В доме срочно намывали окна, оттирали жирные отпечатки пальцев с лакированной мебели, трусили одеяла, сушили подушки и чистили старые ковры. Во дворе прятали в сарай ненужные доски, инструменты, дрова, лестницы, пололи траву и даже приколотили покосившийся почтовый ящик к забору.
Готовили отдельную комнату.
В гости ехала тетя, гроза устоявшегося спокойного быта дома Антоновых, Екатерина. она приезжала в гости редко, но как говорится, метко.
Все ее боялись. Чем она уж так была страшна всем? Наверное, своим занудством. Она любила залезать в потаенные места, выискивая тему для очередного своего назидания. Ее монологи терпеть не могли, поэтому искали все, к чему она могла бы придраться. Особенно ей не нравилась пыль. Она обходила пространство дома с белым накрахмаленным платочком и пробовала поверхности всего, что попадалось под руку. В кухне были начищены все кастрюли, ложки вилки, бокалы и тарелки. Все блестело, как в хорошем ресторане. Мама радовалась тому, что посуды было не очень много. И прыгала от счастья, что и поверхностей, собирающих пыль, было мало.
Тетя Катя жила в Москве, очень давно, с тех самых пор, как удачно, сорок с лишним лет назад, вышла замуж за старшего лейтенанта Крутого Михаила Георгиевича. Как только она стала Крутой, она действительно превратилась в крутую, принципиальную ст… Она просто попала в дом образованных интеллигентов и снобов. Высокомерная свекровь долго учила Катерину хорошим манерам, изысканному поведению и правильному выражению своих мыслей. Заставляла читать классиков и поэтов авангардистов. Научившись в Москве изысканным манерам, столичной роскошной жизни и почти армейской дисциплине, она теперь требовала этого от всех. Крутая же.
Когда ее персона посещала старый родительский дом, все здесь начинало подчиняться ее требованиям и законам. Сервировали стол, так, как хотела она, хотя зачастую не хватало нужных приборов и их заменяли чем нибудь подходящим, попавшимся под руку. При этом она делала жеманное лицо и, поднимая глаза к небу, внушала нам, отсталым провинциалам:
- Как вы здесь выживаете. Разве можно опускаться до такой жизни.
Как будто бы вкус шампанского из хрустального бокала, отличается от шампанского из простого стеклянного фужера.
Обедали строго по расписанию в два часа дня, без опозданий, ужинали в шесть вечера и никаких перекусов в девять, десять, тем более в двенадцать часов ночи. Отец дожидался, пока московская барыня будет видеть второй сон, яростно похрапывая в подушку и, крадучись, спускался к холодильнику.
- Ты ж моя радость, дождалась милая моя, - он доставал бутылочку. Наливал сто грамм и закусывал колбасой, ветчиной и сыром. Крякнув для порядка в кулак, шел спать. К нему иногда присоединялся зять или жена Дарья. В общем, целый месяц семья жила в военно - полевых условиях, изменяя расписание своего питания и жизни в целом. Законы гостеприимства не нарушались, уважая гостью, все следовали ее желаниям, привычки свои убирали подальше от греха, чтобы не стать источником долгих ненужных внушений.
Мать слезно просила всех,
- Потерпите немного, вот уедет она, опять будет все по старому . - Она так хотела мирного сосуществования со своей старшей сестрой, что забывала о себе, забывала, что она хозяйка в этом доме, она помнила только одно – я младшая сестра и должна слушать свою милую Катеньку. Она все лучше знает, она больше видела, она такая умная. Пусть будет мир в нашем доме. Тетя и знала больше, только знала все о своей жизни и совершенно не хотела понимать чужую.
А теперь тетя Катя вдова, ей совсем трудно. Ее муж, полковник Крутой, скончался от сердечного приступа прямо в своем кабинете и она оплакивала его. А теперь решила навестить родных и развеять скуку и одиночество.
Тетя появилась у дома солнечным утром, когда еще капли предрассветной росы на траве не успели высохнуть. Утренняя прохлада приятно бодрила тело. Водитель вынимал из багажника три больших чемодана, а тетя в широкополой шляпе, стоя у машины, махала веером.
- Она, что на постоянное место жительства переезжает, все свои вещи перевезла сюда. – Съязвил Николай. - Еще утро, а она уже веером обмахивается, королева английская, ветер на себя нагоняет, - произнес он, выглядывая из окна.
Все вышли встречать гостью. Радостно обнимали ее и проводили в дом. Она указала веером на чемоданы и, оглядывая забор, калитку, дорожку своим цепким оценивающим инспекторским взглядом, степенно прошла к крыльцу. Тут выскочила собака и беспардонно облаяла ее. Тетя вздрогнула, ахнула, остановилась, держась за сердце.
- Цыть, Дружок, свои. – Закричал глава семейства, Дружок осекся, сник. Он так хотел показать свою идеальную работу охранника, а его инициативу нагло пресекли на корню. Он обиженно заурчал и вернулся к будке. Когда все вошли в дом, он, все - таки, гавкнул им в след.
И начались «горячие» будни. Тетя вставала рано и начинала давать всем указания. И такой глаз у нее был хозяйский, все работу находила каждому члену семьи. Ей бы в деревне жить, председателем колхоза работать, она бы давно все сельское хозяйство на новый уровень подняла. А она в городе прохлаждается. Через неделю огород хозяев был идеально вычищен, клумбы пестрели новыми высаженными цветами, а тетя сидела среди лужайки с книгой, под большим зонтом и пила чай на свежем воздухе. Рядом лежал веер.
Даша, ее сестра стала часто задерживаться на работе, прикрываясь отчетами, да и Николай «усиленно» работал, устраиваясь в гараже друга.
- Давай Степа накатим с тобой по соточке. – Они опрокидывали рюмочку другую и Николай к девяти, десяти часам появлялся в родном доме. Здоровался и, сославшись на усталость, быстро скрываясь в комнате, ложился спать.
Катерина пытливо смотрела на него, но пока молчала. С тетей рядом всегда крутилась Лиза, девочка восьми лет, дочка Оли, которая не давала ей унывать, забрасывая гостью кучей новых вопросов. От чего та передергивала плечами и старалась скрыться на реке или гуляла в соседней рощице. Старшая дочь Оли Юля готовилась к экзаменам.
Дни летели однообразно, не нарушая покоя отдыхающей гостьи, которая с каждым днем становилась все грустнее и часто вздыхала.
- Катюша, что с тобой, уж не заболела ли ты?
- Нет, Дашенька, мое здоровье крепко, как никогда, меня волнует другое. Знаешь ли, я приехала к вам попрощаться.
- Чего это? Раз здорова, значит помирать не собираешься, или за границу хочешь уехать?
- Нет, дорогая. В стардом!
- Что?
- Да, милая. Как мой Мишенька богу душу отдал, оказалось, что у него огромные долги. Играл на деньги, вот сердце и прихватило. Все, что было нажито непосильным трудом, ушло на их погашение. Эти чемоданы - все, что у меня осталось от старой жизни. Я нищая, Дашенька. Это свершившийся факт. Как теперь жить, не представляю. - Трагично закрыв глаза веером, проговорила, а скорее, даже прошептала тетя.
- Да ты что?
- Вот так, дорогая. – Слезно констатировала она факт своего обнищания, обмахиваясь веером, на руке блестели золотые кольца, как напоминание о былой роскоши...
- И че теперь? - Присела Дарья от удивления, сокрушенно качая головой.
- Нашла один неплохой дом престарелых, от вас прямо туда поеду, - уронила она слезу на грудь, медленно вытащила кружевной накрахмаленный платочек и осторожно промакнула им глаза.
- Как же ты там? Ой! Мать моя родная! Катенька! Ты же там не сможешь, там и порядки свои и подчиняться надо. Да и люди разные. А персонал? – Она переживала внутри, быстро обдумывая ситуацию. Здесь тетка уже всем надоела, еле выдерживают ее присутствие. Но бросать человека в такой ситуации тоже не дело.
В шесть часов вечера собирали прощальный ужин. Накрыли праздничный стол, сервировали его как положено, к каждой тарелочке салфеточки, вилочки, ложечки. Стаканы для сока и фужеры для вина. Дарья запекла гуся в яблоках, купленного утром у соседки, почти на последние свои деньги.
Все собрались в предвкушении скорого счастья и свободы от сформировавшегося уклада жизни. Хотя жалели тетку, но в тоже время и желали ей «новой, красивой» жизни, чтобы она на собственной шкуре поняла всю тяжесть положения в котором они находились в последнее время, да и всю жизнь, когда считали копейки от зарплаты до зарплаты. Пусть вкусит все прелести безденежья и жизненных тупиков.
Юля собиралась поступать в институт и вся семья экономила буквально на всем, собирая деньги на учебу. Все премии и подработки, откладывали в заветную шкатулку, бережно поставленную в дальнем углу шифоньера и заложенную стопкой постельного белья. Подальше от чужих глаз. Мать продавала на рынке яйца и зелень с огорода, брала домой дополнительную работу. Отец делал мужикам блесны и ремонтировал машины. Зять, Юрий, бомбил на своей ласточке в городе. Оля шила платья, вечерами и ночью, стараясь взять больше заветных заказов за дополнительную оплату. Младшенькая Лиза и та, отказалась от подарка на свой день рождения, отложив выделенные на красивую куклу деньги в общий котел.
А тут, как гром среди ясного неба притащилась в гости тетка. Расходы, естественно увеличились, да и эмоциональное напряжение росло с каждым днем.
За столом сидели в полнейшей тишине.
- Ну, что, приступим! – Сказал отец и потянулся за аппетитной ножкой, он налил водки себе и зятю, а дамам шампанского.
- Да, накладывайте, салатики вот берите, - подхватила Дарья, разряжая обстановку.
Началось движение, застучали вилки, ложки, пошли в ход ножи, как в лучших домах.
Николай встал.
- Хочу сказать. – Все притихли. – Вот ты, Катерина, в городе живешь, умная у нас больно, - он сделал финт рукой, показывая ее ум, - а мы простые люди, деревенские, разным манерам за столом, скажем, не обучены, но сердце все ж имеем. И так скажу всем: ни в какой дом престарелых ты не поедешь! – Все вздрогнули и удивленно посмотрели на него. – У нас все просто, мы не по расписанию живем, а по нуждам каждого. Ежели ты, согласна жить по нашим правилам, то есть без правил, принимая нас такими, какие мы есть по жизни, то оставайся с нами. Мы тебе завсегда рады, ежели и ты к нам со всей душой. Комната в твоем полном распоряжении. В общем, выгружай чемоданы и живи сколько надо. Вот весь мой сказ. А теперь выпьем за новую жизнь. – Он опрокинул рюмку и вытер пот со лба, такая долгая ответственная речь утомила его и выбила из колеи. Лишила сил. И он налег на гуся.
Тетка расплакалась. А все сидели открыв рты. Только Дарья так нежно смотрела на мужа, восхищаясь его душевным порывом.
- Спасибо тебе, Коленька, уж и не думала совсем о таком.
- Спасибо милые мои, спасибо, - причитала Катерина, - вы ж мои самые дорогие, самые любимые, простите за все меня. Может я тут чего не так сделала. Простите. Так плохо одной, так одиноко. А у вас весело, вы вместе, вы семья.
- Ну, ладно, наливайте. – Николай раздобрел, улыбался и пил не прячась. Это его успокаивало.
Катерина осталась в доме. Она с удовольствием стала участвовать в жизни семьи, хотя свои городские замашки остались при ней, куда ты денешь свои привычки, укоренившиеся за годы жизни в теле. С удовольствием играла она с Лизой и купила ей ту самую желанную куклу, оставленную в магазине ради любимой сестры, а Юле красивый кусок материи и мать сама шила ей платье на выпускной вечер. Экзамены прошли успешно, девочка старалась и пришло время поступать в ВУЗ.
Собирали вещи, волновались, как она бедняжка одна в городе. Тут встала тетя.
- Ну вот, что. Я тоже долго думала и решила. Юлечка, хорошая девочка, отлично сдала экзамены, поэтому будет поступать в столичный ВУЗ. Я поеду с ней вместе.
- А как же? Где вы будете жить? – Все разводили руками, думая, что у тети крыша поехала и она забыла свое нынешнее положение дел.
- Жить мы будем у меня. ВУЗ рядом, я уже и билеты купила и позвонила кому надо, нас ждут с документами. Кстати поезд у нас через два часа. Юра неси багаж в машину, довезешь нас с ветерком.
Вся семья пребывала в шоке второй раз. Они даже выдохнуть не могли от таких заявлений. Потом отец всех поторопил.
- Ладно давайте, поезд ждать не будет. Присели все на дорожку.
- Стойте! Кать, а как же дом престарелых.
- Расслабься сестренка, ну пошутила я, решила посмотреть на вашу реакцию. Спасибо вам, вы настоящие, мои самые лучшие, милые, родные люди. Я вам очень благодарна за это, и тебе Коленька, ты прекрасный муж, замечательный отец. От всей души благодарю, - она обняла его крепко. – Честно, не ожидала, что ты меня оставишь в своем доме, после моих выходок. – Шепнула она ему на ухо.
- Ну, Катерина, ну артистка! - ухмылялся Николай.
Поезд увозил их в столицу. Колеса размеренно стучали, покачивая в разные стороны вагоны.
Юлька задумчиво смотрела в окно на пролетающие мимо деревья, поля и реки. Предстоящая жизнь в Москве волновала ее разум, страх охватывал сердце. О столице она и мечтать не могла.
- Ну, что, внученька, не бойся, все будет хорошо. Сама увидишь! - Успокаивала ее тетушка.