесятые вспоминают с теплотой и ностальгией, то Alegria часто становится шаблоном для мемов.
Кто знает, может, через сорок лет людям придутся по душе и корпоративные человечки?
Подготовил Говоров Даниил
