Анюта опять зависла у мамы. Я злился, потому что мне надоели эти постоянные ожидания...
- Послушай меня, – начал, когда любимая наконец-то заявилась. – Послушай и сделай выводы... – я старался говорить медленно, чтобы не сорваться на крик. – Мы с тобой уже давно не дети. Твои родители свою роль выполнили: родили тебя, вырастили. Но теперь ты не должна жить под их диктовку!
– Ты ничего не понимаешь! Мама желает нам только добра! – Аня в запальчивости махнула рукой, и чашка с чаем грохнулась на пол.
Мысленно чертыхнувшись, я отправился на балкон за шваброй, а когда вернулся, Аня уже собрала осколки и сидела за столом с видом провинившегося ребенка. Решил, что на сегодня с нее хватит нотаций, и увел в спальню... Утром нас разбудил звонок в дверь. Это заявилась Анина мамаша.
– Еще спите? Собирайтесь, поехали, мне нужна помощь!.. Анечка, тебя
столько раз просили: ночуешь не дома – предупреждай! Я приехала, а тебя нет. Зря сделала такой крюк. Лишний бензин потратила, а он дорогой. Аннушка только виновато вздохнула. «Что, даже чаю не попьем?» – этот анекдот про тещу я вспомнил, уже сидя в машине, которая неслась по утреннему шоссе на дачу.
Тамара Леонидовна болтала без умолку, но при этом вела машину аккуратно, не нарушая правил и не создавая неудобств другим водителям. Доехали мы за сорок минут.
Наша помощь заключалась в упаковке в багажник плодово-ягодно-овощной консервации. Все лето они с мужем вкалывали на даче: растили, поливали, пололи, собирали урожай... Теперь мы в восемь рук таскали в машину всяческие закрутки – машина даже просела под таким грузом.
Вечером я помог любимой завезти в ее квартиру часть банок и уехал к себе.
Мы встречались почти год, уже давно решили жить вместе, а ее квартиру сдавать, но Тамара Леонидовна была против. Она продолжала контролировать каждый шаг взрослой дочери, заставляла жить, придерживаясь ее личных принципов.
Меня раздражал этот материнский диктат, но Анюта почему-то с ним мирилась. Стало ясно, что так дальше продолжаться не может, – меня сложившаяся ситуация достала окончательно. При всей моей любви к этой девушке, ее предки казались монстрами из прошлого – даже не советского, а совсем дремучего.
Конечно, квартира невесты была куплена отцом и матерью, обставлена тоже, и сама она выучена в вузе на семейные деньги. Именно поэтому послать ее родителей подальше мне духу не хватало.
Я знал, что во многом мы с Аней друг другу подходим – от мировоззрения и
мироощущения до постели и вкусов в еде и мелких привычек.
Время решительного разговора приближалось.
И вот в очередной раз Анюты не оказалось дома. Мобильный не отвечал. Я плюнул на условности и отправился к ее предкам. Уже выходя из метро, еще раз набрал номер – глухо.
Вот и знакомый подъезд. Позвонил в дверь. На пороге – потенциальная теща. Во взгляде хорошо разыгранное радостное удивление: «Как хорошо, что ты пришел! Мы как раз говорим, как лучше решить некоторые вопросы». При этом впускать меня не спешит. Ну уж нет, раз пришел, войду!
На кухне обстановка показалась мне, мягко говоря, напряженной. Неяркий свет, чашки, чай, пирог, вкусности какие-то. Аня сидела в углу, вжавшись спиной в мягкий уголок. Напротив, буквально нависая всеми своими ста двадцатью килограммами, восседал ее отец – бизнесмен, державший на рынке несколько точек со всякой всячиной. Несмотря на возраст и солидный вид, неудержимо тянуло назвать его Витьком.
Я сел рядом с любимой.
– Так вот, – обратилась к ней мамаша. – Конечно, мы пока против того, чтобы вы жили вместе, но если тебе не терпится, то ладно...
«Витек» с умным видом кивнул бритой башкой, выражая согласие.
– Но я хочу сдать свою квартиру. Благодаря этим деньгам мы сможем свободнее вздохнуть... – начала Аня.
– Что значит «сдать квартиру»? – задохнулась от возмущения Тамара Леонидовна. – Откуда ты знаешь, кто в ней будет жить? Мне только наркоманского притона не хватало на старости лет! Нет уж, спасибо!
Тут я решил, что пора уже проявить характер и высказать ей свое мнение:
– Как я понимаю, квартира Анина, и она сама вправе решать, что с ней делать... На деньги от аренды она могла бы получить второе высшее образование. Или откладывать их... Договорить мне не дали.
– Ты пока еще не муж, а только собираешься быть им! Так что ж сразу на чужой каравай рот разеваешь? Заработай деньги и на жизнь, и на учебу жены. Не можешь? Тогда молчи!
В словах Аниной мамы была доля правды, то есть возражать перехотелось. Однако она решила додавить:
- И потом, если в квартире что-то случится, кто отвечать будет? А вдруг из нее все вывезут? Поэтому никаких вариантов сдачи мы не планируем. Сюда скоро приедет на учебу Анечкина двоюродная сестра, она и будет там жить. А если к Ане приедет бабушка? – голос Тамары Леонидовны возвысился до высот подлинного трагизма. – Ей же негде будет остановиться!
– А что, в ваших четырех комнатах не найдется места для бабушки или племянницы? – спросил я. – Почему нужна именно Анина квартира?
«Витек» хмыкнул в духе «Пацан не понял, шо за дела?», а будущая теща сначала раздраженно потрясла головой, а потом заговорила, четко отделяя каждое слово:
– Это наши семейные дела, Андрей. И мы... – она выделила слово «мы» до ощутимой тяжести стальной заготовки. – МЫ сами решим, кто и что будет делать с НАШИМ имуществом. Я ясно выразилась?
Все стало на свои места. «Что мое, то мое, а что твое – то наше». Только так, и никак иначе. Меня родители воспитывали по-другому. Даже если они были недовольны моими решениями, могли только помочь советом. Я хорошо помню слова отца: «Мы можем подсказать, но решение принимаешь ты сам. Ты мужчина, и это твоя жизнь. Поэтому не бойся сделать ошибку, бойся не сделать из нее выводов».
Я поднялся из-за стола. Посмотрел на Аню, потом на ее родителей и решительно рубанул:
– Я не нищий, подачек не жду. Вы подарили дочери квартиру – спасибо. Дальше ее дело решать, что с ней делать. Анюте уже не восемнадцать и даже не двадцать один...
– Я уже водку могу купить сама! – попыталась Аня разрядить ситуацию, но только подлила масла в огонь:
– Ты еще водку ее пить научи!
Дальнейшее помню смутно… Началось банальное семейное выяснение отношений с вопросами в духе «А ты кто такой?!» и нашими ответами типа «Да на себя посмотрите!»
В итоге после получасового препирательства мы, охрипшие и обессиленные, сидели за тем же столом с нетронутыми чашками чаю и открытой бутылкой коньяка.
«Витек», оказавшийся на поверку юморным, хотя и несколько тормознутым дядькой, перекрывая женские визги, веским басом громыхнул:
– Ну что, все высказались? Выпустили пар? Хорошо. Сядь, Тома. И ты, Андрей, не рви горло, не на стадионе!
Будущая теща еще булькала, как кастрюля на выключенном огне, моя невеста утирала слезы и смеялась, а меня била нервная дрожь.
Выводы из всего этого были сделаны в нашу пользу. Решили, что в Аниной квартире будет жить ее двоюродная сестра, но за деньги. Правда, со скидкой, она ведь все равно платила бы за съемное жилье... Прощаясь, мамаша Анюты вдруг подставила мне щеку для поцелуя. И тогда я подумал, что все-таки лучше жениться на сироте...